– Рашид, – прошипела она вперед, и араб, вопросительно подняв брови, придержал лошадь. Поравнявшись с ним, Майя тоже открыла губы и подбородок и взволнованно указала на конец платка.
– Но я не могу его снять, все сразу поймут, что я женщина! Чужачка!
– Вблизи – да, но издалека – вовсе не обязательно. Держитесь за моими людьми и не поднимайте головы. Никто не обратит на вас особенного внимания, – он помедлил, и на его губах появилась язвительная улыбка, – во всяком случае, если я не совершу ошибки и султан будет благосклонен.
– Ничего себе успокоили… – недовольно проворчала Майя. Улыбка Рашида сделалась еще шире, и Майя невольно ответила на нее, слабо и неуверенно. Он повернулся в седле, жестом подозвал двух мужчин, ободряюще подмигнул Майе и пустил лошадь рысью.
Они задержались возле Салима, Рашид выехал вперед, Майя оказалась на несколько шагов позади остальных, и все спешились. Оба воина сразу же заняли позицию перед Майей, а она послушно опустила голову и изо всех сил пыталась унять дрожь в коленях. Она не отваживалась даже представить, что ей угрожает, если маскировка раскроется и в ней опознают женщину – в стране, где два пола так строго разделены, последствия явно будут нешуточными. Майя вздрогнула, словно вокруг нее сомкнулась цепкая хватка страха. Рядом появилась Джамила, коротко пожала ей руку и подарила ободряющий взгляд, а потом сделала шаг в сторону, скромно сложив руки в замок и смиренно склонив накрытую вуалью голову, как подобает женщине и служанке. Майя бы чувствовала себя куда увереннее, если бы тоже могла надеть женскую одежду.
Из-под опущенных век и из-за плеч аль-Шахинов Майя наблюдала, как худой мужчина с совершенно седыми волосами и бородой вышел из колонны солдат, и те сразу встали навытяжку с серьезными и торжественными лицами. Только его манера держаться, реакция на него людей и благоговейные взгляды пробегающих мимо городских зевак выдавали в нем султана Лодара. Потому что костюм, за исключением поношенной черной рубахи поверх набедренной повязки, был ничуть не лучше одежды армии. У него тоже была винтовка, а тюрбан вместо букета украшало павлинье перо. Его сопровождали двое мужчин помоложе с коричневыми перьями на куфиях, и по некоторому сходству черт Майя догадалась, что это, должно быть, сыновья султана.
Последний остановился приблизительно посередине колонны солдат и повелительным жестом подозвал Рашида. Неторопливо, тщательно вымеряя каждый шаг, Рашид приблизился к нему, пройдя вдоль стены людей с другой стороны. Он остановился за несколько шагов перед султаном, и мужчины молча посмотрели друг на друга, не дружелюбно и не враждебно. Потом султан поднял руку, и линия солдат разделилась, образовав коридор, в конце которого на белой стене здания сиял белый круг. Султан молча указал на него. Похоже, церемония была знакома Рашиду, он выскользнул из ремня винтовки, прицелился и выстрелил, потом перезарядил оружие и вновь поразил цель, и так три раза. Потом аль-Шахин вновь повесил винтовку через плечо и отошел в сторону. Султан последовал его примеру, как и оба сына султана, и по особому сигналу все солдаты одновременно салютовали выстрелами в воздух. Майя посмотрела на лошадей, забеспокоившись, что те испугаются и понесут. Но они, очевидно, привыкли к таким громким и воинственным ритуалам и только подергивали ушами, неподвижно стоя с повисшими уздечками и невозмутимыми мордами.
Только потом султан и Рашид поздоровались, с хлопком пожав руки друг другу, и громко приступили к формуляру приветствия: султан задавал вопросы, а Рашид отвечал, откуда они приехали, куда едут, какова цель путешествия и какие новости они принесли с побережья. Майя разобрала не все, но ей показалось, что Рашид обозначил целью их поездки на север «товары незначительной для Ижара ценности». На голой земле разложили платок, и по пригласительному жесту Рашид сел напротив хозяина, а сыновья султана устроились по бокам, за плечами отца. Слуга с глубоким поклоном принес им кофе, Майя уловила заманчивый аромат с оттенком имбиря. До полудня было еще далеко, но солнце на безоблачном небе уже обжигало, и беседа между Рашидом и султаном тянулась бесконечно долго.
