– Неужели Окхэм намеренно искал его?
Найдельман улыбнулся.
– Возникает искушение так думать, правда? Но – едва ли! Вероятно, это одна из тех роковых случайностей истории.
Хатч кивком указал на сейф.
– А как случилось, что вы наткнулись на этот том? Тоже совпадение?
Капитан улыбнулся ещё шире.
– Нет, не совсем. Тогда я только начал собирать информацию о сокровищах острова Рэгид и покопался в биографии Окхэма. Знаете, когда его главный корабль был найден дрейфующим и брошенным, а вся команда погибла, судно отбуксировали в Плимут и всё имущество пустили с молотка. В лондонском архиве мы сумели добыть список вещей с того аукциона – и там было перечислено всё содержимое рундука с книгами капитана. Окхэм был образованным человеком – полагаю, то была его личная библиотека. Одна из книг, «Духовные строения», сразу привлекла внимание: среди морских карт, французского порно и работ по навигации она стояла особняком. Поиски заняли три года, неоднократно прерывались, но в конце концов мы сумели выйти на этот том. Он очутился в куче гниющих книг в подвале полуразвалившейся церквушки в Гленфаркилле – в Шотландии.
Найдельман придвинулся к камину и продолжил низким голосом, словно во сне.
– Мне никогда не забыть, как я впервые раскрыл эту книгу и понял, что грязь на полях – ни что иное, как «белые» чернила, только сейчас проявившиеся от порчи временем и гнилью. В тот миг я знал – знал – что Водяной Колодец и его сокровища станут моими.
Он умолк. Его трубка погасла, и лишь умирающие угли камина отбрасывали колеблющийся свет на тёмную комнату.
21
Керри Вопнер быстрым шагом направлялся по мощёной мостовой, насвистывая тему из «Звёздных войн». Время от времени он ненадолго останавливался, чтобы насмешливо фыркнуть насчёт встреченных витрин. Ничтожества, все до единого. Как тот хозяйственный магазин, «От берега к берегу», вон там – выставляет напоказ пыльные инструменты и садовые принадлежности, настолько старые, словно их сделали в доиндустриальную эпоху. Ну ясно же, ну совершенно ясно, что магазина с приличным софтом ближе, чем за триста миль, не найти! Не говоря уж о багелях – нужно пересечь минимум две границы штатов, прежде чем встретишь кого-нибудь, знающего значение этого проклятого слова.
Он резко остановился перед строгим белым зданием в викторианском стиле. Должно быть, это оно – пусть и похоже больше на старый дом, чем на почту. Большой американский флаг, повисший на крыльце, и табличка «Стормхавэн, МЕ 04564» на лужайке перед фасадом – намёк очевиден. Распахнув стеклянную дверь, Вопнер понял, что это и правда дом: сама почта заняла помещение в передней части, но сильный запах кухни выдал домашний очаг, что спрятался в глубине.
Керри осмотрел небольшое помещение, покачав головой при виде рядов древних почтовых ящиков и плакатов «Разыскивается» десятилетней давности. Потом его взгляд упал на большую деревянную стойку, на которой значилось: «РОЗА ПАУНДКУК, НАЧАЛЬНИЦА ПОЧТЫ». И, за дальним краем стойки восседала она сама – седая голова склонилась над вышивкой в виде четырёхмачтовой шхуны. Вопрен с удивлением обнаружил, что очереди нет и в помине – что он, фактически, единственный клиент.
– Звиняйте, – сказал Керри, приблизившись к стойке. – Это же почта, правильно?
– Да, правильно, – ответила Роза, затягивая последний стежок и откладывая пяльца на ручку кресла, прежде чем поднять взгляд.
Увидев Вопнера, она заметно вздрогнула.
– О, госпо… – сказала было она, непроизвольно поднося руку к подбородку, словно опасаясь, что всклокоченная бородка программиста – явление заразное.
– Это хорошо, потому что я жду важной посылки с курьером, понимаете? – пояснил Вопнер, искоса глядя на неё через стойку. – Кареты возят посылки в эти места, ведь правда?
– О! – повторила Роза Паундкук, поднимаясь с кресла-качалки и сбивая пяльцы набекрень. – У вас есть имя, то есть, хотела сказать, будьте добры, пожалуйста, скажите, как вас зовут?
Вопнер издал короткий носовой смешок.
– Есть – Вопнер. Керри Вопнер.
– Вопнер? – переспросила она и стала рыться в картотеке среди жёлтых бланков. – У-о-п-п-…
– Нет, нет. Вопнер. Не у. С одной п, – раздражённо откликнулся он.
– Ясно, – ответила Роза.
К тому времени, как она нашла нужный бланк, краска с её лица сошла.
– Подождите минутку, – сказала начальница почты и, бросив ещё один ошарашенный взгляд на программиста, скрылась за задней дверью.
Вопнер прислонился спиной к стойке и снова засвистел. Стеклянная дверь протестующе скрипнула. Подняв взгляд, программист увидел высокого тощего мужчину, осторожно закрывающего её за собой. Мужчина повернулся, и его вид моментально напомнил Вопнеру Авраама Линкольна: сухопарый, с ввалившимися глазами, гибкий. Из-под простого чёрного костюма торчал церковный воротничок, а в руке он сжимал небольшую пачку писем. Вопнер моментально отвёл глаза в сторону, но – увы – слишком поздно: взгляды успели встретиться, и он с тревогой понял, что человек уже направляется к нему. Вопнер никогда не встречался со священниками, тем более не разговаривал с ними – и не имел ни малейшего намерения начинать сейчас. Он торопливо зарылся в стопку почтовых каталогов рядом и принялся внимательно читать о новой серии лоскутных одеял амишей[32].
– Здравствуйте, – услышал Керри обращение к себе.
Нехотя повернувшись, Вопнер обнаружил, что священник уже стоит за спиной, протягивая руку – и тонкая улыбка морщинит измождённое лицо.
– Ага, привет, – ответил программист, легонько пожимая руку и снова возвращаясь к каталогу.
– Меня зовут Вуди Клэй, – произнёс мужчина.
– Угу, – отозвался Вопнер, не поднимая глаз.
– А вы, должно быть, работаете в «Талассе», – продолжил Клэй, устраиваясь у стойки бок о бок с Вопнером.
– Да, правильно, конечно, – подтвердил Вопнер, перелистывая страницы, рассчитывая отвлечь внимание, и на один шаг отодвигаясь от незнакомца.
– Не возражаете, если я задам вам вопрос?
– Да пожалуйста, – сказал Вопнер, продолжая читать; он и представления не имел, что в мире может быть столько разных видов одеял.
– Вы правда надеетесь откопать целую гору золота?
Вопнер взглянул на священника.
– Ну нет, блин, только прикидываемся, – ответил он. Мужчина не улыбнулся. – Конечно, надеемся. А почему нет?
– Почему нет? А разве вопрос не должен звучать так: зачем?
Что-то в тоне священника смутило Вопнера.
– Чё значит – зачем? Это ж два миллиарда долларов.
