Под влиянием своего наследника, а также немецкого генералитета Вильгельм II стал рассматривать войну с Россией как элемент германской культурной миссии в мире, как решающую битву в тысячелетней войне, которая началась, когда саксы одержали верх над славянскими племенем вендов на территории Бранденбурга, и продолжалась двумя веками позже вторжением рыцарей Тевтонского ордена в Прибалтику. Русские, по мнению кайзера, стали заносчивыми, что несет угрозу Германии, поэтому война с ними — это вопрос жизни и смерти для немцев.
Судя по всему, к концу 1913 г. в Берлине окончательно было принято решение, что по стратегическим соображениям более нельзя затягивать начало войны, поскольку считалось, что к 1917 г. Россия восстановит свой военный потенциал, утраченный после поражения в русско-японской войне. После чего добиться победы в войне с Антантой для Тройственного союза стало бы весьма проблематично. В этой связи в Берлине были приняты три важнейших решения. Во-первых, было необходимо получить у Турции мандат на контроль над черноморскими проливами; во-вторых, попытаться договориться с Бельгией о возможности пропуска немецких войск через бельгийскую территорию для начала войны с Францией; в-третьих, постараться достичь согласия Англии о ее нейтралитете в будущей войне.
Одним из важнейших итогов Балканских войн был окончательный переход Турции в немецкий лагерь. Не без помощи Берлина 23 января 1913 г. в Турции произошел государственный переворот, осуществленный младотурками, руководящий комитет которых поддерживал тесные контакты с германским послом в Стамбуле бароном Г. фон Вангенхаймом и германским военным атташе майором фон Штремпелем. Поэтому приход к власти младотурков создавал благодатную почву для серьезного укрепления германских позиций в Османской империи и для подготовки ее территории в качестве плацдарма в планируемой войне против России.
Используя свою близость с правительством младотурков в ноябре 1913 г. Берлин подписал соглашение об отправке в Турцию германской военной миссии во главе с генералом Отто Лиманом фон Сандерсом, состоявшую из первоклассных военных специалистов, которая должна была провести качественную реорганизацию турецкой армии. Немецкие офицеры были поставлены на ключевые должности в командовании войсками, генеральном штабе и военном министерстве. При этом сам Лиман фон Сандерс был назначен на должность командующего корпусом, расположенного на берегах черноморских проливов. При отправке миссии Вильгельм II патетически напутствовал генерала:
«Вскоре германские флаги взовьются над укреплениями на Босфоре».
Таким образом, Германия без особого труда взяла под полный контроль важнейшую транспортную артерию, связывающую причерноморские страны со Средиземным морем. Причем в соответствии с германо-турецкими соглашениями Берлин планировал возвести новые укрепления по всей линии обороны западнее Стамбула, установить артиллерийские орудия на Босфоре, а также заново вооружить всю полевую турецкую артиллерию.
Осознав чрезвычайную опасность шагов, предпринятых Германией в районе проливов, в Петербурге серьезно забеспокоились. В этой связи в докладной записке царю от 12 ноября 1913 г. министр иностранных дел России Сазонов писал:
«Проливы в руках сильного государства — это значит полное подчинение всего экономического развития юга России этому государству. Тот, кто завладеет проливами, получит в свои руки не только ключи морей Черного и Средиземного, он будет иметь ключи для поступательного движения в Малую Азию и для гегемонии на Балканах».
Через черноморские проливы шло более 80 % торговли зерна из России, а их закрытие во время итало-турецкой войны, а затем и в ходе Балканских войн нанесло колоссальный урон российской хлебной торговле и отразилось на всей экономической жизни страны. Если осложнения в положении Турции оборачиваются многомиллионными убытками для России, то теперь, когда Берлин в любой момент времени мог запереть Россию, как в Балтийском, так и в Черном морях, положение Российской империи стало как никогда критическим. В этой связи министр иностранных дел Сазонов писал царю в декабре 1913 г.:
«Отдать проливы сильному государству являлось бы синонимом подчинения экономического развития всей Южной России этой державе».
