Дошла очередь до девочек.
Умберг увел в номер толстушку-азиатку, Паслер остановил свой выбор на миниатюрной мулатке, Слейтер же, проводив подчиненных, спросил у Фаруха:
– Как поживает Гульнара?
Хозяин борделя улыбнулся:
– О, господин сержант, вижу, эта девушка понравилась вам.
– За эту неделю кто-нибудь другой спал с ней?
– Нет! Был один желающий из торговцев базара, но я не позволил.
Слейтер кивнул:
– Ты все правильно сделал, Фарух. Гуля моя, и никто не должен даже пальцем ее коснуться. Все издержки я оплачу так, что останешься доволен!
Фарух поклонился:
– Не сомневаюсь, господин сержант! И будьте уверены, Гульнара не достанется никому, кроме вас!
– Молодец, Фарух! Я в номер. Пришлешь девочку через полчаса. – Слейтер поднялся: – Виски в комнату отнесли?
– Конечно! Мы же ждали вас!
– Отлично. Тебе бы работать где-нибудь в Нью-Йорке! Денег бы имел кучу! У нас, как здесь, не обслуживают. Ты определенно пользовался бы в Штатах популярностью. Подумай, может, махнешь в Америку? Там и от властей прятаться не нужно.
Фарух ухмыльнулся:
– Перспективу вы, уважаемый господин Слейтер, нарисовали, конечно, неплохую. Возможно, я и имел бы успех в Штатах, но разве ваши мафиози потерпели бы рядом успешного конкурента?
Слейтер согласился:
– Да, тут ты прав на все сто! Не потерпели бы!
– Вот-вот! Так что, я лучше под угрозой серьезного наказания буду находиться, но у себя дома. Здесь, знаете, и умереть будет легче!
– И в этом ты прав. Дома умирать легче, чем на чужбине, хотя, если подумать, какая разница, где тебя закопают, ан нет, есть разница, есть! Но, хватит слов, пора и делом заняться. И так раз в неделю выпадает возможность облегчить яйца. Жду Гульнару!
– Пришлю, сержант! Ровно через полчаса!
– О’кей!
Слейтер поднялся в свою комнату. Внимательно осмотрел ее на предмет возможной прослушки. «Жучков» не нашел. Подумал: странно, Гульнаре не мешало бы иметь запись разговоров с американским сержантом. Или она, действительно, играет с ним честно, в открытую, что несвойственно ни одной разведке мира. Но прослушки нет. Может, передатчик записывающего устройства установлен в белье женщины? Вряд ли! Велик риск быть уличенной. И тогда конец контакту. А он весьма важен для русских. Но к черту мысли. Сейчас душ, потом пара бокалов виски, а дальше – как пойдет. Слейтер поймал себя на мысли, что сам желает выговориться перед женщиной. Ждет этой встречи. С чего бы? Ведь это совершенно не похоже на боевого сержанта Энди Слейтера. Наверное, он в лагере сошел с ума. Или Гульнара загипнотизировала его. Ну и пусть. Пусть все идет, как есть. Вот только сегодня… но об этом позже! Ночью!
Раздевшись, сержант направился в душевую.
Через полчаса в комнату вошла Гуля. Слейтер сидел в кресле, потягивая виски.
Девушка поздоровалась:
– Приветствую вас, сержант!
– Здравствуй, русский разведчик!
– Может, обойдемся без шуток? Или у вас игривое настроение? Хотя вряд ли, выглядите вы, Энди, мягко говоря, не совсем хорошо. Устали?
Слейтер отставил в сторону бокал:
– Устал! Морально устал! – И напрямую спросил: – Вам известно, какую задачу выполняли в Афганистане «Призраки»?
– Конечно! Эти твари уничтожили два мирных кишлака, убили сотни ни в чем не повинных людей.
– А разве ваша авиация не разносит в клочья мирные афганские кишлаки?
– Насколько мне известно, наша авиация наносит удары по конкретным целям, по базам или схронам. И нет вины пилотов в том, что душманы нередко прячутся в кишлаках. Хотя глупо было бы отрицать, что иногда пилотов дезинформируют и они обстреливают населенные пункты, в которых душманов нет и в помине. А разве ваша армия во Вьетнаме не допускала подобных ошибок? Если не сказать большего.
Слейтер закурил:
– Ладно, оставим эту тему. Война есть война!
– Вот именно, сержант. Одно дело, когда ошибается наводчик или получает заведомо неверную информацию по целям и артиллерия или авиация наносит удар по кишлакам. И совсем другое дело, когда в тот же кишлак входит карательная команда, имеющая прямой приказ вырезать население этого кишлака. При этом акция обставляется так, будто ее провели советские солдаты, а не выкормыши Фархади или какого-то другого ублюдка, спрятавшегося от войны в Пакистане.
