– Надо так понимать, что вы бережете свою психику, не хотите травмировать себя воспоминаниями – и пусть страдают другие, вам все равно?
– Именно!
– А если я вам скажу, что он довел до смерти несколько человек? А если я вам скажу, что только чудом удалось спасти одну женщину, которая хотела покончить с собой? Вы мне тоже скажете, что вам личный покой дороже?
Оксана не ответила.
Кис продолжал, все так же тихо, ровным и мягким голосом, не сводя понимающих глаз с молодой женщины:
– Я не прошу у вас подробностей этой грязной истории, Оксана. Все, что я рассчитываю у вас узнать, – это некий психологический портрет насильника. То, что вам удалось почувствовать, понять, заметить. Помогите мне, пожалуйста. Я вам даю слово, что разговор останется между нами.
Оксана все еще молчала, глядя исподлобья на детектива.
– Покажите еще раз ваше удостоверение! – вдруг вскинулась она. – Оно не фальшивое? Вы правда детектив?
– Если у вас есть справочник «Желтые страницы России», то в разделе «Детективные агентства» вы найдете и мое.
Оксана стояла в нерешительности.
– У вас ведь девочка?
– Дочка…
– Лет этак через пятнадцать… Что бы вы почувствовали, если бы, не дай бог, с ней случилось то, что случилось с вами?
– Это нечестно… – Оксана с трудом подавила спазм в горле. – Вы пользуетесь запрещенными приемами! Это подло так припирать меня к стенке!
– Это неделикатно, Оксана, согласен. Но честно.
Она не ответила.
– Вы любите мужа, вы дорожите вашей семьей, – продолжал Кис все так же мягко, но с напором. – И наверняка не хотели бы, чтобы ваш муж умер от инфаркта, как это случилось с другими, когда у них на глазах насиловали жен?
Оксана подняла руки:
– Пощадите. Сдаюсь. Спрашивайте.
– Спасибо. Мне, Оксана, нужно уловить характер преступника. Я пытаюсь сузить круг поиска, понять, куда, в какую среду мог попасть этот человек. Я знаю, откуда он вышел, но не знаю, куда и к чему пришел. И, самое главное, как. Поэтому любая деталь, которую вы сочтете возможным мне рассказать, поможет уточнить его портрет.
– Я не знаю, что именно…
– Все. Если можно…
Оксана возмущенно посмотрела на него и одновременно залилась краской до такой степени, что у нее на глазах выступили слезы.
– Вы сказали, что без подробностей!
Кис не ответил.
Оксана взяла со стола большущую пепельницу, сигареты и зажигалку, села на диван, устроила пепельницу рядом.
– Отвернитесь.
Кис не понял, смотрел вопросительно.
– Возьмите ваш стул и переверните его, я не хочу видеть ваши глаза. Если вы курите, я вам тоже пепельницу дам.
Кис стул переворачивать не стал, а просто сел на него верхом, лицом к столу, спиной к дивану. Оксана поставила вторую пепельницу перед ним и вернулась на диван.
– …В тот вечер я поссорилась с Сашей, – донесся до Киса ее голос, – это был тогда мой бойфренд… Богатый и наглый. Я как дура терпела его выходки… До сих пор не понимаю, любила ли я его или меня красивая жизнь ослепила…. В тот вечер на дискотеке он хорошо заправился коктейлями. И начал хвастаться перед друзьями, расписывая мои достоинства… – Она запнулась и добавила: – В постели… Из-за этого я с ним сильно поссорилась… Точнее, полностью порвала отношения. Выскочила из дискотеки как ненормальная, стала голосовать. Разумеется, мама мне сто раз говорила: никогда не бери левака, особенно ночью… Но, знаете, по молодости всегда кажется, что плохое случается с другими и ты о них читаешь в газетах, а с тобой никогда ничего не может произойти… К тому же я была не в себе, меня душили слезы от возмущения и обиды… Притормозила машина, «жигуленок». За рулем был молодой человек, довольно красивый.
– Этот? – Кис вытащил фоторобот и протянул руку назад, к Оксане.
Оксана отвела листок от себя.
– Мне следователь уже показывал. Похож.
Кис вытащил фотографии Стасика. Оксана прикрыла бородку пальцем.
– Похож, – был ответ. – Но на фотороботе похож больше. Так вы его уже нашли?
– Нет, к сожалению. Свидетели описали. А фотографии случайно попали ко мне в руки. Значит, тогда у него бороды не было?
– Нет. Так вот… Я села в машину спокойно – у него такая улыбка была вежливая, приятная, добрая… Мы тронулись. Примерно через сто метров двое мужчин голосовали на обочине, и он притормозил. Я запротестовала, сказала, что не хочу ехать с тремя мужчинами, но он только улыбнулся – очень обаятельно улыбнулся – и открыл дверцу. Они сели по обе стороны от меня. Ну и… Короче, вывезли меня за город. Я так и не поняла, куда. Там было такое место недалеко от дороги, вроде поляны, закрытой кустами. Они вытащили из багажника одеяло… Старое стеганое, желтое, таких теперь не делают… И… потом…
Ее голос дрогнул.