В создавшейся ситуации российское правительство обратилось к Франции и Англии с предложением предпринять в Стамбуле коллективный демарш против значительного усиления немецких позиций в Турции. Французское правительство реагировало на это положительно, но министр иностранных дел Великобритании Грей выступил против инициативы Сазонова, ссылаясь на то, что главная цель — удаление немцев из Стамбула, останется неосуществленной.
Довольно странное стремление Грея смягчить позицию трех держав в отношении германской военной миссии побудило Сазонова в телеграмме российскому послу в Лондоне графу А. К. Бенкендорфу от 12 декабря констатировать отсутствие прочного единства между союзниками, что «является органическим пороком Тройственного согласия», который всегда будет ставить их «в невыгодное положение в отношении крепкого блока Тройственного союза». А Николай II со своей стороны заявил британскому послу:
«Германия намеревается занять такую позицию в Константинополе, чтобы получить возможность целиком запереть Россию в Черном море. И если она попытается проводить подобную политику, мы будем сопротивляться изо всех сил, даже если единственным выходом будет война».
В связи с серьезностью положения 31 декабря 1913 г. состоялось Особое совещание высшего российского руководства под председательством В. Н. Коковцова, в котором участвовали военный министр В. А. Сухомлинов, морской министр И. К. Григорович, министр иностранных дел С. Д. Сазонов и начальник Генерального штаба Я. Г. Жилинский. Поскольку существовала реальная угроза установления полного контроля Берлина над черноморскими проливами, то Сазонов выступил за принятие принудительных мер в отношении Турции, таких как финансовый бойкот, разрыв дипломатических отношений и даже занятие некоторых пунктов на турецкой территории, однако все это он считал возможным осуществить лишь при поддержке Франции и Англии. Только в этом случае, по его мнению, можно было бы избежать войны с Германией.
Коковцов, настроенный против использования принудительных мер, поставил вопрос ребром: является ли для России желательной война с Германией? Вот как он описывает это в своих мемуарах:
«Ответ присутствующих был, разумеется, единогласно отрицательный, и мы быстро, без всяких оговорок пришли к единогласному же заключению о том, что возбуждать какой-либо вопрос, даже в форме простого обмена мнений с нашими союзниками в настоящее время не следует и нужно представить Государю наше заключение о том, что поднятый вопрос должен быть отложен решением и, во всяком случае, подлежит рассмотрению не отдельно от общего политического состояния, а в тесной связи с общим ходом событий в Европе.
К большому моему удивлению, Военное Министерство, в лице самого Сухомлинова, всегда задорного, когда дело касалось обсуждения вопросов, предложенных мною, — проявило на этот раз большую сдержанность, и мы разошлись в самом мирном настроении».
В итоге на введение санкций против Османской империи союзники так и не решились, а после весьма жесткой полемики между Берлином и Петербургом Вильгельмом было найдено паллиативное решение, которое иначе как издевательством над Россией назвать было трудно. 14 января кайзер присвоил Лиману фон Сандерсу чин генерала от кавалерии, что по условиям контракта автоматически вело к повышению его ранга в Османской империи. Султан произвел его в маршалы. Таким образом, от командного поста в столице Лиман фон Сандерс формально был отстранен и занял пост генерального инспектора всей турецкой армии. Фактически германская миссия продолжала играть в турецкой армии руководящую роль, все более становясь полноправной хозяйкой проливов.
Конфликт из-за германской военной миссии фон Сандерса был последним международным кризисом кануна Первой мировой войны. Он же оказался первым прямым русско-германским столкновением, причем столкновением, которое происходило в районе черноморских проливов, являвшихся объектом наибольшей геополитической и экономической заинтересованности России. Формальная уступка с германской стороны предотвратила немедленное наступление Первой мировой войны, но, по существу, не удовлетворила ни русских, ни французов.
16 февраля 1914 г. генерал фон Сандерс отправился в Берлин для представления отчета кайзеру, в котором изложил данные о состоянии работ, направленных на установление над проливами германского контроля. На основании услышанного Вильгельм II заявил:
