Раньше Степан Рогов и не представлял, что жизнь студента так ярка и многогранна. Вспоминался тот далекий вечер, когда, отдав доценту Великопольскому заветную ампулу, он сидел одиноко в городском саду и мечтал о будущих годах студенчества, представляя себя в большой, ярко освещенной комнате, - не то в лаборатории, не то в библиотеке, - одиноким, сосредоточенным.
А оказалось, что все совсем иначе, - гораздо интереснее, гораздо привлекательнее, гораздо веселее... Как хорошо, что у них такая дружная группа, что в их группу попала Таня Снежко.
Степан понимал, что именно Таня возвратила ему чувства и ощущения жизнерадостной юности. Она не давала ему задумываться, - Рогов вначале даже сердился, замечая, что она постоянно следит за ним, чтобы сказать в нужный момент: "Больше жизни, Степан!"
Иван Петрович Кривцов в свою очередь учил Степана выдержке, большой настойчивости Он разрешал Рогову находиться в лаборатории патологической анатомии не более трех часов в день, но эти три часа давали так много, что результаты превзошли все ожидания Степана.
Часто профессор Кривцов приглашал Степана к себе на дом. Степан любил эти вечера. Взаимоотношения Ивана Петровича с женой и дочерью были искренними и по-настоящему дружескими. Разговор обычно начинался в полушутливом тоне, но потом переходили к серьезным вопросам, и жена Ивана Петровича, учительница, откладывала в сторону свои тетради и усаживалась поближе. Она редко вмешивалась в разговор, но ее замечания были очень меткими. Глядя на нее, Степан думал, что она чем-то неуловимо напоминает Катю.
Однажды разговор зашел о научной работе студентов.
- Знаешь что, Степа, - сказал Кривцов, - я хочу предложить тебе разработать тему "Народная медицина". Что ты мне скажешь на это?
Степан пожал плечами - тема ему явно не нравилась. Да и вообще студенческий кружок... Что там может быть интересного?
Глава XVI
ШКОЛА ПРОФЕССОРА КРИВЦОВА
- Так сколько в вашей группе членов студенческого научного кружка? Десять?.. Мало.
Парторг факультета смотрел на Таню Снежко с укоризной. Таня оправдывалась:
- Но ведь кружок только недавно начал свою работу. И, кроме того, можно записать еще двоих: Николая Карпова и Степана Рогова. Они проводят настоящие научные исследования: Рогов - у нас, в патологической, а Карпов - в Микробиологическом институте. Так что считайте двенадцать.
Парторг покачал головой:
- Э, Таня, я вижу, что ты не понимаешь, в чем суть. То, что ребята работают в лабораториях, - очень хорошо. Хорошо, что ими руководят опытные научные работники. Но это подготовка ин-ди-ви-ду-аль-ная! Понимаешь? Они привыкают мыслить и работать в одиночку. А это плохо, тем более, ты сама говоришь, что одиночество Рогову противопоказано. Пусть работают в лабораториях, но о своих успехах они должны докладывать всем нам... В общем, поговори с Карповым и Роговым. Или нет, я поговорю сам. А в Микробиологический институт придется позвонить.
Таня уходила от парторга в плохом настроении. Конечно, парторг был прав: она сама способствовала отрыву Степана и Коли от студенческого коллектива. С увлечением занимаясь в кружке, она все же считала, что это несерьезно, что занятия в кружке - начальная ступень, после которой можно приступить к настоящей научной работе. Но оказывается, что это одно и то же: работа в кружке должна сочетаться с работой в лаборатории. Надо будет поговорить с Роговым и Колей.
Но за нее в этот вечер говорил профессор Кривцов:
- Нет, Степан, - научный кружок студентов вовсе не детская игра в науку. Это серьезная подготовка к будущей научной деятельности - такая же, как и твоя работа в этой лаборатории. А ведь ты здесь не открываешь ничего нового, ты только усваиваешь то, что было создано до тебя.
- Но, Иван Петрович, ведь я смогу это же самое прочесть в книгах... И даже гораздо полнее.
- Полнее? - Профессор неосторожно нажал на предметное стеклышко, сломал и, резко отбросив осколки в сторону, выпрямился: - А это еще неизвестно... Неизвестно! Что ты знаешь, например, о народной медицине? О тех зельях, которые нужно было варить обязательно в новолунье, в пустой риге, с приговорами и нашептываниями? Ты скажешь - вздор? Знахарство? Нет, дорогой, тут дело глубже! Новолунье, пустая рига, нашептывания - абсурд, ясно. Это дань темного человека своему невежеству. Но отбрось все это, вникни в то, что человечество выстрадало свою домашнюю медицину за многие столетия, ценой многих ошибок, ценой многих жизней, и тебе станет понятным, что не все в народной медицине наивно и глупо, как полагают некоторые слишком уж "ученые" люди... Да знаешь ли ты, что и современная фармакология половину всех препаратов получает из растений - из всех этих "волчьих глаз", "марьиных корней" и тому подобных? Знаешь ли ты, наконец, что даже сейчас есть такие изумительные народные средства, с которыми пока что не могут конкурировать лучшие лекарства? Что ты знаешь, например, о чесноке? Ты слышал о пенициллине и карболке, о сульфамидных препаратах и об иоде... А знаешь ли ты, что палочка Коха - возбудитель туберкулеза, - которая остается живой в пятипроцентном растворе карболки в продолжение суток, может быть разрушена испарениями обыкновенного чеснока в триста раз быстрее - за пять минут! Не знаешь?.. Э, да ты многого не знаешь! Вот если ты подготовишь для кружка доклад о народной медицине, я, как содокладчик, расскажу один случай из своей партизанской практики. Случай такой, что ахнешь!
Степан всегда удивлялся профессору Кривцову: Иван Петрович обладал поразительной способностью убеждать и заинтересовывать. Еще полчаса назад, когда речь зашла о студенческом научном кружке, Степан думал, что это ненужная затея, пустая трата времени. Но теперь... Да ведь это действительно интересная, никем еще не разработанная тема!
Степан увлекся этой темой. Он рылся в библиотеках, отыскивая лечебники двухсотлетней давности, выспрашивал у всех знакомых о простейших средствах; написал Кате, и Катя, затратив немало труда, собрала для него множество домашних рецептов лечения ревматизма, чирьев, простуды, ожогов, нарывов и других заболеваний.
Отбрасывая явно абсурдное, основанное на предрассудках, Степан кропотливо отбирал все ценное, соответствующее действительно испытанным, научным методам лечения. Его работа, конечно, еще мало напоминала настоящее исследование, но постепенно в мозгу Степана вызревала мысль: очень многие из народных средств давали препараты, аналогичные препаратам химиотерапии - отрасли медицины, которая начала развиваться лишь недавно и которая породила и пенициллин, и грамицидин, и саназин.
А профессор Кривцов, добродушно посмеиваясь, говорил:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
