этом доме? Раньше ей в голову не приходило, что она не может выехать, ведь пребывание в этом доме было её обязанностью. Теперь она осознала, что не может выехать, потому что граф её не отпустит.
Девушка пыталась успокоить себя. «Всё это глупости. Утром я поговорю с ним». Но утро никак не наступало, а ум девушки не мог перестать мучить её вопросами. Граф ровно дышал, но Рине казалось, что он не спит, а просто лежит с закрытыми глазами. Стережёт её. Наконец, она встала принять душ, и теперь осматривала в зеркало следы ночных развлечений. На шее остались отметины от пальцев, горло болело, Рине было больно глотать. Она развернулась и осмотрела спину, укрытую синими пятнами. Повернулась передом — ключицы, плечи и даже бока были покрыты синяками. Рина даже не заметила, когда граф успел оставить на ней все эти следы.
— Так будет всё время? — невесело подумала девушка, притрагиваясь к горлу. Она присмотрелась и увидела, что на лице тоже есть небольшие синяки, там, где пальцы графа сжимали её подбородок.
Рина тяжело вздохнула. Не так она представляла себе первую ночь с возлюбленным. Конечно, она мечтала о сексе с графом. Представляла, что он будет так же внимателен, заботлив и нежен, каким он порой бывал с ней. Всё вышло совсем не так, и девушке даже казалось, что граф вовсе не заботился об её удовольствии. Всё это лишь добавляло мрачных мыслей.
— Может, я придираюсь и требую слишком многого? — смотрела она на себя потускневшим взглядом. — Ну что мне ещё нужно? Дом, мужчина, конюшня. Живи да радуйся.
Рина встряхнула копной волос, улыбнулась отражению и вышла из ванной голой. Виктор не спал. Лишь только она опустилась на кровать, он тут же навис над ней.
— Доброе утро, милая, — поцеловал он её в губы, раздвинул ноги и вошёл.
Рина скривилась от боли. Тело ещё болело после ночи, но откликнулось графу. Рина закинула ноги ему на спину и поддалась. Граф не бил и не кусал её в этот раз, лишь целовал и вбивался в девушку с силой. Он быстро кончил в неё, перевернулся на спину и закрыл глаза. Рина неловко приблизилась к нему и прильнула к его боку. Он нехотя поднял руку и стал легонько гладить её по волосам.
— Какие планы? — тихонько спросила Рина.
— Поеду в Резиденцию, у меня встречи, — вздохнул граф, не открывая глаз.
— Я бы хотела поехать в город.
— Со мной нельзя, кошечка, — граф приподнялся и чмокнул её в лоб, а затем снова лёг.
— Нет, я бы хотела одна поехать. Мог бы кто-то из стражей отвезти меня?
— Думаю, нет. Кронос везёт меня. А больше тебя отвезти некому.
— А завтра?
— Думаю, мы не вернёмся сегодня. А завтра… Не знаю, во сколько приедем.
— Виктор! Я не буду тут сидеть как пленница.
— Ну что ты такое говоришь, — Виктор раздражённо скинул её с себя и встал с кровати. — Подожди меня пару дней. Потом я отвезу тебя, куда надо.
— Но я и сама могу поехать, куда мне надо.
— Нет, не можешь, — отрезал граф. Глаза его отливали холодным металлом. После того, как Виктор стал правителем, они приобрели цвет почерневшего золота. — Послушай, тебе опасно выходить одной. Тебя видели со мной. Тебе могут навредить, чтобы навредить мне, понимаешь?
Рина смотрела на него, хмурясь, и молчала.
— Ты ведь умная девушка. Ты должна понимать, в каком мы находимся положении. Возлюбленная Президента не может разгуливать одна. Понимаешь?
Наконец она медленно кивнула. Тихий голос внутри шептал, что всё это какое-то недоразумение. Но Рина решила слушаться графа.
— Так-то лучше. Одевайся. Я приму душ, и мы пойдём на завтрак. Не убирай тут, слуги всё сделают.
Виктор ушёл в ванну, а Рина устало легла на подушки. Голова начинала болеть от недосыпа. Сполохи мыслей вновь роились, как назойливые мушки. Как ей быть со всем этим? О том ли она мечтала, желая повстречать сильного влиятельного мужчину? Виктор вернулся скоро, приглаживая мокрые волосы и обтираясь полотенцем. Рина к тому времени уже оделась и была готова уйти за кофе.
— Ого, я надеялся ещё застать тебя голой, — сказал он ей, прижимаясь к девушке влажным торсом.
— Виктор, я же буду вся мокрая, — смеялась Рина.
— Это мне и нужно, — он уткнулся в её шею и поцеловал.
Затем отстранился и осмотрел шею девушки. Развернул её и приподнял подбородок.
— И это всё оставил я? — сказал он, рассматривая синяки.
— Мне не больно, — тихо сказала Рина. — Мне было хорошо с тобой.
— Я знаю, — сказал он, гладя девушку по щеке. — Ты должна знать, Рина. Только я могу о тебе позаботиться. Понимаешь?
— Да, — кротко ответила она.
— Только я могу защитить тебя от них. Ты это понимаешь?
— Да, Виктор.
— Они жаждут моей крови. Но я не хочу, чтобы они навредили и тебе. Поэтому ты должна слушаться меня и не выкидывать глупостей. Тебе ясно, Рина?
— Да, Виктор.
— Хорошо.
Виктор нежно коснулся губ девушки своими губами, затем отстранился.
— Иди, попроси сделать нам завтрак. Я скоро буду.
Рина шмыгнула за дверь. Она послушно направилась в столовую и постучала в кухню. И застыла на пороге, когда дверь перед ней распахнул тот самый страж.
— Вы… — прошептала Рина, глядя на того, кто помог убить Президента и Криса.
Он — мужчина лет пятидесяти с сияющими силой глазами — глянул хмуро, не поздоровавшись.
— Граф просит завтрак, — сказала девушка, запинаясь.
— Да, мисс.
Страж хотел было захлопнуть дверь, но Рина его остановила.
— Стойте! Я вас узнала. Это вы помогали Виктору…
— Да, мисс.
— Как вас зовут?
— Михаил, мисс.
— Очень приятно, Михаил, я Рина. Скажите, Михаил, вы бы могли отвезти меня в город?
— Не было велено, мисс.
— А что вам было велено?
— Не могу сказать, мисс.
— Вот как.
— Извините, Рина, мне надо сделать вам завтрак.
Михаил закрыл дверь, а девушка крепко задумалась. Она села в столовой, размышляя обо всём, что случилось. Утро её радовало всё меньше. Тон, которым с ней говорил Виктор… Так бывало с ней говорили педагоги, считая Рину маленькой несмышлённой девочкой, с которой можно говорить свысока, ведь она недостаточно умна, чтобы осознать мир вокруг. И этот тон ей категорически не нравился. Рине не удалось заткнуть педагогов, но после выпуска она решила, что никому не позволит с ней так разговаривать. «Постойте, но ведь только что позволила», — скривилась она, подумав про себя.
И она не ошибалась. Её действительно не выпустят из дома без разрешения Виктора. А всё почему? А всё потому что ему пришло в
