— Будь спокойна, сестра. До сошествия Венеры я верну блудное дитя в родное пепелище, — глаза Чилы сузились и цепко вперились в Шемс, на губах заиграла очень недобрая улыбка.
Дымная темнота пещеры хоть и не была кромешной, но обостряла напряжённость, обволакивала, душила тяжёлым саваном, заставляя сердце стучать набатом. Заклятия Сатис погасили почти все свечи и расшвыряли их по сторонам. Из-за этого теперь ещё резче выделялись во мраке красные зрачки горгулий, горящие, как раскалённые угли? Какие нервы это выдержат? Но Шемс чувствовала жар пальцев, сжимающих ладонь. Тиббот и остальные были рядом и это придавало сил.
— Зачем вы преследуете меня?! — закричала она в темноту, когда старшая горгулья шумно взмахнула крыльями и исчезла в провале разрушенного колодца. — Я родилась здесь, в этом мире. Если мне суждено отправиться в Ад, то лишь после того, как я завершу свой жизненный путь на Земле. И тогда воздастся мне по заслугам! Это будет правильно и справедливо. Но сейчас вы совершаете ошибку.
Оставшаяся с ними Чила ответила не сразу. Сперва долго и недоверчиво разглядывала девушку. Что её удивило? Что Шемс посмела возмущаться или, что она вообще умеет разговаривать?
— Если б только ты могла осознавать, какое жалкое зрелище представляешь, выдумывая свои нескладные небылицы, — её глубокий вздох отзывался сожалением. — Пламя и сера бегут через твои вены. Моё врождённое чутьё всегда безошибочно позволяет узнать истинный дух Ада.
— А вот Сатис не узнала. Все могут ошибаться, даже могущественные создания, наделённые магическими знаниями. И ещё, могли бы добавить сюда хоть каплю благодарности, за то, что помогли вам сцапать демона.
— Ты и впрямь пытаешься торговаться? Со мной?!
— Она говорит правду, — голос Дарреля был слабым и прерывистым, однако чувствовалось, что он настроен решительно. — Да, безусловно, конечно, ваши суперспособности впечатляют: помогают отыскать следы демонов через миры и тому подобные вещи… но всё-таки, как выясняется, в отдельных случаях не могут отличить человеческую природу от демонической. Давайте генетический анализ сделаем что ли. Только, по-моему, и без него всем тут очевидно, что я — родной отец Шемс.
— Зачем я вас слушаю? — Чила отвернулась и в раздражении зашагала по пещере, к озеру, потом обратно…
— Потому что у тебя тоже есть душа, и восставшее чувство неправоты её неприятно тревожит, — Лльюэллин ступил вперёд, к самому краю, почти на линию обозначенного круга. Легко, даже небрежно ткнул арбалетом в пол, будто просто опирался на него. Горгулья замерла и алчно прожгла его взглядом, но граница не была нарушена, и защита всё ещё оставалась активной. А тот, по привычке, позволяя себе держаться отстранённо и надменно, продолжал: — Ты отказываешься слушать тихий голос внутри себя, ведь иначе откроется истина, которой ты боишься больше всего на свете. Для чего ты рождена? Ты когда-нибудь думала об этом? Неужели просто ищейка? Без мнения, без позиции, без выбора… В этом твоё предназначение или тебе так сказали?
— В Аду разберутся, чьей она породы. Тебе-то, что за дело, не пойму? Просто швырните её сюда, и я оставлю вас в покое.
— Не выйдет одной ношей отделаться. Нас тут по меньшей мере двое ещё, стоящих буквально на пороге. Донесёшь всех или нам с Даррелем подождать Харона? — Лльюэллин отступил, и волна белых волос, качнувшись, скользнула по его лицу, затем отвернулся, но Чила готова была поклясться, что на губах его застыла холодная улыбка.
Она нахмурилась. Он смеет смеяться над ней? Нарочно подначивает? Что ж, пусть она молода и впервые покинула родное гнедо, но вот возьмёт и покажет этому самовлюблённому негодяю, кто тут обладает настоящей силой…
Шемс вздрогнула, когда своды пещеры затряслись, а по невидимой стене побежали изумрудные молнии, и будто по стеклу, в пространстве по контуру поползла паутина трещин. Неожиданно возникло какое-то внутреннее сопротивление и Шемс инстинктивно сосредоточилась на нём, восстав против нарастающего давления. Но пальцы Тиббота крепче сжали ладонь, а его дыхание щекотнуло ухо:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Используй ловец солнца.
