В связи с увеличившейся активностью сторон под Ригой германское командование в конце июля 1916 г. приступило к подготовке новой операции по прорыву в Рижский залив. Русские ответили усилением дозоров и минных полей в Ирбенах, а также блокированием прибрежного фарватера затоплением старых судов, но главное — окончанием дноуглубительных работ в Моонзундском канале и проводкой по нему в залив дополнительных крупных боевых единиц — крейсеров «Диана» и «Аврора» (в июле), линкора «Цесаревич» (30 августа), а также крейсеров «Баян» и «Адмирал Макаров» (12 августа и 2 сентября).
В конце лета и начале осени «Слава», совершая периодические переходы из Моонзунда в Аренсбург, проявляла эпизодическую активность. Так, 23 августа стоявший на рейде Вердер линкор произвёл обстрел трёх появившихся в небе германских самолётов, выпустив по ним 10 75-мм снарядов. 30 августа корабль совершил выход к Ирбенам, в процессе чего подвергся комбинированной торпедной и бомбовой атаке с воздуха. Два из четырёх державшихся на поверхности воды по курсу «Славы» неприятельских гидроплана при приближении к ним линкора поднялись в воздух и, держась низко над водой, атаковали его двумя торпедами, выпустив которые резко взмыли вверх. Атака успехом не увенчалась — обе торпеды прошли в стороне, что было зафиксировано с мостика «Славы» и эсминца сопровождения. Почти одновременно с этим ещё 4 германских гидроплана сбросили на него безрезультатно 17 авиабомб. По всем восьми державшимся над кораблём самолётам с линкора был открыт энергичный зенитный огонь (выпущено 198 75-мм и 113 40-мм снарядов). Одновременно были усмотрены признаки наличия в опасной близи двух неприятельских подводных лодок, по которым произвели 27 выстрелов из 6″ орудий ныряющими снарядами. 12 сентября стоявший на рейде Аренсбурга линкор обстрелял из 75-мм орудий появившийся в небе германский аэроплан, выпустив по нему 25 снарядов.
Перечисленными боевыми эпизодами в целом ограничивается непосредственная боевая активность «Славы» в кампанию 1916 г. 9 октября было получено распоряжение разгружать корабль и готовиться к переходу Моонзундским каналом из Рижского залива в Гельсингфорс для ремонта и замены 12″ орудий. Выгрузив 10го на транспорт «Како» уголь и снаряды, на линкоре на следующий день продолжили работы по его удифферентованию, достигнув осадки 7,82 м на ровный киль. Более 10 дней «Слава» простояла в готовности к переходу, в то время как землечерпалки, несмотря на засвежевшую погоду, удаляли с фарватера «наносные пятна» песка и ила. Наконец 22 октября линкор снялся с якоря и на буксирах был введён в канал, к вечеру дойдя до Вормса, где принял уголь и стал на ночь на якорь. На следующий день корабль в сопровождении «Дианы» и конвойных эсминцев рано утром начал переход в Лапвик и далее в Гельсингфорс, куда и прибыл в 15 час. 24 октября «Слава» произвела погрузку угля, а на следующий день удостоилась визита начальника 2-й бригады линкоров контр-адмирала А. К. Небольсина, который, осмотрев линкор, остался доволен его видом и к полудню отбыл с корабля.
«Славе» предстояла замена 12″ орудий и докование в Кронштадте, для чего линкор под вечер 28 октября снялся с якоря и в сопровождении крейсера «Богатырь» вышел по назначению. На следующий день корабли прибыли в Кронштадт, где в течение трёх следующих недель на «Славе» заменили тяжёлые орудия, крышу боевой рубки и приступили к ремонту по корпусу, машинам и артиллерии. Сразу после обратной установки на место броневых крыш 12″ башен линкор 17 ноября 1916 г. был введён в Александровский док, где осмотрели и окрасили подводную часть, исправили 6 погнутых лопастей винтов. В доке корабль простоял до конца месяца; 28 ноября на «Славу» на смену В. В. Ковалевскому, переводимому на береговую должность, прибыл новый командир — капитан 1 ранга П. М. Плен, до этого командовавший V дивизионом эскадренных миноносцев. Вернувшись в середине декабря в Гельсингфорс, линкор продолжил ремонтные работы.
1917 год
Начало 1917 г. «Слава» встретила на бочках на Свеаборгском рейде. На корабле продолжался интенсивный ремонт по всем частям — увеличение углов возвышения 12″ орудий, проводка питания 12″ и 6″ башен (начатых ещё в Кронштадте в ноябре). По минной части производился перенос динамо-машин в освободившийся после демонтажа подводных торпедных аппаратов крупный отсек на 21–26 шп. и менялась проводка освещения в батарейной палубе, по машинной — вскрывали все цилиндры главных машин, осматривали и пригоняли набивные кольца поршней, некоторые заменяли запасными. Команда прививалась от оспы, тифа и холеры.
