Открытие разом отрезвило. Мысленно вопя от ужаса, она ринулась обратно, по пути срывая сияющие руны, что удерживали портал открытым.
Очнулась Шемс вновь в пещере, всё в той же позе — склонившись над колодцем. Фух, чудом пронесло.
Тишина какая-то зловещая повисла в спёртом воздухе пещеры, навалилась, как будто хотела раздавить. И хоть свет от ловца солнца по-прежнему исправно разгонял мрак, безжизненная пустота этого места заставляла почувствовать себя весьма некомфортно.
Куда все подевались? Почему Тиббот не остался с ней? Ах да, вспомнила Шемс, он ведь отправился за магической клеткой…
Взгляд сам собой постоянно возвращался к горгулье. Даже теперь за сковавшей плоть неподвижностью, за красивыми чертами, острыми скулами, тонким хищно изогнутым носом… чудилась угроза.
— Вот же жуткое создание, — нежелание и дальше оставаться со статуей наедине заполнило её сознание.
Шемс прошла мимо и задумчиво подняла оставленный на полу арбалет. Тяжёлый. В душе одновременно сплелось столько эмоций, что она и не в состоянии разобрать. И уж совсем непривычно, что можно чувствовать свободно, без оглядки на Сатис. Она прислушалась к ощущениям и вдруг не почувствовала ничего, только какая-то ужасающая тишина, тишина сердца, словно она, как и Чила вмиг превратилась в камень, только не снаружи, а где-то там внутри.
— Ты умеешь с ним обращаться?
Негромкий голос Лльюэллина показался Шемс раскатом грома и заставил испуганно вздрогнуть.
— Она же упорная, как терминатор — не угомонится пока своего не добьётся… или не будет уничтожена.
— Мы же договорились, что не станем её убивать. Но последнее слово, разумеется, за тобой, потому как теперь ты Властвующая в этом доме.
— Это тут ни при чём, — Шемс непонимающе распахнула глаза, уставившись на него. — Не сравнивай меня с Сатис!
— Я не сравнивал.
Шемс продолжала возмущённо сопеть и сердито моргать, но чем больше думала надо всем этим, тем нерешительнее себя чувствовала.
Лльюэллин, незаметно выдохнув, подошёл, чтобы забрать оружие, впрочем, девушка не особо и возражала. Она стояла, замкнувшись в своих эмоциях, вновь чувствуя себя взбалмошной девчонкой с верой в людей, верой в лучшее. Суеверный трепет, нарастающая тревога и надежда на поддержку, и ярость, и страх одновременно с облегчением оттого, что не совершила непоправимого, всё смешались в сердце. Мурашки бежали по коже и пульсацией крови по телу разрасталось жжение. Это эмоции и чувства возвращались к ней.
Глава 32
Шемс шла по коридору, превратившемуся в сплошные руины, переступая через осколки прежде прекрасных колонн и барельефов, раскуроченные полы и куски отвалившейся штукатурки. Стены с вырванными дверями зияли безобразными дырами. Опалённые листы книг, куски картин, сломанные канделябры стали теперь просто мусором. Да уж, работы тут, непочатый край. Справится ли она? Тихик верил, что справится, однако, у самой Шемс возникали на этот счёт большие сомнения.
Одна из немногих уцелевших дверей открылась, и навстречу девушке вышла Евгения. Несколько мгновений они оценивающе смотрели друг на друга.
— Ты в порядке? Выглядишь не очень.
— Да, нормально. Портал закрыт. Лльюэллин сейчас в подвале запаковывает в клетку горгулью, — отчиталась Шемс.
— Хорошо. Зайдёшь? Даррель сейчас у меня.
— А ты куда?
— На поиски книг с рецептами исцеляющих заклинаний. Библиотека, как видишь, тоже изрядно пострадала, но, к счастью, не уничтожена полностью. Жаль, конечно, что часть магических опций пропала и дом больше не предоставляет нам доступ к запасам всех мировых хранилищ… И ладно, обойдёмся имеющимися. Уверена, надо лишь запастись терпением, в итоге что-нибудь да отыщется…
Внутри бывших покоев Ионы сохранился порядок, если не считать окровавленных полотенец и простыней, разбросанных по комнатам. Понятно, что здесь Шемс оказалась впервые, и ожидая увидеть обстановку, кричащую какой-нибудь цыганской вычурностью, была очень удивлена уютному и обворожительно простому интерьеру. Но сейчас, когда проблема Сатис и горгульий более-менее разрешилась, её мысли целиком и полностью переключились на Дарреля. Возможность самоисцеления утрачена, но всегда ведь есть другой выход, осталось его найти. Только бы успеть…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Даррель неподвижно лежал в постели: бледный, перебинтованный, укрытый одеялом с ярким рисунком мандалы. Тиббот сидел неподалёку в кресле, обитом принтованным индийским хлопком. При появлении Шемс он поднял голову от страниц одной из многочисленных книг, которыми был завален не только круглый деревянный столик, но и винтажный коврик под ним.