Внимание Майи привлекло равномерное дребезжание, и у нее захватило дух, когда она увидела, что от домов на окраине города к ним приближается процессия каторжников. Истощенные силуэты в лохмотьях, с железными кольцами на руках и ногах, соединенными в длинную цепь, они могли только семенить или продвигаться вперед маленькими прыжками. Два солдата подвели их и поставили в ряд за султаном. Он хвастливо демонстрировал бедолаг, словно хотел сказать: «Смотрите, это все мое!» Они с Рашидом обменялись несколькими фразами, потом Рашид повернулся и подозвал свободной рукой Салима. Очевидно, Салим заранее знал, что делать. Он порылся в одной из сумок, прикрепленных к седлу, что-то протянул своему предводителю, и тот рассыпал по платку сверкающие на солнце монеты. Их забрал султан, заметно довольный.
Наконец они встали, сердечно простились, и Рашид, подняв указательный палец, дал сигнал к отправлению. Едва Майя опустилась в седло, перед ней оказалась лошадь одного из мужчин, защищая от нежелательных взглядов. Подняв на прощанье руку, Рашид быстрой рысью пустился прочь из Аз-Зары.
Едва город исчез позади, Майя направила лошадь вперед, к Рашиду.
– Зачем вы заплатили султану? – полюбопытствовала она.
– Чтобы он пропустил нас. Дорожная пошлина – без этого здесь никак.
– А кто эти заключенные? – Майя с содроганием вспомнила об одичавших пленниках в кандалах. Араб скользнул по ней взглядом.
– Заложники султана.
Во рту у Майи появился холодный металлический привкус.
– Значит, я должна благодарить вас, что меня тоже не заковали! – она хотела сказать это насмешливо, но со смущением поняла, что фраза прозвучала почти льстиво.
Рашид обернулся и окинул ее удивленным взглядом, его брови сдвинулись к переносице.
– Для султана Лодара это лишь развлечение. Он берет в плен путешественников с пустым кошельком или просто тех, кто ему не понравился. Рафиг или ирд, долг служить своему султану, здесь ни при чем, – он скупо кивнул, – я обращаюсь с вами, как велит честь.
Лошадь Рашида легким галопом помчалась вперед и вновь перешла на рысь уже вдалеке. Майя озадаченно смотрела на прямую спину воина, что казалась такой холодной. К щекам ее прихлынула краска, она подумала, как ей хотелось бы, чтобы ее благополучие заботило Рашида ради нее же самой, а не из-за того, что она была ценным залогом на переговорах султана Ижара и полковника Коглана, и не из-за строгого кодекса чести племени…
Майя вдруг с ужасом осознала, насколько ее жизнь зависит от Рашида, и поймала себя на том, что в глубине души продумывает дополнительные способы заслужить расположение араба: подружиться, кокетничать, изображать покорность.
Ей снова вспомнилась Ангелина. Ведь она тоже постоянно пыталась добиться благосклонности мужчин не только ради тщеславия, а прежде всего надеясь завоевать того, кто мог оказаться хорошей партией и обеспечить ей будущее. Волей случая Майя оказалась на линии огня между Ижаром и правительством Адена, Ангелина же была заключена в тиски общества, и обе боролись за жизнь, как могли. Майю переполнила нежность к кокетливой, самовлюбленной младшей сестренке, она улыбнулась и поторопила лошадь, словно могла приблизить скорую встречу с сестрой. Даже если сперва дорога вела ее в глубь Аравии.
Вскоре после Аз-Зары на вершине плоского песчаного холма показалось следующее поселение. Оно было больше Аз-Зары, однако беднее: всего несколько каменных домов, две убогие мечети и целое поле хижин из ветвей. По другую сторону холма, на обширной равнине среди недавно засеянных полей, они сделали привал у источника, окруженного стенами из белого камня, их украшал удивительно роскошный для этой глуши орнамент. Майя черпала воду, когда глухие вибрации заставили ее поднять голову. К ним галопом подбежала серая в яблоках лошадь, прямо на ходу на землю спрыгнул мужчина в красном тюрбане и приветственно поднял руку. Аль-Шахины, нагружавшие лошадей вновь наполненными бурдюками с водой, ответили на приветствие радостными возгласами.
Рашид размашистым шагом поспешил к другу. Громко смеясь, они пожали друг другу руки, сердечно обнялись и обменялись поцелуями. Сразу завязалась оживленная беседа, неизвестный всадник протянул Рашиду ладонь, с ухмылкой кивнул и махнул рукой.
Майя догадалась, что это Али, человек Рашида, которого она укусила, когда ее похищали у Башни молчания, и подавила злорадную улыбку. Али все время старательно кивал и показывал назад, в сторону Аз-Зары, наконец изобразил жест сожаления, словно пытаясь сказать «не моя вина». Рашид побежал к своей лошади, вернулся с маленьким кожаным мешочком и вдавил его в руку Али. Затем последовало не менее теплое прощание, Али бойко забрался на лошадь и исчез в том направлении, откуда появился.
