Подождав и поняв, что отвечать ему, по-видимому, не будут, Гжее как-то по- старчески покряхтел, продолжил покровительственно:
— Любая сфера, где появляется разумные существа, всегда плодит бюрократизм. И поэтому главным будет не маг, как таковой, не воин и ремесленник, а чиновник. А что создает в свою очередь чиновник?
— Ха, что может плодить чиновник, — осклабился я и мысленно послал смайлик Гжее, — вездесущие документы, конечно.
— Правильно думаешь! — порадовался за меня артефакт, — а то я уже было посомневался, разумный ли ты?
— И? — не стал я вместе с ним радоваться, а задав уточняющий вопрос, — что нам с этого?
— А то, что главенствующие здесь лица не наши враги! — Гжее поднял бы палец вверх, если бы имел этот палец и знал в своем магическом неоткуда, где у него вверх, — сейчас здесь главенствующий Совет, а ему ключевое что?
— Э-э, что? — повторил я, понимая, что в этой плоскости вопроса я откровенный зеленый новичок и мне стоит только слушать и впитывать мудрость тысячелетий.
— Между нами говоря, все бюрократы чиновники сущие медиократы и они будут стремиться везде создавать усредненности, — пояснил Гжее, — я более чем готов выделить мысль о том, что в нашем положении Совет будет стремится создавать усредненные положения, когда противники будут на поле боя равные по силе, а его магический потенциал, если он вообще есть, станет выравниваться. Иначе это уже не бой, а побоище, да и Совету станет не интересно.
— Совету будет не интересно? — поразился я, — они что, сюда на спектакль приходят?
— Ну, это мои предположения, — тут же отодвинулся Гжее, но добавил: — впрочем, базирующиеся на тысячелетнем опыте.
А я подумал, что друг мой ситный, на свете есть много интересного и необычайного, что еще не понятно нашим мудрецам. Потребовал от артефакта:
— Подытоживай уже, хватит трындеть. Что мы можем иметь в этой ситуации конкретно? И можем ли вообще что-то иметь?
Гжее, похоже, аж поперхнулся в переходе от небесной теории к земной практике. Как всегда, он помолчал, переваривая, потом осторожно предположил:
— Для начала мы попытаемся связаться с тамошним российским государством. Посмотрим на реакцию Совета, на ответку наших магических врагов. И это, надо бы поговорить с местными чиновниками, на этой планете. Вдруг они окажутся категорически против?
— Россияне против своих же соотечественников? — удивился я искренне, — ну прямо не знаю. Лично я никак не вижу такую картину.
— Я говорю не о простых россиянах, а о чиновниках. Это, между прочим, не одно и то же. Да и россияне, как у них тут, в XXI ли веке они живут, или еще в средневековье застряли?
— Да ну вас, — я аж обиделся за Россию этой параллели, — проверил же, наверное, местных жителей, трое их здесь — Наташа, Виктория и Виктор. Нормальные, цивилизованные люди нашего же века, или, по крайней мере, тысячелетия.
— Ха-ха-ха, — засмеялся он дробным смехом, — на счет развития я пошутил, такой же тут уровень. Но все же и для России на этой Земле, и для магической сфере надо выглядеть крепко и стабильно. Это будет нормально в любом случае. Поэтому ты на завтра на всякий случай посмотри на нашу общину? Или, как его, мини-государство? А потом будем налаживать связи. Честно говоря, я тоже не верю, что увидев, насколько мы стоим прочно, и не наваливаемся бесполезным грузом, чиновники — россияне откажутся от нас. А ответка не будет страшно сильной, как ты думаешь. Батальоном автоматчиков здесь не напугают, слишком уж неадекватный будет ответ. Да и где здесь разместить полтысячи существ? Смотри, здесь вас с тридцать особей, не больше, а если не считать женщин и кошек, то меньше. Я думаю, первая вылазка будет состоять из несколько дикарей, примерно с десяток. А там все будут смотреть, слабые вы или от вас можно еще получить и, соответственно, подкрепить.
Я несколько успокоился. В конце концов, что нам магия и параллельные миры, все равно все зависит от нас! Я понимал, что это не совсем так и объективность никогда не переможешь субъективными методами. Но ведь с другой стороны, мы же есть и не самые слабые? Ведь возглавляем же биологическую цепочку на любой Земле, а не только в своей собственной. Прорвемся!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я крепко обнял с одной стороны Наташу, с другой стороны кошек. Они мне дружно ответили, Наташа — сонным вздохом, пушистики — сонным же мяуканьем. Все, спим!