Шемс медленно выдохнула, отпуская напряжение. И это показалось настолько противоестественном, когда внутри всё вопило, не желая противиться инстинктам, затмевающим голос разума. Её с горгульей взгляды скрестились, осветившись возбуждённостью, соперничеством и неприязнью.
Бреши в защите росли, добавляя напряженности. Томительность ожидания, медленный бег времени и всеобщее молчание становились всё невыносимей. Хотелось сказать или сделать хоть что-то, пусть совсем безрассудное, лишь бы скорей наступила развязка.
В итоге почему-то всё равно все они пропустили момент, когда барьер окончательно рухнул. Даже Чила пару секунд оставалась недвижна, недоумённо взирая на образовавшуюся пустоту в месте, где только что находилась преграда, отделяющая её от желанной добычи. Но вот она очнулась, губы расплылись в торжествующей улыбке и, прошипев что-то многообещающее, горгулья стремительно прыгнула вперёд. В это же самое время Шемс активировала артефакт. Уставшие от потёмок глаза зажмурились, ослеплённые ярчайшим режущим светом, внезапно озарившем пещеру.
Тишина взорвалась протестующим криком Чилы. В нем сквозило недоумение, потрясение и… обида? Горгулья метнулась в сторону, ища спасения в неверных тенях. Но слишком поздно. Крылья с шумом взметнулись вверх, серебром переливаясь под солнечным сиянием и застыли в обречённой неподвижности. Мраморным холодом сковало тело, остановило сердце, в мгновение ока превратив живое существо в каменное изваяние.
— Давайте скорее расколотим эту Чилу, пока она представляет собой уязвимую мишень, — Евгения выбежала из круга, озираясь в поисках какого-нибудь орудия поувесистее.
— Не трать силы напрасно. Горгульи не отличаются хрупкостью, — Лльюэллин решительно отобрал из её рук крупный булыжник.
— Вот заодно и проверим, — Евгения не захотела униматься и попробовала булыжник вернуть, но сдержанность Лльюэллина всегда органично сочеталась с его бескомпромиссностью.
— Её сёстры вернутся. Имея заложника, есть смысл подумать над деталями возможной сделкой. В любом случае, скоро рассвет. Вынесем её на улицу, и у нас будет день на поиск подходящего оружия или заклинания…
Шемс и Тиббот тоже подошли поближе. Шемс всё ещё поглядывала с опаской, но не сдержала любопытства и потрогала выточенные из гранита складки плаща. Тиббот постучал костяшками кулака по каменному плечу, а убедившись, что угроза действительно миновала, предложил:
— Запрём её в железной клетке, которую для надёжности защитим символами, заклинаниями и магическими ингредиентами.
— Хорошо, принеси клетку, — Лльюэллин согласно кивнул и перевёл взгляд на Шемс. — Ты сумеешь закрыть портал?
— По… постараюсь… То есть, закрою, конечно, — спохватилась девушка и поспешила через завалы к колодцу.
— Лльюэллин, — Евгения тронула плечо мужчины, привлекая внимание. — Даррелю нужна помощь.
Боковым зрением Шемс видела, как бесчувственное тело её отца подняли с пола и унесли прочь. С ним всё будет в порядке, говорила она себе. В библиотеке полно книг с целительными заклинаниями. Что-нибудь подходящее непременно отыщется. А пока важно не допустить появления новых незваных гостей... Она склонилась над чёрным провалом и прислушалась. Тихая бездна пугала и манила одновременно. Непостижимая страшная тайна притягивала, искушала поддаться, заглянуть за тонкую грань реальности. И Шемс уступила соблазну, позволив потоку сознания двигаться самостоятельно свозь тьму.
Сперва всё шло довольно гладко. Она долго беспрепятственно скользила вниз, улавливая лишь тусклые отблески протянутых сквозь пространство нитей, похожих на тонкие-тонкие струны, в местах пересечения скреплённых более яркими руническими символами, сотканными из энергий. Появилось ощущение, будто она провалилась в зачарованный сон и неодолимая сила затягивает её всё глубже и глубже. Но вот шахта колодца становится шире, темнота понемногу отступает, рассеивается, и похожие на предутреннюю серость её окружают вязкие облака ядовитого тумана. Вдали проступают очертания огненных врат, будто распахнутая пасть чудовища, ждущего глупцов вроде Шемс…
