У многих очевидцев вызывает вопросы и смерть Брежнева. Осенью 1982 г. Леонид Ильич подбирал преемника. Он хотел сделать Генеральным секретарем ЦК КПСС 64-летнего украинского руководителя Владимира Васильевича Щербицкого. На ноябрь намечался Пленум ЦК, на котором Брежнев собирался утвердить Щербицкого в должности генсека, а самому перейти на новообразованную должность Председателя партии. 7 ноября 1982 г. Брежнев, как всегда, стоял на трибуне Мавзолея. 8-го отдыхал в Завидове, даже участвовал в охоте. 9 ноября отдохнувший генсек прибыл на работу в Кремль, куда заранее был вызван на беседу Андропов. Подготовка к предстоящему Пленуму была в тот момент главной задачей. Андропов после смерти Суслова (25 января 1982 г.) стал вторым человеком в партии. А 19 января 1982 г. застрелился Цвигун, заместитель Андропова и главный соглядатай Брежнева за Юрием Владимировичем. Без Цвигуна в КГБ и без Суслова в Политбюро Андропов почувствовал себя совершенно свободным человеком. К тому же моральный потенциал Брежнева был подорван поведением его дочери Галины: КГБ вело следствие по уголовному делу ее "личного друга". Как пишет небезызвестный А. Н. Яковлев, "Андропов буквально в считанные недели становится хозяином в Политбюро" ("Аргументы и факты", N 19, 2000). И вот в такой обстановке 9 ноября 1982 г. в рабочем кабинете Брежнева состоялась длительная беседа генсека с Андроповым. Конечно, они обсуждали кандидатуру нового вождя. "Так или иначе, но днем 9 ноября Андропов стал, похоже, единственным обладателем какой-то важной информации о ближайших планах Брежнева" (Легостаев Валерий. "Как умер Брежнев?") Вечером того же дня, вернувшись с работы на дачу в Заречье, генсек "впервые пожаловался на боль в горле". А утром 10 ноября охрана обнаружила Леонида Ильича мертвым. В считанные десятки минут в спальне умершего правителя оказались главный кремлевский врач Чазов и… Ю. В. Андропов. Кажется, прихватил оттуда с собой и ядерный чемоданчик, хотя генсеком еще не стал.
Таким образом, Щербицкому начальником страны стать не удалось. Как отмечает Рой Медведев, "именно Горбачев стал главным советником Андропова по кадровым вопросам". Горбачев "рекомендовал перевести на работу в ЦК КПСС Николая Рыжкова и Егора Лигачева. По совету Горбачева были назначены заведовать отделами в ЦК КПСС В. Медведев и Н. Кручина. С другой стороны, Андропов существенно расширил круг обязанностей Горбачева". Рой Медведев перечисляет ступени, по которым, с благословения Андропова, быстро поднимается вверх Горбачев. На протяжении ОДНОГО года — 1983-го. "По поручению Андропова Горбачев сделал в апреле 1983 г. доклад о Ленине на торжественном заседании в Кремлевском дворце съездов. Это был важный сигнал для партаппарата. Одно из заседаний июньского Пленума ЦК КПСС, также по поручению Андропова, вел Горбачев. Отчетно-выборная кампания в КПСС осенью 1983 года проходила также под руководством Горбачева. Оказавшись в больнице, Андропов попытался еще более увеличить полномочия Горбачева. Андропов настаивал на том, чтобы именно Горбачев выступил на итоговом зимнем Пленуме ЦК КПСС с ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЙ речью. Узнав об этом, премьер Николай Тихонов также выступил, с одобрения Андропова, ЕЩЕ С ОДНОЙ "заключительной речью". Далее приводится свидетельство бывшего помощника Андропова Аркадия Вольского: в декабре 1983 г. (то есть за полтора месяца до собственной смерти. — В. О.) перед пленумом Юрий Владимирович вписал в тезисы своего доклада, оказавшегося последним, два пункта. Первый — "Об ответственности членов ЦК перед народом". Второй пункт звучал так: "Товарищи, члены ЦК КПСС, по известным вам причинам я не могу в данный период принимать активное участие в руководстве Политбюро и Секретариатом ЦК КПСС. Считал бы необходимым быть перед вами честным: этот период может затянуться. В связи с этим просил бы Пленум рассмотреть вопрос и поручить Политбюро и Секретариату ЦК КПСС товарищу Горбачеву Михаилу Сергеевичу" ("Московские новости", N 43, 1-8 ноября 1998). Правда, этот абзац был выброшен из текста Андропова по решению Черненко, Тихонова и Устинова. И никто не узнал о желании Андропова видеть своим преемником скрытого антикоммуниста Горбачева. Есть еще одно показание, приводимое Дмитрием Макаровым: "Когда Андропов был уже при смерти, он хотел собрать заседание Политбюро прямо в своей больничной палате, чтобы Горбачева избрали Генсеком прямо тут же, при нем" ("Аргументы и факты", N 25, 1999). На врачей, правда, "надавили" противники Горбачева, те заверили Андропова, что он еще долго будет жить, и Андропов больничные выборы отменил. Но жгучее желание сделать своим преемником именно Горбачева Юрий Владимирович имел.