Глава 19
На следующее утро я проснулся с вчерашними же тяжелыми мыслями о ревизии всей моей островной жизни. При чем мысли были такие свежие, наиактуальнейшие, буквально пришедшие, что я сразу же заподозрил Гжее. Поднял его «во фрунт», то есть разбудил и потребовал отчитаться — как и зачем ковырялся в моей голове?
Гжее со сна просыпался медленно и был откровенно заторможенным. И это с учетом того, что во сне он, как таковом, не нуждался. Его же органон комплектовался из электронных деталей, а не из биомассы и в отдыхе не нуждался. Гжее, правда, вешал мне на уши лапшу, что ему тоже нужно ежесуточное время для корректировки и наладки структуры, но чет мне в это не верилось. Что я ему неграмотный дикарь, что ли?
На это артефакт умудрился разворчаться и невесть что расфантазироваться. Пришлось его вежливо подкорректировать. Мол, хоть ты у нас и умный, буквы знаешь, но все же царем природы считается человек, а не пластмассовый бурдюк с электронной начинкой.
На это Гжее запальчиво ответил на пяти (шести?) совершенно мне незнакомых языках. М-да, содержание выражений мне было непонятно, но, по моему, он всего лишь матерно ругался. Так, что меня даже лицо покраснело от смущения, и Наташа забеспокоилась о моем здоровье. Или она тоже надо мной издевалась?
Вот же ж, сволочи, электронные и биологические! Старательно подышал, успокаивая себя. Надо думать о важном. Например, что вчера думал, как модернизировать нашу теперешнюю жизнь и показать ее дееспособной местным властям. Тянуть, собственно, нечего, дальше будет только хуже. Народ совсем поотрепется, станет похожим на дикарей. Оно тебе надо?
Решил:
Время — дня три — четыре, сферы наибольшего внимания — лагерь, чтобы видели, что здесь цивилизация. Оборона, мол существует, есть какая никакая, но армия и мы умеем воевать. И, наконец, экономика — рыбалка, собирательство и охота. Вперед, товарищи, бронзовый Ильич машет рукою!
В общем, гимнастика мозга получилась у нас (у меня) оживленной и я вдруг проснулся и еще откровенно удивился, почему остальные остались дрыхнуть. Во всяком случае, из всего населения лагеря, кроме меня, были оживленны очередной часовой, и пушистики Гризли и сын ее Снежок. И все почему-то дружно начали у меня требовать. Часовой — моего согласия на его сон, мол я же уже не сплю, так может и постою за него? А кошки, понятно чего, опять начали дуэтом арию голодного гостя из оперы «Жрать давай». И подтанцовку не забывают, раздирая одежду на мне, бедном.
Дисциплину я навел быстро. Часовому объяснил, что начальник у него завкараулом Ленька Корепанов — сами выбирали! — и что в соответствии с субординацией, командовать может только он. А вообще часовой должен еще отстоять до утра. Или он хочет нарушить дисциплину? Часовой — Колька Перминов — здоровый, хоть мешки на нем вози, но хитрый и ленивый, понял, что блицкриг не удался, отошел в сторону под предлогом, что в кустах много шума из нечего. А я взялся за следующих нарушителей дисциплины — кошек.
Оные паразиты немедленно спрятались, представив мне для опознания две знакомые безжизненные тушки. Нет, это черт знает что! Когда им надо, они будут достаточно разумные и понятливые, а когда не надо — какие-то прибалты — дебилы. Дескать, мы по-русски не понимаем, только по латышки (по кошачьи), так что извиняйте. Тьфу! Шуганул с колен обиженную Гризли, пошел поохотиться на птичек из арбалета. Хоть что-то съедобное на завтрак. Заодно, и им, моим проказникам достанется. А то знаю я их. Они на все готовы — и признавать, что люди — цари природы и хозяева кошек, и что они сутками будут неглажены и не обласканы. Но в обмен они обязаны (люди, а не пушистики) кормить их по несколько раз в сутки. Сутки, вы слышали, а не день. Они так часами будут обижено мяукать, противно скрипеть, аж на душе бывает противно.
