Решив так, Магомед тут же застонал, схватился руками за живот, скрючился и свалился со стула на пол. Сыграл он здорово, следователь было поверил, вскочил со стула:
— Что с вами!
— Э, плохо мне, помираю. Накормили плохой пищей, а у меня язва желудка. Врача мне, срочно!
Володя прекратил набивать текст, схватил со стола ручку и на листе бумаги написал: «Придуривается, тянет время, хочет в больницу».
Следователь прочитал, успокоился и сел.
— Расулов, мы подняли медицинскую карточку у вас на родине. Там ничего нет про язву. И в нашем городе вы к врачу не обращались. Прекратите ломать комедию!
Следователь блефовал. Фамилия главаря была известна из документов, изъятых при задержании. Паспорт пробили по установочным данным. Он оказался поддельным и значился как утерянный, а скорее всего, был украден.
Магомед ещё немного покорчился, но следователь и Володя сидели спокойно, с безразличными лицами, и главарь понял, что спектакль не удался.
Володя повернул ноутбук к следователю и дал прочитать текст. До сих пор он вёл себя пассивно, влезть в мозг Магомеда не пытался, а только считывал мысли террориста. Конечно, назвать Магомеда террористом может только суд — после оценки доказательств. Но Володя читал мысли террориста и не сомневался, что перед ним террорист, враг. Ну а как ещё можно назвать человека, решившего устроить массовое убийство мирных граждан? Если его ещё можно назвать человеком. Нелюдь он, жалко, что смертную казнь отменили. И зря наше правительство пошло на поводу у Европы и ввело мораторий. Вон США пытаются диктовать всему миру свой порядок, а приговоры смертные выносят и в исполнение их приводят. Остальной же мир молчит в тряпочку. Террориста тюрьмой не перевоспитаешь, максимум, что он получит, — пожизненное заключение. Стране убыток, и народу зачем платить налоги и содержать нелюдя?
Магомед перестал стонать и корчиться, поднялся с пола. Взгляд его был полон ненависти — номер не прошёл.
«А всё вот этот русский, что с ноутбуком сидит. Он бумажку написал, и следователь успокоился. Кто он? Почему следователь его слушается? Начальник? Вроде по возрасту не вышел. Но и не стенографист, это точно, следователь мои ответы ручкой в протокол записывает».
Володя решил проявить активность, поскольку время уже поджимало, этот Махмуд мог насторожиться и приступить к перевозке снаряда в город. Может быть, они обмениваются с Магомедом звонками в определённое время, а телефон у Магомеда уже восемнадцать часов не отвечает. Хотя не факт, что такая договорённость есть.
Володя закрыл глаза, сосредоточился: надо было отбросить все свои мысли и желания и войти в мысли главаря.
Получилось, пошли обрывки воспоминаний. Вот издалека заброшенное здание из красного кирпича на Обводном канале, перестрелка. Один человек падает, к нему подбегают двое. Потом, после звонка, приезжают «Скорая» и полиция. И в поле зрения Магомеда мельком попадает он, Володя. Правда, Магомед тут же уходит, опасаясь прочёсывания местности, проверки документов.
Потом наслоились другие воспоминания, к делу не относящиеся. Оп! Катер на реке, машины на набережной — и опять мелькает Володя. По всей видимости, это сбило с толку Магомеда, он принял его за сотрудника ФСБ. Если Магомед был у здания на Обводном канале, это объяснимо: пришли вдвоём, Магомед перестраховался, а его подельник нарвался на пулю. Но как Магомед оказался на набережной Мойки, когда сотрудники искали там контейнер в воде? Второй эпизод списать на случайность нельзя.
И у Володи родилось подозрение: а нет ли среди сотрудников ФСБ или смежных с нею служб предателя? Магомед не мог случайно попасть на набережную, он появился там целенаправленно. А поскольку выезд, да ещё и с привлечением катера, был довольно быстрым по времени, предупредить главаря можно было только по телефону. Надо срочно сообщить Толкачёву. В управлении есть «крот», и сейчас он может поставить в известность Махмуда. Или хуже того, получив приказ, заставить Магомеда замолчать навеки, скажем, отравить его.
Володя уже собирался встать, чтобы направиться к Толкачеву, как вдруг в воспоминаниях Магомеда появилось нечто новое и весьма интересное. Портовые краны, суда у причальной стенки, рельсы, платформы с контейнерами, вагоны и цистерны с грузами. Где это? Это мог быть любой порт России. А то, что порт именно российский, было ясно по надписям на вагонах, на кранах, пакгаузах.
Вот Магомед заходит в двухэтажное здание, но ни с кем не контактирует, выходит, поворачивает за угол. Через секунду следом появляется человек в форме таможенника.
— Ты зачем здесь, Магомед? Я же говорил тебе не раз: на работу ко мне не приходи.
— Дело важное, Махмуд!
— Тс, тихо! Здесь меня знают под именем Сергей.
— Пусть будет так. У меня неприятности. Один человек убит при попытке достать контейнер из тайника, ещё один снаряд подняли со дна реки. По телефону я побоялся сообщить.
— Известия плохие! Учитывая, что перед этим была авария и полиция обнаружила контейнер, нами потерян почти весь запас. С чем акцию проводить будем? Что-то раньше у тебя таких провалов не было. Ты никого в своей группе не подозреваешь?
— Думал уже, если только торгаш Гасан… Но он всего лишь исполнитель и места хранения снарядов не знал.
— Хорошо. Я отдам приказ парням, пусть заберут снаряд с прежнего места и перевезут сюда, в порт. Тут можно танк спрятать, и никто не найдёт. Надо продержаться ещё немного. А как начнётся международный форум, так и взорвём. Замолчать акцию не получится, будет слишком много жертв. И ещё: полагаю, что спецслужбы могут глушить телефоны, сигнал о взрыве может не пройти. Лучше, если его приведёт в действие смертник.
— У меня есть такой, Темирбек. Его можно использовать втёмную, но даже если сказать напрямую, он не откажется.
— Отлично! Я тебе позже скажу решение. Встреча в городе на старом месте. Ко мне больше не приезжай, тут много завистников. Вдруг решат, что ты договариваешься со мной о том, чтобы пропустить товар за бакшиш? Ещё начальству стуканут. Сам понимаешь, мне это место досталось с трудом, и терять его нельзя. Да и парни из группы почти все здесь пристроены — в охране, такелажниками, сцепщиками.
— Прости, Махмуд. Я помню, но обстоятельства так сложились.
— Э! Хвоста за тобой нет?
— Я не один раз проверялся, всё чисто.
— Уходи.
Володя набил текст. Как хорошо, что он не поторопился, не ушёл к Толкачёву. Теперь известно, где искать этого Махмуда. Обличьем — типичный русак, зовут Сергеем, только говор жёсткий.
Володя встал, прихватил ноутбук и направился к Толкачёву. Постучав, вошёл.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