Историк О. А. Платонов в книге "Русское сопротивление" (Москва, "Алгоритм", 2006 г.) пишет: "Начиная с 60-х годов, американское правительство выделяет сотни миллионов долларов на поддержку агентов влияния и подкуп государственных деятелей по всему миру. Инициатор этой политики, глава масонско-еврейской ложи "Бнай-Брит" Г. Киссинджер в своем кругу неоднократно говорил, что "гораздо выгоднее заплатить предателям, чем тратить деньги на сложные дипломатические игры и военные операции". По данным Платонова, "обработка директора вновь созданного Института США Г. Арбатова началась с подачи Г. Киссинджера" (Платонов О., указ. соч., стр. 135). Там же Платонов отмечает: "Институт США был сформирован по предложению Андропова, он же предложил на пост директора этого института своего бывшего сотрудника по ЦК КПСС Арбатова. С тех пор Андропов был своего рода "крышей" для всех тайных операций против России, которые проводились в стенах этого института" (там же, стр. 135). Государственный секретарь США М. Шульман признавал, что "вторая русская революция", или разрушение СССР, "стала возможна благодаря таким людям, как Г. Арбатов. Они работали на разрушение системы. И преуспели в этом больше, чем Сахаров и другие диссиденты" (там же, с. 135). В частности, Арбатов и Кокошин сыграли огромную роль в деле одностороннего разоружения нашей страны. В итоге созданный Андроповым Институт США превратился, по словам Платонова, "в кузницу не только агентов влияния США, но и прямых шпионов этой страны". Юрий Владимирович, подбирая кадры, смотрел далеко вперед…
Александр Петрович Шевякин в своем важном исследовании "17 тайн Лубянки" (Москва, 2007 г.) отмечает, что в истории КГБ СССР прослеживаются ДВА ЛАГЕРЯ: "один — советский, патриотический, другой — прозападный, предательский". И далее автор довольно жестко добавляет: "…Среди наших защитников есть такие герои, что нет наград, которыми их можно осыпать, а есть такие подонки, что нет такой сверхмучительной смертной казни, которой их можно было бы подвергнуть, чтобы хоть как-то компенсировать то зло, что они причинили" (Шевякин А., указ. соч., стр. 13).
Об Андропове Шевякин пишет так: "Именно Андропов должен войти в историю как самый выдающийся советский политик, которому удалось, в конце
концов, создать обойму людей, которые сокрушат потом Советский Союз и социалистический блок, заложить под нас столько "мин замедленного действия", что и не сосчитать. М. С. Горбачев, по сути, мальчик во всем этом деле, который только по готовым нотам отработал свою роль, что для него была расписана заранее" (Ш евякин, стр. 97).
2
Теперь о журнале "ВЕЧЕ". В современном вузовском учебнике истории говорится: "Важным событием в русском либерально-патриотическом движении стало появление журнала "Вече", который тоже был своеобразным ответом на диссидентские либеральные и национальные издания. Инициатором издания стал В. Н. Осипов, отсидевший 7 лет на строгом лагерном режиме за организацию "антисоветских сборищ" на площади Маяковского в Москве в 1960-1961 гг. и поселившийся в 1970 г. в Александрове. Журнал задумывался как ЛОЯЛЬНЫЙ по отношению к власти (на обложке значились фамилия и адрес редактора)" (Барсенков А. С., Вдовин А. И. История России. 1917-2007, издание второе, Москва, 2008 г., стр. 562).
30 апреля 1974 г. председатель КГБ Ю. В. Андропов распорядился (указание N 155001) возбудить уголовное дело по факту издания "антисоветского" журнала "Вече". Это он сам лично определил, что журнал "антисоветский". Хотя за время издания с января 1971 г. по март 1974 г. ни в одном из вышедших 9 номеров не было ни одной статьи не только с критикой советского строя, но вообще не было ни одного материала политической тематики. Впрочем, была одна статья — о 50-летии СССР, но и та была скорее панегириком существующему строю, нежели "антисоветчиной". Андроповские чекисты уже не читали материалы: раз напечатано в недозволенном журнале, значит — криминал. Да если бы хоть в одном номере был "антисов" (а журнал издавался 3 года и лекторы от КГБ не скрывали, что им известно об этом издании), я был бы немедленно арестован или, как минимум, допрошен органами КГБ. Однако за 3 года Комитет государственной безопасности НИ РАЗУ не вызвал меня и не допросил. Видимо, не знали, как им быть: политическая тематика отсутствует, а руки чешутся прихлопнуть "реакционное славянофильство".
