– Знатная похлебка, – похвалил кашевара Трибор.
Грорг благодарно кивнул.
– Знаете, – вдруг сказал берсеркер. – Я больше всего в жизни мечтаю о том, чтобы вернуться в Китовую гавань. Я приеду к отцу и скажу: «Папа, ты был прав. Я не построил ни одного корабля, не посадил ни одного дерева. Я только черепа кроил да руки отрубал. И вот я здесь. Я пришел строить корабли и сажать деревья. Прости меня».
Все притихли.
Никто не ждал от Сдвига такого откровения. Лишь Коэн усмехнулся в бороду: а ты молодец, парень. За годы скитаний ты кое-что понял.
– Доедайте похлебку, – нарушил молчание Грорг.
За спиной Коэна кто-то стоял.
Посредник ощутил присутствие и обернулся. Гримлиэль поманил союзника взглядом – нужно поговорить. Коэн отставил миску, встал со своего «насеста» и шагнул в сгустившуюся городскую тьму.
– Что случилось?
Они стояли в тени исполинского храмового купола. В Китограде произошли какие-то перемены – это посредник сразу понял.
– Жнецы пришли.
Внутри похолодело.
– Уверен?
Гримлиэль укоризненно взглянул на собеседника.
– Обижаешь. Я хорошо знаком с работой жнецов.
– Сколько их?
Коэн понимал, что пять-шесть жнецов уложат половину собравшегося в Китограде войска. Если не всех. К счастью, жнецов во Вселенной очень мало.
– Пока один, – неуверенно произнес магистр. – Но это не значит, что другие не подтянутся.
Коэн тихо выругался.
– Показывай.
Волшебники зашагали сквозь полуночный город. Тех, кто собрался у костров, они не тревожили. Жнецы не любят огонь. Эти порождения неведомых измерений охотятся в кромешной тьме, поодиночке вылавливая своих жертв. Пойдет кто-нибудь за угол отлить – и не вернется.
Не сговариваясь, маги зажгли набалдашники своих посохов. Во-первых, жнец сразу не сунется, во-вторых – ноги можно переломать в выбоинах китоградской мостовой.
Никто не знал, откуда явились жнецы. Если у этих созданий и была родная планета, они сами забыли, где это место находится. Жнецы странствовали по мирам изведанного космоса, спокойно перемещались в альтернативные Вселенные и умели жить в измерениях, непостижимых для человеческого разума. Убить жнеца очень тяжело, поскольку при движении тварь искажает пространство. Эта черта роднит жнецов с тандрадианцами, но сходство тут же заканчивается. Возможности жнецов гораздо шире, да и зверей они не приручают. Хотя можно ли назвать приручением ментальный симбиоз?
Настораживало вот что: Посторонние успели договориться со жнецами. Что они пообещали? Культура жнецов настолько далека от понимания, что любой альянс не представлялся возможным. До сегодняшней ночи.
Гримлиэль подвел Коэна к остаткам крепостной стены. Здесь расположился на ночлег расчет камнемета из Сиверуса. Заряжающие, наводчик, двое охранников и командир. Шесть человек. Костер погас, угли едва тлели. Видимо, парни хватили лишнего – пахло вином и блевотиной. Много чем пахло.
Все были мертвы.
Изуродованные тела лежали в лужах собственной крови. Казалось, что их изрубило исполинским топором, но это был не топор. Коэн подошел к ближайшему мертвецу, поднес к распростертому телу светящийся конец посоха. Ноги, руки, голова – все по отдельности. Идеально ровные края ран. Такие следы оставляет лишь один инструмент – бритвенно острая коса.
– Берегись! – крикнул Гримлиэль и вспорол пространство ночи молниеносным прыжком.
Коэн успел уловить движение краем глаза. Крутанув посох, посредник отбил стальной полумесяц и шепнул во тьму заклинание. Изо рта Коэна вырвался сгусток багрового пламени. Тварь смазалась, замещая своим присутствием полуразрушенный лестничный марш. Ступени растворились и трансформировались в согбенную фигуру.
Жнецы производили отталкивающее впечатление. Это были не живые существа, а идеи существ. Сгустки тьмы, прикрытые балахоном, отражающим реальность. Звездное сияние, всполохи магического пламени, разбросанные человеческие конечности – все это проступило в складках балахона. Капюшон обозначал подобие головы, но вместо лица посредник увидел пустоту.
Мгновение.
Жнец вытянул вперед идею руки, держащей длинную косу. Широкое лезвие, изогнувшись полумесяцем, серебрилось в лунном сиянии. Контуры твари поплыли – она устремилась к человеку, пожирая ночь, ветер и заросшую травой брусчатку.
В эту же секунду Гримлиэль атаковал.
