— Да, и тебе не хворать, — коротко ответил Иевлев и протянул руку для пожатия. — Из города?
— Ага. Жопа там сейчас полная, на. Нас по пути, мля, попросили журналистов вывезти, они там случайно в самом эпицентре оказались. Их местный охранник полный болван, лишь бы бабки срубить, мля. Оператора, короче минометным осколком убило, еще один легко ранен. Но отбились, наши люди, на. Там и мы подоспели. Не факт, что ушли бы живыми, мля.
— Хрена себе! Что за техника? — капитан с интересом рассматривал бронетранспортёр. Чем-то он отличался от того старья, что еще до сих пор попадалось на глаза в армии.
— Немцы подогнали, движок другой, пулемет — крупняк, так что колымага вполне себе. Как обстановка дальше?
— Можно спокойно ехать. Вертушки прочесывают сверху и набку прикрывают. С нее лучше не сворачивать.
— Летуны? Это хорошо, мля. Есть частота для обмена с ними?
— Спроси у связиста.
— Спасибо, — неизвестный офицер подошел вплотную. — Слушай капитан, что я тебе скажу, мля. Скоро здесь будет жарко. Пока наши этим придуркам не въебут, те не успокоятся. Помяни мое слово, на! Пиздец там полный. Мы своих всех уже вывели, союзников тоже. За моей спиной никого не оставил. САСовцы по ходу также ушли, мля. Чуешь, чем пахнет? Валить вам надо и немедленно, на.
Серые глаза ГРУшника спокойно наблюдали за реакцией десантника. Иевлев прищурился, оглядел блокпост, своих бойцов, продолжающих укреплять позиции и неспешно ответил.
— У меня приказ. Буду держать до последнего. Только по этой дороге можно вывезти гражданских. Это наша работа.
— Ну тогда удачи тебе, браток! От всего сердца.
Илья Кормильцев встретился взглядом с молодым сержантом, стоящим около укрепления и внимательно наблюдающим за городом. Фотокор успел сделать несколько бесценных на его взгляд кадров. Пусть их сейчас не напечатают, но когда-то они станут свидетелями истории. Внезапно молодой журналист ощутил укол совести. Его сейчас увозят в относительно безопасное место и скорей всего сегодня же отправят в Москву. Этим же молодым ребятам встречать опасность лицом к лицу. Илья сделал неосознанное движение, пытаясь встать, но его пригнул обратно один из спецназовцев. Видимо, ощутив настроение Кормильцева, он мрачно сказал.
— Твое дело, паря, снимать и оставить память о нас. На войне у каждого своя работа. Да и куда ты со сломанными ребрами?
Кормильцев тяжело вздохнул и убрал камеру в сумку. На счетчике застыла цифра 240. Теперь его святая обязанность доставить все пленки по назначению и постараться не забыть этот проклятый день.
Глава 17. Левантийский калейдоскоп. 16 февраля 1976 года. Штаб миротворческого контингента Советского Союза. Пригород Бейрута
Подполковник Трошев оторвался от карты оперативной обстановки и печально вздохнул. Больно тяжела ноша ответственности для обычного подполковника, совсем недавно еще майора. Но, как назло, все генералы сейчас не у дел, а значит, решать все ему самому. Полчаса назад сообщили, что командующий советским миротворческим контингентом пропал вместе с экипажем вертолета где-то в горах. Сирийцы обещали посильную помощь, но когда еще это случится. Что за страна? Не понос так золотуха!
— Подполковник, — обратился к нему человек в темном костюме, глава советской дипломатической миссии в Ливане, — надо что-то решать. МИД настаивает на переговорах.
— Вы сами-то в них верите? — Трошев вздохнул. — У меня другие сведения.
— Откуда?
Еще один человек в странной камуфляжной форме, но без погон оторвался от телефона и повернулся к командиру бригады.
— Оттуда. Только что из центра города вырвалась группа спецназа ГРУ, они уже сообщили по закрытой связи много интересного. Стороны сцепились друг с другом всерьез. С ними армия.
— Вы уверены? — тяжело выдохнул посол. По нему было заметно, что он еле сдерживается, чтобы не выругаться вслух.
