но у меня другие приоритеты. Я скручиваю бархатную ткань, превращая ее в веревку, и связываю ее запястья вместе, прежде чем она успевает опустить руки.
— Что ты делаешь?
Я награждаю ее кривой ухмылкой:
— Просто расслабься, детка. Ты мне доверяешь?
Ее веки опускаются наполовину, и она смотрит на мой рот.
— Да.
— Хорошая девочка. Теперь ложись и широко раздвинь ноги.
Она тяжело сглатывает, прежде чем выполнить мои указания. Она дрожит, поэтому я добавляю.
— Не надо нервничать. Я сделаю так, что тебе будет хорошо. Обещаю.
— Я не нервничаю.
— Хорошо, — я кладу руки на ее внутренние стороны бедер, и ее бедра подрагивают. — Ш-ш-ш. Все хорошо.
Медленно, я провожу пальцами по ее киске, но сначала я просто прикасаюсь к краю ее трусиков.
— Ноа, зачем ты меня так мучаешь? — выдыхает она.
— Терпение, солнышко.
— У меня его нет.
— Правда? Скажи мне, как сильно ты хочешь, чтобы мой рот оказался на твоей киске.
— Я уверена, что ты и сам это знаешь.
— Я хочу услышать, как ты это скажешь.
— Просто съешь меня уже.
Трахните меня, если это не похоже на то, что она сейчас держит мой член в кулаке. У меня снова бушует эрекция, и я не могу дождаться, когда смогу окунуться в ее жар.
Не отрывая пальцев от края ее трусов, я наклоняюсь ближе и дую горячим воздухом на ее клитор. Джиа снова вздрагивает, и ее ноги напрягаются:
— Ноа, пожалуйста…
Я мог бы помучить ее еще немного, но не только у нее нет терпения. Я просовываю два пальца под ткань и прижимаю их к ее клитору.
— Ох, блять, — пролепетала она, снова приподнимая бедра.
— Скоро, — отвечаю я, повторяя то, что она сказала мне раньше.
Она уже мокрая, и я провожу пальцами слева и справа по ее клитору, заставляя ее громко стонать. Мой член дергается, умоляя позволить ему вступить в игру.
Пока нет.
Я отстраняюсь, чтобы снять с нее трусики. Я чуть не плачу, когда ее киска открывается передо мной, вся розовая, блестящая и голая, готова, чтобы ее взяли.
— О, детка. Ты такая красивая.
— Ты слишком много говоришь.
Я смеюсь.
— Но я думал, что тебе нравится, когда я говорю.
— Нравится, но…
Я ввожу указательный палец в ее киску, и она выгибает спину.
— Что ты говорила? — я дразню ее, загибая палец внутрь, ища ее сладкую точку.
Она сгибает ноги, пытаясь сомкнуть их.
— О Боже, Ноа.
— Тебе это нравится, не так ли, моя сексуальная девочка? — я ввожу еще один палец, а затем поворачиваю их.
Она подносит связанные запястья к губам и бормочет что-то, чего я не могу расслышать. Решив, что я достаточно помучил нас обоих, я кладу ее ноги себе на плечи, наклоняюсь ближе и втягиваю ее клитор в рот.
Джиа вскрикивает, пытаясь вырвать руки, и электрошок желания бьет прямо по моим яйцам. Я хочу трахнуть ее так сильно, что уже даже не смешно. Но я также хочу, чтобы она кончила на мой язык. Я попеременно облизываю и посасываю ее клитор, одновременно трахая ее пальцами. Она на вкус как нектар богов, и я не могу насытиться.
Я потерялся в этом моменте, сосредоточившись на том, чтобы моя девочка чувствовала себя чертовски хорошо. И тут я чувствую ее пальцы в своих волосах. Я не привязал ее руки к изголовью, так что она все еще может дотянуться до меня. Она дергает меня за пряди волос, и легкая боль подстегивает меня. Мне становится все труднее удерживаться от того, чтобы не разлить свою сперму по полу, но я концентрируюсь на этом. В следующий раз я кончу в ее киску.
— Я уже близко, Ноа. Не останавливайся.
Ни малейшего шанса, солнышко. Все вокруг исчезает, и я слышу только звуки моего языка, перебирающего пучки нервов, и исступленные стоны, вырывающиеся из ее рта.
Она резко дергается, выкрикивая мое имя. Ее тело бьется в конвульсиях, и ее клитор пульсирует в моем рту. Я продолжаю есть ее, пока она не расслабляется, прижавшись к матрасу. Тогда я вскакиваю на ноги и достаю презерватив из кармана пиджака, который я так и не удосужился снять. Теперь я избавляюсь от него и от рубашки.
Джиа закрыла глаза, ее дыхание неровное, но когда я разрываю обертку презерватива, она смотрит на меня.
— Мне нужно быть внутри тебя, детка. Но если ты скажешь мне остановиться, я остановлюсь.
Она нахмуривает брови.
— Попросить тебя остановиться? Ты в своем уме? Я никогда так не хотела, чтобы меня трахнули, как сейчас.
Меня охватывает облегчение.
— Спасибо, блядь.
Я скатываю презерватив по длине, затем присоединяюсь к ней в постели. Джиа поднимает колени, широко раскрывая для меня свои ноги.
— Ты так и будешь держать меня связанной?
Я подношу свой нос к ее шее и член к ее входу.
— Да.
Она обхватывает меня руками за плечи и скрещивает лодыжки за моей задницей. От этого сдвига мой член немного проникает в ее скользкое тепло.
— Черт возьми. Ты чувствуешься так хорошо.
— Мне нужен ты весь, Ноа.
— Не нужно повторять дважды, солнышко, — я погружаюсь в нее до упора, а потом не двигаюсь пару секунд. Мне нужно сосредоточиться, чтобы не кончить слишком рано.
— Ты в порядке? — спрашивает она.
— Да, детка. Я в порядке, так в порядке.
Я выхожу почти до конца и снова сильно вбиваюсь в нее. Она откидывает голову назад и вскрикивает.
— Посмотри на меня, красавица, — я беру ее лицо руками.
Мы встречаемся взглядами и молчим какое-то время. Я хочу запомнить каждую деталь ее лица, пока буду трахать ее. Но когда я нахожусь в серьезной опасности сказать ей о своих истинных чувствах к ней, я целую ее, а затем отдаюсь желанию, окутывающему нас.
ГЛАВА 33
ДЖИА
Пока Ной вбивается в меня, я пытаюсь освободить свои запястья от импровизированной веревки, которую он сделал из моего платья. То, что он сделал, может повредить материал, хотя, возможно, это был его злой способ убедиться, что я никогда больше не надену это платье, это был слишком горячий жест, чтобы я могла жаловаться. Но сейчас мне до смерти хочется разжать запястья, чтобы прикоснуться к нему везде.
Ноа слишком сосредоточен на том, чтобы трахать меня до беспамятства, чтобы замечать, что я делаю. Честно говоря, трудно сосредоточиться на задаче, когда он делает мне так хорошо. Его член растягивает меня самым приятным образом, и он попадает в нужное место.
Наконец, ткань ослабевает, и, потянув