Коэн увидел светящиеся символы. Еще одни письмена забытых рас, взятые на вооружение могучим стариком. Символы растягивались, расширялись, вплетались в ткань мироздания и тоже меняли окружающее. Волна изменений коснулась жнеца, и тварь в страхе отшатнулась. Контуры тьмы стабилизировались. Коэн не стал медлить и полагаться на своего соратника. В жнеца полетел огненный шар. Простенькое заклинание, вызывающее лишь ухмылку на лице опытного боевого мага. Огонь поражает жнецов лишь в те краткие отрезки времени, когда эти существа не двигаются, не живут в своих многомерных глубинах. Как сейчас.
Тьма вспыхнула.
Жнец корчился в беззвучных судорогах, выгорая изнутри. Самое удивительное – балахон продолжал отражать все вокруг, пока его хозяин отходил в мир иной. Коса глухо звякнула, падая на камни. Фигура начала сдуваться, проваливаться в самое себя.
Вскоре жнец перестал существовать.
Балахон упал к ногам Коэна, превратившись в растекшееся зеркало. Нет, не зеркало. Посредник склонился, тронул инопланетную ткань пальцем. И понял, что перед ним – вода.
Всего лишь вода.
– Нужно проверить посты, – сказал Гримлиэль. – И другие расчеты.
Коэн выпрямился.
– Ты прав.
Но осуществить свой замысел маги не успели. Где-то на стене раздался истошный вопль:
– Летят!
Коэн оторвался от созерцания лужи. И увидел над степью черные силуэты.
Тандрадианцы.
Глава 5
Двери настежь
Типр спал.
Отгремели страшные битвы, отшумели перепончатые крылья над гостеприимной некогда бухтой. После бойни, учиненной чужаками, уцелели немногие – сейчас они прятались по саманным домишкам, боясь выглянуть в окно. Захватчики оставили в городе небольшой гарнизон и двинулись дальше. Чужаки спешили в Стаф, принадлежащий ярлу Северного Альянса. Откуда пришли эти люди и нелюди? Никто не знал. В подворотнях звучала чужая речь. Никто так не разговаривает. Ни на Тверди, ни на Облаках.
Даже мастер ножей не смог уберечь город.
Типр испокон веков был торговым поселением. Мирным и процветающим. Дружина тут слабенькая. Да и кому вздумается нападать на земли, находящиеся под протекторатом Трордора? Типр разрастался. Улицы затягивались булыжными мостовыми, саманные дома сносились, а вместо них возводились добротные кирпичные особняки – с колоннами, водостоками, балконами и черепичными крышами. Местные купальни оделись в мрамор, сюда стали приезжать столичные вельможи, решившие подправить здоровье. На площадях появились фонтаны и скамейки. Зацвели сады. Захудалое поселение начало превращаться в значимый торговый центр и респектабельный курорт.
А потом пришли захватчики. Перебили ополчение магистрата, потопили боевые корабли, стоявшие на рейде. Вырезали всех, кто был способен поднять меч. Обрушились на Храм Демиургов. И так же внезапно исчезли. Несметная армия, пираты не смогли бы собрать столько кораблей и браннеров.
Едва жители Типра оправились от вторжения, как распахнулись Двери. Это уж ни в какие ворота, как говаривали старожилы. Дверям положено открываться на Облаках. Не к добру такие вещи.
Но Двери открылись.
Сначала – у Колонны Феодосия, вросшей в землю неподалеку от Храма Демиургов. Потом – у Заброшенных верфей, там, где с незапамятных времен высилась Башня магов. И, наконец, в Безветренной гавани. Да-да, прямо на воде.
Три Двери.
Горожане приготовились встретить свою погибель. Но чудовища и орды врагов решили не наводнять Типр. Из Внемирья явились иные существа.
Возле Колонны Феодосия портал начал выплевывать воинов, не похожих на людей. Гибких, высоких и хрупких на вид. Вместе с ними шел человек, подозрительно смахивающий на мастера ножей. Знающие люди заявили, что за этим странным мужиком неотступно следует полярный рлок. А рлоки, как известно, подчиняются только стражам Храмов.
Над Заброшенными верфями появились штуковины, похожие на браннеров. Кто-то вспомнил, что такие воздушные суда называются дирижаблями. Этих аппаратов было много – около сотни. Огромные, с вращающимися лопастями. Боевые, судя по всему.
В гавань хлынули корабли. Один из них протаранил судно захватчиков. Пустившихся вплавь моряков перебили лучники-иномиряне. Оставленный Посторонними гарнизон попытался дать отпор чужакам, но из этого ничего не вышло. Мастер ножей и гибкие бойцы моментально перебили всех, кому хватило ума вступить в сражение.
Все это произошло на рассвете.