В разгар всех этих полезных и нужных хлопот грянул февральский кризис, увенчавшийся отречением 2 марта 1917 г. императора Николая II и вызванной этим актом волной кровавых бунтов в Кронштадте и на кораблях Балтийского флота в Гельсингфорсе. На «Славе» дни начала марта прошли не в пример спокойнее, чем на остальных двух стоявших рядом додредноутоах 2-й бригады («Андрее Первозванном» и «Императоре Павле I»; «Цесаревич» зимовал в Моонзунде), на которых разразилась вакханалия убийств офицеров. Обстрелянная, сплочённая команда «Славы», многие из которой за бои 1915–1916 гг. стали георгиевскими кавалерами, а большинство нижних чинов удостоилось георгиевских медалей, не допустила массовых самосудов. Но и на единственном из стоявших в главной базе флота боевых линкоров не обошлось, видимо, без сведения счётов — единственной («и, вероятно, случайной», по мнению очевидца) жертвой «безумия, охватившего в революционном хаосе часть матросов» «Славы», пал боцман Василенко, «самый мягкий по характеру изо всех боцманов».
На «Славе» немногочисленную группу радикально настроенных бунтарей возглавил трюмный Кадушкин, «наименее способный, — по свидетельству его прямого начальника трюмного инженер-механика лейтенанта К. И. Мазуренко, — и наиболее малограмотный из трюмных». 3 марта офицеры были подвергнуты «мягкому» заточению в кают-компании с приставлением часового, матросский комитет Кадушкина составил список «желательных» офицеров, не включённые в который должны были покинуть корабль. Однако команда «Славы» наотрез отказалась следовать призывам с «Андрея» и «Павла», где особенно рьяно расправлялись с офицерами, несмотря даже на то, что последний, подкрепляя свои призывы угрозой, навёл 8″ орудия левого борта на «Славу». Возмущению матросов линкора не было предела — «братья по классу» смели угрожать расстрелом кораблю, который в течение двух кампаний, пока они отсиживались в тылу, упорно воевал «за них» на передовой. Теперь же эти люди, после возвращения «Славы» из Моонзунда высмеивавшие их боевые награды на береговых сходках, в мегафоны и по телефону не только подстрекали к расправе с командирами, два года делившими с ними тяготы и опасности прифронтовой жизни и водившими их в бой, но и готовились открыть огонь из своих орудий, ни разу до этого не выстреливших по врагу! Возможно, именно это и повлияло на позицию славской команды, не пустившую на линкор вооружённый «десант» с «Павла», который прибыл по льду «решать офицеров», а также заявившую 4 марта на общем утреннем сборе в церковной палубе о верности своим офицерам и просившую их вернуться к исполнению обязанностей. Несколько «нежелательных» офицеров и командир корабля П. М. Плен, отправленные незадолго до этого на штабной «Кречет», после того как матросы-делегаты «Славы» «стали перед ними на колени и умоляли вернуться», вновь вечером 4 марта прибыли на корабль. По свидетельству очевидца, «матросы встретили прибывших громовым „Ура“».
Список офицеров линейного корабля «Слава» на 1917 г.
Также числились на 1 января 1917 г.
Конструктивные изменения, внесенные в конструкцию орудийных амбразур 12-дм башни «Славы» после увеличения угла вертикальной наводки (копия подлинного чертежа)
12-дм башни «Славы» после увеличения угла вертикальной наводки
Однако 7 марта капитан 1 ранга Плен, уже окончательно покинул линкор. Временно в командование кораблём вступил старший офицер капитан 2 ранга Л. М. Галлер, а 26 марта на «Славу» прибыл новый командир — её старший офицер в кампанию 1915 г., ныне капитан 1 ранга В. Г. Антонов, хорошо всем знакомый и пользующийся уважением. С его приходом настроения в команде успокоились совершенно, корабельная служба наладилась, но подорванная дисциплина не восстановилась, хотя внешне всё пошло, как прежде.
Закончив в мае ремонт по всем частям, линкор вступил в кампанию. На нём заменили стволы 12″ орудий, угол их возвышения довели до 25° (это увеличило дальнобойность до 115 кб), для чего на станках заменили подъёмные сектора на новые, с увеличенной длиной дуги; в крыше 12″ башен выполнили вырезы для возможности подъёма орудий на увеличенный угол; у 12″ и 6″ башен заменили прежние крупные броневые колпаки башенных наводчиков на мелкие только по размерам прицелов (командирские остались прежними); в надстройке спардека у концевых 6″ башен сделали срезы, позволявшие увеличить углы наведения башен за траверз до 60°. Порты снятых 75-мм орудий на средней палубе были заделаны броневыми листами. Из 6 75-мм/50 «перевёрнутых» зенитных орудий ОСЗ два теперь располагались на крыше 12″ башен и по два — на крыльях носового и кормового мостиков.
