— Хм!.. — Последовала пауза, показавшаяся ему бесконечной, затем выражение лица графини резко изменилось, и она спросила:
— Как продвигается расследование?
Джеймс моргнул, не слишком удивившись. Он привык к характерным для его тетки сменам темы.
— Никак, — прямо ответил он. — Едва ли что-то можно сделать, пока шантажист не предъявит очередных требований. Что касается ваших слуг, вы сами заверили меня, что они либо слишком лояльны, либо недостаточно грамотны, чтобы затеять подобную интригу.
Графиня прищурила голубые глаза, наградив его ледяным взглядом.
— Надеюсь, ты больше не сомневаешься в мисс Хочкис?
— Рад сообщить вам, что мисс Хочкис исключена из списка подозреваемых.
— Что-нибудь еще удалось выяснить?
— Нет, — признался Джеймс. — Ничего тут не поделаешь. Как я уже сказал, следующий шаг за шантажистом.
— Если я правильно поняла, тебе придется задержаться в Дэнбери-Хаусе, пока шантажист не проявит себя?
Джеймс кивнул.
— Понятно. — Она поудобнее устроилась в кресле. — Значит, тебе ничего другого не остается, кроме как выполнять обязанности моего управляющего, чтобы никто не догадался, кто ты такой на самом деле.
— Агата, — произнес он угрожающим тоном, — надеюсь, вы не заманили меня сюда с единственной целью заиметь бесплатного управляющего? — И в ответ на ее обиженный взгляд добавил:
— Мне известно, какой скупой вы можете быть временами.
— Не представляю, как ты мог подумать обо мне такое! — фыркнула она.
— И не только это, дорогая тетушка.
Графиня приторно улыбнулась:
— Всегда приятно, когда к твоим умственным способностям относятся с уважением.
— Ваша изобретательность — это последнее, что я стал бы недооценивать.
Она рассмеялась:
— Я неплохо тебя воспитала, Джеймс. И я тебя очень люблю.
Он вздохнул, поднимаясь на ноги. Тетка его была хитрющей старой дамой и имела скверную привычку вмешиваться в его жизнь, превращая ее периодически в ад, но Джеймс ее любил.
— В таком случае я возвращаюсь к своим обязанностям. Мы же не хотим, чтобы кто-нибудь заподозрил меня в некомпетентности в качестве управляющего.
Агата наградила его суровым взглядом. Она считала сарказм своей личной привилегией.
— Полагаю, вы сообщите мне, если поступит очередное письмо от шантажиста, — сказал Джеймс.
— В ту же секунду, как получу его.
Он помедлил в дверях.
— Как я понял, завтра ожидаются гости?
— Да, небольшой прием в саду. А в чем дело? — Но прежде чем он успел ответить, графиня сказала:
— Ах да. Опасаешься, как бы тебя не узнали? Надо дать тебе список гостей. — Она указала в другой конец комнаты. — Принеси мне шкатулку с бумагами с письменного стола.
Джеймс сделал, как было велено.
— Хорошо, что я заставила тебя сменить имя, верно? Вот было бы дело, если б кто-нибудь из слуг упомянул мистера Сидуэла.
Джеймс кивнул, ожидая, пока тетка просмотрит свои бумаги. В обществе его знали в основном как Ривердейла, — под именем, которое он носил, с тех пор как в возрасте двадцати лет унаследовал титул. Но его фамилия также была широко известна.
С возгласом «ага!» леди Дэнбери вытащила листок бумаги кремового цвета. Прежде чем вручить список Джеймсу, она прошлась по нему взглядом, озабоченно вымолвив:
— О Боже! Не может быть, чтобы ты не знал хотя бы одного из них.
Джеймс просмотрел имена приглашенных, позволив тетке оставаться в заблуждении, что его интерес к списку вызван желанием сохранить свое инкогнито. Правда, однако, состояла в том, что он хотел видеть кандидатов, из числа которых предстояло выбрать мужа для Элизабет.
Сэр Бертрам Фелпорт. Пьяница.
Лорд Бинсби. Неисправимый картежник.
Даниел, лорд Хармон. Женат.
Сэр Кристофер Гэткомб. Женат.
Доктор Роберт Джиффорд. Женат.
Мистер Уильям Данфорд. Слишком беспутный.
Капитан Шонрик Эндрайн. Чересчур воинственный.
— Никуда не годится! — прорычал Джеймс, едва удержавшись, чтобы не скомкать список.
— В чем дело? — поинтересовалась Агата. Джеймс удивленно воззрился на тетку. Он совершенно забыл, что не один в комнате.
— Вы не возражаете, если я сделаю себе копию списка?
— Не понимаю, зачем он тебе.
— Для отчетности, — нашелся он. — Очень важно вести точный учет всему. — На самом деле Джеймс был убежден, что чем меньше сведений фиксируется на бумаге, тем лучше. Ничто так не дискредитирует человека, как письменный документ.
Пожав плечами, Агата протянула ему листок.
— Перо и чернила на столе у окна.
Минуту спустя, аккуратно скопировав список, Джеймс вернулся к тетке, дожидаясь, пока высохнут чернила.
— Не исключено, что шантажист может оказаться в числе ваших гостей, — заметил он.
— Мне эта версия представляется весьма сомнительной, но эксперт у нас — ты.
Он изумленно приподнял брови.
— Неужели вы готовы прислушаться к моему мнению? Поистине чудесам нет конца.
— Сарказм тебе не к лицу, мой мальчик. — Агата вытянула шею, заглядывая в список. — Почему ты пропустил имена женщин?
Что бы такое придумать?
— Мне они кажутся менее подозрительными.
— Чушь! Ты ведь начал с того, что преследовал мисс Хочкис, решив…
— Я не преследовал ее!
— Это образное выражение. Я лишь хотела указать, что вначале ты заподозрил мисс Хочкис. Поэтому мне непонятно, почему теперь ты исключил всех женщин из числа подозреваемых.
— Я займусь ими, когда разберусь с мужчинами, — раздраженно буркнул Джеймс. Никто не мог сравниться с его теткой в умении загнать человека в угол. — Мне действительно пора вернуться к своим обязанностям.
— Иди-иди! — Агата пренебрежительно махнула рукой, отпуская его. — Хотя я несколько шокирована, видя, с каким усердием маркиз Ривердейл занимается лакейской работой.
Джеймс ограничился тем, что покачал головой.
— К тому же вот-вот должна вернуться Элизабет. Думаю, она составит мне куда более приятную компанию, чем это когда-либо удавалось тебе.
— Не сомневаюсь.
— Иди.
По правде говоря, его совсем не радовала перспектива столкнуться сейчас с Элизабет. Ему нужно время, чтобы подумать над списком и подготовить аргументы относительно полной непригодности большинства — если не всех — приглашенных мужчин.
А это потребует некоторых усилий, поскольку двоих из них Джеймс всегда считал друзьями.
* * *
Когда во второй половине дня Элизабет направилась домой, она налетела на Джеймса, выходившего из своего коттеджа. У нее была мысль воспользоваться другой дорогой, но она отмела ее как проявление трусости. Она всегда проходила мимо коттеджа управляющего по пути домой и не собиралась менять свои привычки из опасения, что Джеймс может оказаться дома, вместо того чтобы проверять посевы, навещать арендаторов или заниматься чем-либо еще из тысячи обязанностей, которые подрядился выполнять.
