А вот эта информация оказалась для меня новой.
— Что ты имеешь в виду, «корона без королевства»?
— В ее владениях нет истинных кейт ши, только наши кошачьи кузены и их подменыши-дети. Остальные давным-давно ушли — как только стало ясно, что Риордан не почитает слово Оберона.
Оберон основал двор кошек, даровал ему независимость от системы остальных дворов и королевств. Они правили сами собой, и никакая иная политическая сила в мире фейри не имела над ними власти. Но всегда находились правители, не желавшие соблюдать старинную декларацию. Они пытались обложить кейт ши пошлинами, свергнуть или нанять для своих внутренних разборок. В том, что Риордан тоже из таких, ничего удивительного не было. И все-таки…
— Ты ведь можешь разговаривать с моими кошками.
— Твои кошки — мои подданные, и подчиняются моим законам. А кошки двора Барбары — нет. Они не могли дозваться до меня.
— А куда подались все остальные кейт ши?
— Часть в мои владения, часть в другие. Но Барбара осталась — упрямилась до самого конца. — В голосе Тибальта прозвучало еще больше горечи. — Мне кажется, ей нравилось это извращение — преклонить колена перед дочерью Титании.
— Больше она никому не кланяется, — вздохнув, сказала я. — Извини, что тебе пришлось узнать это от меня. И насчет «кис-кис» тоже извини. Мне просто показалось, что так будет лучше всего…
— Погоди. Она умерла во Фримонте, и ты не знаешь, кто ее убил.
— Да.
— И ты все еще там.
— Да.
— Ты в опасности?
Несколько мгновений мне очень хотелось соврать. Потуже стянув на себе его куртку, я сказала:
— Здесь умирают люди. Сильвестр отправляет посыльного, чтобы забрать Квентина, но я останусь, пока не выясню, что происходит. Я не могу их бросить.
И снова молчание.
— Тибальт?
— Какая ты все-таки глупая. — Его голос звучал отстраненно, почти задумчиво. — Моя куртка все еще у тебя?
— Да, — призналась я.
— Хорошо. Потому что я хочу, чтобы ты ее вернула.
— Постараюсь остаться в живых достаточно долго, чтобы успеть вернуть ее тебе. Ты не мог бы передать трубку Марсии? Мне нужно попросить ее об услуге.
— Какой услуге? — более жестким тоном спросил Тибальт.
— Здесь что-то с телефонами, я не могу дозвониться до Тенистых Холмов. Кто-нибудь должен передать Сильвестру, что мы в беде. Большой беде. Нас только что пытались убить и чуть не преуспели. — Я помолчала. — Он мог бы, например, позвонить мне с таксофона на автостоянке. Мог бы разместить там дежурного.
— Считай, что сообщение отправлено, — сказал Тибальт все тем же отстраненным и задумчивым тоном.
— Что ты собираешься…
В ответ раздались гудки — он повесил трубку.
Я со стоном повернулась и положила трубку на рычаг.
— Если с телефонами что-то и случилось, то только в Тенистых Холмах. С чайным садом связь вполне нормальная.
Квентин снова притворялся, что читает личные дела сотрудников. Покосившись в мою сторону, он спросил:
— Чего хотел Тибальт?
— Лишней головной боли для меня. Но он бы не согласился передать сообщение, если бы не был намерен его доставить. — Я дотянулась до папки, забрала ее у Квентина и, просмотрев первую страницу, сморщила нос. Может, корпоративный врач-диетолог с пониманием относился к тому, что полевых мышей Барбара предпочитала живыми, но я вот нет. — Сменим тему. Здесь написано, где ее офис?
— Неа. А ты знаешь, что у Колина докторская степень по философии?
Я подняла глаза на Квентина.
— В каком году и где получена?
— Тысяча девятьсот шестьдесят второй. Нюьфаундленд.
— У кого-нибудь еще есть дипломы от канадских университетов? — Я пролистала личное дело Барбары, остановившись на листке с заголовком «образование». — У Бэб нет… она получила диплом в Калифорнийском университете в Беркли. Феминология и английский.
— Питер преподавал историю в Университете Батлера в Индианаполисе, а в деле Юи написано, что она была куртизанкой при дворе короля Гилада.
Я опять взглянула на Квентина.
— Пожалуйста, скажи, что ты сам знаешь, что это означает. — Квентин покраснел. — Вот и хорошо. Мне бы не хотелось объяснять. Итак, мы не нашли практически никаких связей.
— Никаких.
— А из четырех жертв у двоих такие офисы, которых как будто нет.
Офис Питера мы успели обыскать перед тем, как взяться за комнату Колина. Там было довольно пусто, только стол и канцелярские принадлежности. Несколько личных штрихов были связаны с футболом — вымпел Университета Батлера на стене и мяч из губчатой резины, который Питер, видимо, любил покидать в минуты скуки. Ничего такого, что помогло бы помочь найти мотив убийства, не было, и это меня беспокоило.
— Или у одной из них, потому что никто, собственно, не говорил, что у Барбары имелся личный офис.
— Верно. — Я плюхнулась на стул рядом с аквариумом. Морские коньки упорхнули в дальний конец, а их крошечный вожак принялся плавать взад и вперед, «охраняя» остальных. — Может, она в чулане трудилась. А нет офисов — нет и зацепок. Здесь нам тоже ничего не перепало, разве что ты любишь травку.
— Чего?
— Ничего. Выходит, насчет текучки кадров правда. Такое впечатление, что до того как все это началось, от них не уходил ни один работник.
— И что нам это дает?
— НАМ, Квентин, это не дает ничего. Ты отсюда уедешь, как только прибудет провожатый.
— А что если я не поеду? — он скрестил руки на груди и выпятил челюсть.
— Приказ Сильвестра, детка. Ты уедешь.
— Зачем ты так стремишься убрать меня отсюда? Я хочу помочь. Я хочу…
Я оттянула рубашку за воротник и, спустив ее с левого плеча, показала шрам. Квентин замолчал и судорожно вздохнул. Убедившись, что он успел хорошенько все разглядеть, я смерила его взглядом и вернула рубашку обратно.
— Это сделано железом, — произнес он. В его расширившихся глазах был испуг.
— Рада видеть, что тебя научили отличать раны, нанесенные железом.
— Но как ты…
— Я выжила, потому что мне повезло и потому что кое-кто оказался согласен заплатить высокую цену, чтобы я протянула на этом свете малость подольше. Большинству же так не везет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