— А вот, наконец-то, и ты! — Тиббот старался придать голосу шутливый тон. — Я уже почти начал тревожиться, собирался отправляться на поиски.
— Он по-прежнему без сознания? — Шемс, исправляя охватившее её малодушие, подошла к Даррелю.
— Ну ещё бы! Потерять столько крови — это не шутки.
Шемс думала о том же. Такой бледный, бледнее мела, будто мертвец. Но грудь его вздымалась снова и снова, порывисто, с хрипом, в такт неровному дыханию, доказывающему, что он всё ещё жив.
— Неужели тебе его ни капельки не жаль? — в голосе Шемс слышалась бесконечная усталость.
— Бог с тобой? Тогда чем я сейчас по-твоему занимаюсь? Штудирую, между прочим, труды шаманов, магов, жрецов, владевших знаниями великих целителей.
Да, штудирует. Вот только не ради Дарреля, а ради неё. Шемс поняла это и мгновенно прониклась благодарностью.
— А может ему просто нужно в обычную человеческую больницу? Образ Сатис больше не таится за нашими спинами незримой тенью, так почему же мы все до сих пор тут и надеемся на какое-то неведомое чудо?!
— Во-первых, потому что тебе всё ещё нужна защита от горгулий, а наложенные на дом чары пока с этой задачей справляются…
— Речь сейчас не обо мне. Даррелю… моему отцу, немедленно нужна квалифицированная медицинская помощь.
— Я понимаю сколько он для тебя значит, — Тиббот вздохнул с сочувствием. — Я на твоей стороне. Всегда. Только ведь не лечат в современных больницах ни отравляющих проклятий, ни ран, оставленных стрелами, пропитанных ведьмовским ядом, смешанным с кровью демона.
— Я только-только его нашла, — всхлипнула Шемс, чувствуя, как глаза заволакивает слезами.
Тиббот отложил книгу, подошёл, осторожно обнял за плечи и привлёк к себе.
— Ну, что ты, маленькая моя. Пока ведь не случилось ничего совсем уж непоправимого. Вспомни, мы ведь справились с Сатис, тем более справимся и с этой бедой.
— Я не понимала, что это так серьёзно… думала, ему, как обычно, нужно отлежаться и всё…
— Так и есть. И тебе не помешает отдохнуть. Представляешь, этот мохнатый зверь позаботился о сохранности твоих комнат, а мои — лихо так расколошматили.
— Ох… твои работы…
— Да, погибли. Но это ерунда… Ну так что? Проводить тебя в кроватку?
— Я хочу помочь с поиском лекарства.
— Ну, Шемс, смотри-ка, ведь еле на ногах стоишь. Слушай, а давай будем отдыхать по очереди. Кто больше устал — тот и первый. Я вот ни колдовал, ни в сражении ни участвовал, разреши хоть тут оказаться полезным.
— Тиббот, — Шемс задрала подбородок, заглядывая ему в глаза. — Не оставляй меня никогда, а то я точно пропаду.
— Никогда. Даже если прогонять будешь.
Его немного легкомысленное обещание, будто волшебный бальзам, помогло почувствовать себя спокойнее. И нехотя высвободившись из утешительных объятий, девушка послушно отправилась к себе.
Но, перешагнув порог собственной комнаты, Шемс на минуту остолбенела от увиденного. Нет, покои, как и предполагал Тиббот были в абсолютном порядке. Только вот одна деталь…
В приятном полумраке гостиной, в углу, рядом с большим зеркалом, вместо привычного кресла теперь красовалась трёхметровая пушистая ель, украшенная золотыми стеклянными шарами, и серебряными бантами, а на концах зелёных лапок, сверкали рыжими огоньками свечи.
Что это, думала Шемс, последний привет от Тихика? Его загадочное послание? От посетившей её соблазнительной мысли немедленно вернуться за Тибботом пришлось отмахнуться, закрыть входную дверь и самостоятельно изучить явленную ей новую загадку. Вот бы и впрямь найти под ёлочкой чудодейственное средство, исцеляющее самые ужасные недуги. Но ничего похожего на бутылёк с колдовским снадобьем или на свиток древнего пергамента, сообщающего необходимое заклинание, там, увы, не обнаружилось. Зато обнаружилась та самая изумрудная табакерка.
