— То есть проблема на проблеме?
Малиновский замолчал, а Спортсмен посмел вмешаться в серьезный разговор. Было хорошо заметно, что молодые ученые безмерно уважают старшего товарища.
— Я бы не сказал, что все так плохо. У нас на самом деле было много разных наработок. Как только мы запустили в среде электронщиков внутренний закрытый журнал, где печатаются самые современные идеи и открытая информация из вашего будущего, так со всей страны тут же полетели деловые предложения. Ну и поддержка сверху очень здорово помогает, Борис Николаевич.
Малиновский с удовлетворением кивнул.
— Я, честно говоря, безмерно рад такой реакции. Всеобщее обсуждение здорово помогает осветить проблему с разных сторон. Но дел поистине громадье. Очень многое запущено! Помните, что в 1967 году американцы купили у нас лучшую в мире на тот момент, оригинальную ЭВМ «МИР». Эта машина имела стековую организацию памяти, дисплей со световым пером, обеспечивающий интерактивное взаимодействие пользователя с машиной, а главное — аппаратно реализованный язык программирования, позволявший выполнять символьно-аналитические преобразования, интегрировать функции, решать уравнения, выводить графики. Подобные возможности у вас были в будущем реализованы программно в «Mathcad» и «Maple». Так вот, в том же году было принято невероятное по глупости решение: приостановить наши разработки компьютеров и взять за основу унификации электронную платформу и программное обеспечение американской IBM 360. В итоге мы навсегда закрепили собственное отставание от Штатов.
Люди из будущего потрясенно молчали. История отечественной микроэлектроники не была вещью популярной, и о многом они не догадывались. Наконец, Руслан Аликбетов, блеснув темными глазами, порывисто сказал:
— Это, получается, мы сами себе яму выкопали? Кто принял такое решение?
— Ну кто принял, — Малиновский многозначительно хмыкнул, — с теми уже разбираются. Мы же своего так просто нынче не отдадим!
Снайпер понятливо улыбнулся. Борис Николаевич был из так называемых «глушковцев», работал руководителем отделения кибернетической техники и заведующий отделом управляющих машин Института кибернетики в Киеве. Сюда в Минск он был командирован для основания новейшего института, который будем заниматься проектированием нового советского общества с помощью совеменной кибернетики. Такая задача была по плечу далеко не каждому. Поначалу здорово сомневающийся Малиновский вскоре загорелся идеей молодых ученых и решил остаться в Минске надолго.
— Но, по-вашему, Борис Николаевич, мы сможем обогнать американцев?
— Конечно же, — Малиновский улыбнулся, — по одному только программированию мы уже впереди лет на десять минимум, и им нас уже не догнать. Мы совершенно ясно представляем себе его будущее. С нами тесно работают Лев Николаевич Королев из Института точной механики и вычислительной техники академика С. А. Лебедева, Ершов Андрей Петрович из Новосибирского Академгородка. Кстати, совсем недавно он руководил созданием программно-аппаратной системы разделения времени АИСТ, расшифровывается как «автоматическая информационная станция». Под его крылом в Новосибирске сейчас собрана целая плеяда молодых и одаренных ученых. И мы постоянно на связи с Филиппом Старосом, которые сейчас возглавил Зеленоградский Центр микроэлектроники. Здесь в Минске уже строится его филиал. Белоруссия и планировалась как сборочный центр страны, так пусть и микроэлектроника станет визитной карточкой белорусов.
— То есть пока затык в производстве?
— Если бы только это, — тяжело вздохнул ученый. — Еще необходимо подождать, пока подготовим новые кадры. Хорошо хоть молодёжь охотно идет учиться на вновь открывшиеся факультеты, смогли заинтересовать её перспективами.
Геолог и Снайпер переглянулись. Будет, о чем поговорить с высшими руководителями страны. Проблема серьезная и требующая самого пристального внимания. Отставание именно электронной промышленности сейчас недопустимо!