Кис с трудом удержался, чтобы не обернуться.
– То есть, их было трое? – спросил он спокойно.
– Да… Они меня выволокли из машины, поставили на одеяло, двое держали за руки, а этот, красавчик, который был за рулем, встал передо мной и сказал: «Ты зачем на дискотеку ходишь? Богатых мужиков цеплять?» Я, конечно, ответила «нет». Он ухватился за вырез моей жилеточки – на мне была такая жилеточка с блестками, на шнурках, синяя… Открытая очень, с декольте… Вот он схватился за вырез и говорит: «Значит, ты сиськи напоказ бесплатно выставляешь? Просто так, для народа? А задницу ты обтянула – на мне юбка была в обтяжку – тоже просто так, без задней мысли?» И захохотал, повторяя, что удачный каламбур вышел: «Задница без задней мысли»… Те двое, что держали меня, угодливо подхихикивали… Я ему ответила: «А ты что, борец за нравственность?»
Он снова расхохотался… Представьте себе, даже в этой ситуации я не могла не признать, что он парень обаятельный… Мне все не верилось, что это может плохо кончиться, он совсем не был похож на бандита… «Ну что ты, – сказал он, – зачем мне нравственность? Я борец за справедливость!»
И стал развязывать шнуровку на моей жилеточке.
Я все пыталась потянуть время, поддержать разговор в какой-то надежде, что вдруг мы до чего-нибудь договоримся… «Это как – борец за справедливость?» – спросила я.
Я думала, что моя затея удалась. Потому что он вдруг пустился в речи и даже жилетку мою оставил в покое…
Он говорил что-то такое, из чего следовало, что женщин он ненавидит. Что они мигом западают на его красивую внешность, но так же быстро от него и уходят. Что он талантлив, но женщинам от него нужны только деньги. Что все они – то есть мы, женщины – твари продажные. А все, что продается, можно либо купить, либо экспроприировать. Я еще, помнится, спросила: «Украсть, что ли? Как вещь?» В ответ он просто опрокинул меня на одеяло… И, встав над мной, почти выкрикнул: «Вы все сначала хотите много денег, а потом много секса! Сначала отхватить богатого мужа, а потом завести хороших любовников… И рыбку съесть, и на … сесть! Причем сразу на несколько! Я знаю, о чем вы все, сучки, мечтаете, что вам по ночам снится: групповуха! Вам всегда всего мало – и денег, и …ев!»
Он был первым. Двое других смотрели. Жадно смотрели… Будто в первый раз видели.
Кис откликнулся:
– Возможно, это и было их первое дело.
– Возможно… – вздохнула Оксана. – Только теперь слушайте и ничего не говорите. Я расскажу вам то, что не рассказывала никому и никогда… Не знаю, пригодится ли вам, но вы сказали, что пытаетесь уловить характер… В общем, когда он закончил, у меня пошла кровь. Месячные должны были начаться, это, в принципе, нормально, так бывает. Но они этого не знали. Подумали, наверное, что это что-то серьезное, кровотечение какое-то… Так вот, растерялись они страшно. Как маленькие. Смотрели друг на друга, будто спрашивая, что делать. И этот, красавчик, тоже стоял в столбняке. Но вдруг спохватился, взял себя в руки и как рыкнул на остальных: «Что встали, козлы? А ну, давайте дело делать!» Меня так удивило: «дело»! Они пошли «на дело»! Не для удовольствия, а для «дела» меня насиловали?
– Именно так.
– Почему?
– Красавчик, как вы выразились, объединил вокруг себя маленькую группу, вдохновив их идеей, что они не просто бандиты, и даже вовсе не бандиты, а борцы за «справедливость». Это был момент, когда его авторитет мог рухнуть. Он их привел «на дело», и он отвечал за все. Лидера играл. Поэтому первым справился со своей растерянностью, а может, даже и с жалостью к вам…
– Когда второй расстегнул брюки, красавчик отвернулся. Вроде бы ему и вправду было неловко. Но потом снова повернулся и стал смотреть.
– Будто себя заставил?
– Типа того… Только второй не мог ничего. У него не стояло, презерватив не на что было надевать… Третий кончил так быстро, что я едва успела почувствовать. Красавчик уже полностью пришел в себя и стал над ними издеваться. Они выглядели, как побитые щенки.
– Они, как я понял, были без масок? Вы можете их описать?
– Не забудьте, было темно. Этого, Красавчика, я хорошо запомнила: я его разглядела, еще когда машину остановила. Да и вообще, он был у них главным, я на него больше смотрела. Второй, который не справился с «делом», был небольшого роста, светлый, показался мне совсем молоденьким, прямо пацаном. Третий – длинный и смурной. Волосы темные – и глаза узко посаженные. Но я бы вряд ли кого-то из них узнала, кроме Красавчика.
