— Вы опять меня прослушали, Пётр Миронович. Я упоминал именно про формирование.
— Николай говорит про человека Будущего, так называемого сверхчеловека, — улыбка Геолога была откровенно скептической.
— Можно назвать и так. Но сути это не меняет. Построить общество, стоящее на ступеньку выше нынешнего этапа эволюции, сможет только человек совершенно нового типа.
— То есть получить его лишь с помощью идеологической накачки нельзя?
— Григорий Васильевич, молодца, начинаете улавливать. Нет, идеология также нужна, но как часть внутренней составляющей индивидуума. Только вот совершенно не та, что имеется у нас нынче. Я бы на вашем месте закрыл к херам все эти кафедры научного коммунизма. От них вреда намного больше, чем реальной пользы. Но оставим пока теорию для теоретиков, если они у вас еще остались. Ну на крайний случай можно вырастить новые кадры. Еще не поздно, да и мир не стоит на месте. Мы привезли массу полезной информации и совершенно новых идей.
— Ну это правильное решение, после очередного съезда я вам обещаю, что очень много чего в нашей жизни изменится, — на откровенное заявление Машерова тут же обратили самое серьезное внимание. Он не просто так предупредили эту маленькую группу мозговитых попаданцев, обозначив им масштабы планирования.
— Уже хорошо. Движением пошло! Но дальше вам надо сделать следующий чрезвычайно важный шаг — направить часть усилий на создание человека иного типа.
— Снайпер, поясните, пожалуйста, что вы вкладываете в это слово?
— С удовольствием, Петр Миронович, — Истомин впервые улыбнулся. Все-таки вниманием публики он умел овладевать. Да и люди нынче в этом тихом уголке института собрались заинтересованные. — Паша, давай ваши плакаты. Сейчас мы сначала подготовимся и продолжим.
— Так может, того этого? Перекусим заодно? — взмолился Геолог. Он уже понял, что столовая им пока не светит, разговор точно затянется надолго.
Малиновский поднялся с места.
— Я сейчас позвоню в буфет, распоряжусь на счет пирожков.
Молодые сотрудники тут же предложили свою помощь в доставке, а Реконструктор с Редактором начали возиться с бумагами. Два секретаря ЦК сели поближе друг к другу и о чем-то шептались. Они явно никуда не торопились, то есть выделили для важного разговора целый день.
Глава 19. Обретение. 28 февраля 1976 года. 11. 20. Минск. Институт системных идей
— Человек ведь не всегда был таким, каким является в наше время. Он все эти тысячи лет постоянно развивается и меняется. Выйдя из Африки темнокожим, спустя некоторое время человек дошел до севера и получил в результате приспособления под окружающую среду более бледную кожу и светлые волосы. Всего десять тысяч лет человек назад научился переваривать лактозу. В результате неолитической революции его желудок приспособился к употреблению в пищу растительных продуктов в вареном и жареном виде. Все это провоцировалось сменой образа жизни и многочисленными мутациями. Мы ведь постоянно мутируем, это основной механизм так называемой природной эволюции и касается всех биологических видов. Но при всем этом существует огромная разница между человеком современным и обычными животными, пусть даже и гуманоидными.
— Наш разум?
— Абсолютно точно! Эволюция естественная при всей её конечной эффективности вещь безумно расточительная. И только человек разумный, Хомо Сапиенс способен взять бразды управления ею в собственные руки.
Малиновский озадаченно встрепенулся.
— Начать изменять себя? Не слишком ли опрометчиво? Не получим ли мы в итоге безумных мутантов?