— Неплохо у вас тут, — Руслан был приятно удивлен и внимательно осматривал небольшую, но уютную «Кают-компанию». Несколько передвигаемых круглых столиков, легкие пластиковые стулья, «кухонный уголок», приятный дизайн, живые цветы в горшках, все в комнате располагало к неспешным беседам или отдыху.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Это, кстати, идеи ваших, то есть попаданцев, — откликнулся Студент, возившийся с кофемашиной. — Они говорят, что в больших компаниях считается хорошим тоном иметь вот такой уютный уголок, чтобы сотрудники могли выпить кофе или чай, немного передохнуть и разгрузить головы.
— Так и есть. Полезное ноу-хау!
— Нашим тоже понравилась такая идея, да и Борис Николаевич поддержал.
— Так в кабинетах и лабораториях надо работать, а не чаи распивать! Здесь же посыл грамотный — разделить зоны работы и отдыха, так получается эффективней. Почему мы сами об этом еще не догадались, я даже не представляю.
— Думаю, что предложения наверняка были, — хмыкнул Снайпер. — но кто из советского хозяйственного руководства нынче прислушивается к чаяниям трудящихся?
Малиновский отвлекся от чашки кофе и только покачал головой. Он все еще не привык, что эти ребята из будущего ко многому из нынешней действительности относятся достаточно скептически. Да и язык у них больно уж острый! Не всем такое нравится. Но в этот момент двери в «Кают-компанию» открылись и вошли двое мужчин. Оба одновременно порывистых, относительно моложавых, но уже наделенных большой властью.
— Приветствую всех, — обвел глазами присутствующих секретарь ЦК КПСС Машеров и сделал приглашающий жест своему спутнику. — Прошу любить и жаловать Григорий Васильевич Романов, первый секретарь Ленинградского обкома КПСС. Тоже хочет ознакомиться с наукой будущего.
После взаимных приветствий и рукопожатий все расселись по местам, получили чашки с кофе или чаем. На столах свободно лежали конфеты, печенье и пряники.
Машеров на правах «хозяина» первым произнес:
— С чего начнем, товарищи?
Николай Истомин посмотрел на Дивова, выступавшего здесь по ником «Редактор» и кивнул. Тот прочистил горло и решил сразу же расставить все точки над «I».
— Собственно, Пётр Миронович, а что вы хотите от нас услышать? Вам наверняка уже выслали все последние редактуры нашего небольшого совещания в Москве. Ведь там присутствовал Секретарь.
Машеров понимающе улыбнулся.
— У вашей группы, верно, далеко не все говорится в открытом кругу? Насколько мне известно, вы все вместе общались еще в Ленинграде, затем недавно были в Москве, да и сюда добирались с некоторыми приключениями. Наверняка появились новые мысли.
Геолог смущенно потупил взор. Это он немного в пятницу побуянил в «Пулково», когда их рейс отменили по причине непогоды. Ему не очень понравилось обслуживание пассажиров «Аэрофлотом». В здешнем же мире качать права было чревато. Но как-то разрулили.
Романов, видимо, пожелал снять напряжение и спросил.
— Николай, мы с вами немного общались по телефону, так что шапочно знакомы.
— Кстати, спасибо вам за поддержку, Григорий Васильевич.
— Не за что, мне на самом деле очень интересны ваши идеи. Насколько я понял, они весьма нестандартны и далеко от наших методов воспитания советского человека. Но мне и Петру Мироновичу хочется узнать больше. Понять за что мы будем бороться и что мы будем строить?
— Даже вот так серьезно? — удивился Истомин. Эти двое сейчас в открытую предлагали помощь и сотрудничество на будущее. Николай как-то даже не размышлял о прыжке на такую высоту. Неужели им на самом деле интересна задумка?
Миронов понял сомнения писателя и зачинателя движения «Коммунаров» по-своему, поставил чашку на стол и наклонился вперед, сложив ладони вместе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Чтобы не путаться, я буду называть вас всех по вашим прозвищам. Так привычней.
— Позывным.
— Ну пусть будет так, — усмехнулся секретарь ЦК КПСС. — Я ведь участвовал в прошлогоднем, как вы это называете, мозговом штурме. Только одна ваша группа из всех совместно с глушковцами смогла предложить что-то на самом деле стоящее. Поэтому и вы второй день здесь в Минске. Узнаете совершенно закрытые для посторонних вещи.