– Какую цель преследует твое руководство, решив вплотную заняться лагерем Фархади?
Гуля пожала плечами:
– Точно не знаю. Могу лишь предположить, что главной целью является уничтожение «Призраков». Возможно, всего лагеря.
– Понятно!
Сержант поднялся, прошелся по комнате.
– Запоминайте информацию по лагерю. Никаких записей!
– Я слушаю вас!
Слейтер говорил минут десять, закончив свое сообщение словами:
– Думаю, этого достаточно, чтобы иметь представление о том, что собой представляет лагерь и как он охраняется. Минные поля со стороны границы, в северной балке, на входе в овраг, что расположен с юга, а также между южным оврагом и периметром ограждения. Мины установлены противопехотные. В заграждениях есть проходы, но где именно, узнать не удалось. Далее. «Призраки» в последнем рейде потеряли двух человек. На их место Фархади определил солдат, которых вместе со старшим лейтенантом Баженовым привел в лагерь известный вам Карамулло. С понедельника мы, инструкторы, должны начать работу с ними! Старший лейтенант переведен в наш барак. Теперь мы соседи. Он занял благоустроенную комнату, о которой я уже говорил.
Девушка кивнула:
– Спасибо, Энди!
– Не за что! Какие будут указания на этот раз?
– Вы опять ерничаете?
– Тебе кажется. На самом деле я серьезен, как никогда!
– Что ж! Скажите, вы не контактировали с Баженовым?
– Нет! Мне нет до него никакого дела!
– Но, как вы считаете, почему ему предоставлены особые условия содержания?
Слейтер подошел к столику. Затушил в пепельнице окурок.
– Я думаю, что это один из этапов психологической обработки Баженова. В принципе «Призраки» свое отработали. Дальнейшее их использование грозит вызвать обратный эффект. Разоблачение в прессе Фархади не нужны. Но продолжать работу по дискредитации вашего контингента в Афганистане он обязан, следуя распоряжению высшего руководства сопротивления. Поэтому скорей всего господин Фархади имеет цель сколотить вторую спецкоманду. И место командира «Призраков-2» он отводит старшему лейтенанту. Но это мое сугубо личное мнение. Возможно, у Фархади иные планы насчет Баженова, которые мне известны быть не могут.
Гуля произнесла:
– Понятно! Интересно, что ваши предположения практически совпадают с предположениями моего руководства.
– В этом нет ничего интересного и тем более странного. Так как предположение основано на логике. Но, повторяю, Фархади может иметь совершенно иные планы. Хотя я не вижу, как еще он мог бы использовать Баженова.
– А вы могли бы при желании вступить в контакт с офицером? – спросила девушка.
Слейтер усмехнулся:
– При желании мог бы!
– А передать вот это? – Гуля достала из белого балахона конверт.
Сержант удивился:
– Письмо? А если ваш Баженов отнесет его Фархади и сообщит начальнику лагеря, что я передал ему послание со стороны?
– Ну и что? Разве вам будет сложно обвинить старшего лейтенанта в провокации? Ведь если следовать вашей же информации о структуре лагеря, то передать письмо Баженову может любой человек на объекте, имеющий возможность свободного перемещения по лагерю и выхода из него? Любой охранник!
– Ну, обвинить вашего лейтенанта не проблема! – протянул Слейтер. – И отбиться от подставы тоже, вот только не воспримет ли передачу письма как провокацию сам Баженов, посчитав мои действия проверкой офицера? И потом, почему вы уверены в человеке, который сдался в плен?
Гуля спокойно ответила:
– Мы не уверены в нем!
– Так какого черта делаете на него ставку?
– Ну, не на вас же ставить, сержант?
– Я ценю твой юмор, девочка, однако ты не ответила на вопрос.
– У меня нет ответа на него!
– Ладно! Скажи, а для чего вам вообще вся эта игра? Что, у Союза нет сил, чтобы нанести по лагерю ракетный удар? Или ваше правительство пугает реакция мировой общественности? Да Советам плевать на все мировое сообщество. Применяете же вы вакуумные бомбы? Так почему сейчас не стереть с лица земли лагерь подготовки моджахедов? И надо-то всего ничего. Один пуск «Луны-М».
– А вы неплохо разбираетесь в ракетном вооружении Советского Союза! – заметила Гуля.
– Учили!
– Да! Всех нас чему-нибудь да учили. Ракетный удар, без сомнения, уничтожил бы и лагерь, и всех, кто в нем находится. Вместе с душманами, вами, инструкторами-американцами, и… пленными. Обречь же на гибель своих солдат, имевших несчастье попасть в плен к моджахедам, мы не можем!
Слейтер изобразил удивление:
– Что я слышу? Ты заговорила о человечности? Ты – представительница Империи зла?