— Так мы не просто так будем проводить эксперименты, а с конкретной целью и определенными параметрами. Не надо носиться с природой и ее дарами, как с некоей бесконечно мудрой структурой. Вам любой грамотный биолог скажет, что эволюция на самом деле ужасающе безжалостна, она без сомнения убила мириады существ, которые проиграли эволюционные гонки. И каждый день продолжает уничтожать слабых и немощных. У нас перестали умирать дети о рака и редких болезней? Человек после определенного возраста не начинает стремительно стареть физически, хотя все еще бодр духом? То есть считать жутко непрактичный природный механизм какой-то незыблемой константой — это нормально, а разумные доводы ученых делом опрометчивым? Да вы сами подумайте — даже по сути своей природная эволюция бесчеловечна! Так что боятся её научного аналога бессмысленно! Это значит поставить крест на всем нашем дальнейшем развитии.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ну пока звучит убедительно, — в глазах Машерова читалась странная задумчивость, да и Романов заблестел взглядом. Больно уж много неординарного и потрясающего он в последние недели узнал. Это как ярким прожектором осветить заурядные серые будни. Вот ты еще вчера размышлял категориями сданных в эксплуатацию жилых метров, километрами проложенных труб, а сейчас перед тобой грядущие пути всей человеческой цивилизации! И именно у тебя есть шанс повернуть её развитие в правильное русло. Кто от такого подарка судьбы в здравом уме откажется? Так что возможный будущий глава государства был до крайности заинтригован идущим сейчас разговором. Предчувствие некоей жутковатой тайны. Что может быть дороже?
— Вот и нам следует уже сейчас начинать заниматься дальнейшей эволюцией именно современного человека. Понятно, что нынешняя наука на это пока неспособна. Но с помощью принесенных данных из будущего и при скором развитии биологии в плане генетики — это будет нам по силам.
— Возникает резонный вопрос зачем?
— Я убежден, что общество, основанное ни абсолютно иных принципах, сможет создать только кардинально обновлённое человечество. Одна из ошибок нашего того прошлого состояла в том, что мы засовывали свежее вино в старые и негодные меха.
— Получается, что даже ваши «новые коммунары» неспособны на глобальные преобразования?
— Отчасти да, — Истомин начал мерно вышагивать по небольшой «Кают-компании», продолжая внимательно оглядывать всех и как бы согласовывая свои мысли с немедленной реакцией слушателей. — Но они также нужны. Коммунары будут активно участвовать в строительстве протоформ, из которых в дальнейшем вырастут будущие матричные структуры, которые понемногу опутают весь социум Земли. Их, в свою очередь, начнут потихоньку наполнять собой абсолютно новые индивидуумы следующего этапа человеческой эволюции. Те, кого наш Геолог обозвал Сверхлюдьми. Человеки более совершенные физически и крепче психологически. Нынешние достижения самых лучших спортсменов Земли станут достоянием каждого члена общества.
— Подождите! — Машеров недоуменно поднял руки. — Разве экстраординарная физическая форма также важна для общества? То есть немощных в новы мир вы пускать категорически не собираетесь?
— Зачем они там? Какая польза от немощных обществу? Так, только не надо меня сейчас, пожалуйста, обвинять огульно! Я ведь говорю о следующем этапе эволюции. И этапе, жестко контролируемом самим обществом. Наука к тому времени позволит играть с генетическими признаками человека, отсекая напрочь вредную наследственность. Подождите, никто не собирается пока убирать из социума инвалидов и генетически наследственных больных. Просто им не дадут возможности передавать дальше плохие гены.
— Евгеникой попахивает, — нахмурился Романов.
— Так никуда от этого не деться! Только проводить эту эволюционную политику надо грамотно и без лишних эксцессов.
— Ну не знаю, — Машеров заерзал на стуле, лицо его закаменело, — были уже в истории личности с подобными идеями. И еще не так давно мы с ними воевали.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Реконструктор вздохнул, положив руки на колени.
— Снайпер, я тебе говорил, что так и будет. Сейчас они тебя еще нацистом назовут.
— Да хоть горшком, только в печь не клади! Но все равно необходимо понимание того, что, плодя слабых, мы делаем следующий шаг к вымиранию человечества. Это уже постигло нас в том будущем, когда обилие слабых особей с плохими иммунитетом и наследственностью поставило весь вид на грань вымирания. Только очищать наш генетический код следует более человечно, на основе науки, а не насилия. Вот именно здесь и лежит разница между коммунистами и нацистами. Но делать это все равно придется. Если мы считаем себя передовым отрядом человечества. Революция, насколько я помню, также прошла не бескровна.