— На сто процентов нет, но на 99 да, — сухо ответил ему подполковник. Его раздражало постоянное присутствие гражданских и контрразведчика из соседнего ведомства. Намного проще решать проблемы только со своими.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Что же делать? — еще один гражданский, представитель комитета по Чрезвычайным ситуациям был первый раз в такой ситуации. Очередной блатной, присланный от вновь созданного ведомства с огромными полномочиями. Именно их самолеты сейчас вывозили из Ливана дипломатический персонал и гражданских специалистов стран социалистического блока.
— Работать! Моя маневренная группа пока находится на приморской набережной около яхт-клуба. Помогают уходить из города гражданским и негражданским, — Трошев кинул взгляд в сторону контрразведчика, но тот сделал вид, что его это не касается. Хотя еще с утра всю плешь проел командиру бригады, намекая на то, что все чужаки с оружием должны задерживаться и доставляться к нему на допрос. Делать, блять, его бойцам больше нечего. В этой кровавой бойне всех против всех уже не до соблюдения всех правил. В первую очередь он должен думать о своих солдатах.
— Если наши данные верны и против нас выступит ливанская армия, то долго ли они там продержатся?
— Их прикроет авиация и флот! На аэродроме в полной боевой готовности стоит эскадрилья штурмовиков. Корабли уже на рейде. Пусть только попробуют на нас рыпнуться, мало не покажется.
— У вас имеются такие полномочия, подполковник? — гэбист по всему видно, всерьез удивился. Его суховатое лицо в первый раз показало настоящие человеческие эмоции. Командир бригады оценил его состояние, все-таки заметив, что это сухарь тертый и просто так никому и ничему не верит.
— Прочитайте сами! — протянул специальный бланк ЗАС Трошев.
— Это неслыханно!
Посол был поражен буквально в сердце. Все, что так долго выстраивалось на дипломатических полях, в одночасье пошло прахом. И так в последнее время внешняя политика СССР начала слишком резко меняться. Корабль дипломатии буквально заносило на поворотах. Новый министр постоянно курсировал между столицами ближневосточных государств, ведя какую-то игру «вдолгую». Так еще и это нежданное ливанское обострение. Союз в этот раз не стал уходить в сторону, а занял достаточно жесткую позицию по всем фронтам. Непрекращающийся второй день поток самолетов с вновь прибывающими войсками и перелет сюда из Сирии целого смешанного авиаполка был тому подтверждением.
Контрразведчик был не так категоричен и более осторожен. Служба за столько лет приучила.
— Вы уверены, Трошев, что надо действовать так жестко? Москва все-таки многое оставила на ваше усмотрение.
— Полковник, меня больше интересуют мои солдаты. Живые солдаты! Мы слишком давно привыкли входить в положение чужаков, совершенно забывая о себе. Ну так пусть сейчас все поймут и уяснят у себя на лбу, что в русского солдата стрелять нельзя! Неужели вас общение с людьми из того будущего ничему не научило? Ни одна ведь блядь нам руку потом не протянет. Все, все, сука отвернутся, как только мы дадим слабину. Нет уж, при мне такого не будет никогда! — подполковник повернулся к адъютанту. — Капитан, зови всех на совещание.
К столу подошли вымотанные последними событиями офицеры, собрался штаб бригады. Вскоре прибежал запыхавшийся начальник разведки со свежими донесениями. Трошев тут же начал, знакомясь с ними, наносить изменения на карту и прикидывать, как реагировать на изменившиеся обстоятельства.
— Значит так, маневренной группе капитана Иевлева дать сигнал о готовности уходить обратно. Пусть пока ждут. Самоходные батареи передвинуть на огневые позиции. РСЗО также туда. Они уже у нас заняты?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Так точно, боевое охранение выставлено.
— Командование ВВС пусть будет постоянно на проводе. И чтобы вертолеты огневой поддержки и корректировки огня висели над побережьем. Разведчика в воздух немедленно! Тревожные группы в ружье, новичков в охранение базы. Полковник, — Трошев обратился к контрразведчику, — вам знаком офицер с позывным «Славян»?
— Да, есть такой! — породистое лицо гэбиста совершенно не поменяло своего выражения.
