Так, на самый низ куртку, свитер, штаны. Они занимают бо́льшую половину рюкзака. М-да, маловат он оказался. Дальше продукты – по две банки «завтрак туриста», тушёнки и «братской могилы», то есть кильки в томатном соусе. Немного подумал и добавил ещё по банке каждого вида, так, на всякий случай. Дополнил суповыми пакетами и еще приправы сунул, тоже в пакете. Двумя буханками хлеба завершил с продуктами, и рюкзак оказался полный. Кое-как уместил миску с ложками (памятуя забывчивость товарищей, я всегда брал их несколько). Немного поколдовав над рюкзаком, умудрился сунуть пачку чая и банку сахара. Всё, больше ничего не влезет, хоть трамбуй. И так рюкзак на мячик стал похож. В боковые карманы втиснул перочинный нож, моток бечевы, нитки с иголкой, пару целлофановых пакетов, туристский топорик в чехле, только ручка осталась торчать. Попробовал на вес – ничего, не тяжелый. Ещё пара вещей осталась – котелок, так и не распакованный, и спальник. Спальник особенный, отец привез. Низ из прорезиненной ткани, сам достаточно свободный, так что рук-ног не стесняет, а главное внутри вставка меховая, так что замерзнуть ночью мне не грозит. Его я скатал в тугой рулон и ремнями прикрепил к клапану рюкзака, к нему же и котелок подвесил. Все, собрался. Сам уже одетый, в карманах горсть леденцов, на ремне армейская фляжка. Я готов.
Пожал руку отцу, подставил щеку для поцелуя маме и вырулил в подъезд. Проходил мимо лавок под взгляды бабушек-соседок. Будет пища для разговоров, если не на час, то полчаса точно. У своего подъезда меня поджидал Олег.
– Привет, – протягивает он руку.
– Привет, – жму и спрашиваю: – Как личико? А мозги?
– Нормально, – бурчит друг, – тебя бы так…
Это мы вчера с мужиками в волейбол играли. Олег вместо рук, умудрился мяч головой, точней лицом, отбить. Что интересно, после него мяч к соперникам улетел и в поле попал, а у Савина лицо красное и в пятиугольниках…
Вчерашний день прошел просто замечательно. Если не считать малого, то никаких конфликтов не было. Магазин, вопреки опасениям, был открыт (подумаешь, катаклизм, видели и страшнее). Котелки мы купили. По настоятельной просьбе Савина их завернули в бумагу и перетянули бечевой. А когда подошли к остановке, то обнаружили большую толпу народа. Это мы как раз к часу-пик подгадали. Весь транспорт шел забитый пассажирами до изумления, точней, выпучивания глаз от давки в салоне. Предприняли несколько попыток попасть на автобус. Безуспешно. К подошедшему транспорту сразу устремлялся народ, но в салон проходило ровно столько, сколько вышло. В конце концов, нам удалось угадать место, где будет дверь остановившегося автобуса. Пропустили выходящих пассажиров и только успели подняться на ступень, как нас просто внесло в салон, затем буквально сплющило между взрослыми.
– Что тут такое жесткое? – кто-то возмутился рядом с нами. – Уберите.
Я бы убрал, да никак не могу котелок вниз опустить. Зажало, самому больно. Терпел до следующей остановки. Там пассажиры, сыграв в пятнашки (что мне напомнило аналогичную ситуацию во время освобождения самолета), поменялись местами. На какие-то секунды стало свободней. Я и Олег протиснулись к заднему окну. Вот только удобно встать не удалось – пассажиров вошло гораздо больше, чем вышло. Даже показалось, что автобус раздулся словно мячик. За нашим автобусом шло маршрутное такси, тоже полное, водитель которого смотрел на нас и улыбался. Наверное смешно мы выглядим придавленные к стеклу. В таком положении проехали остановок пять, затем понемногу салон освободился. К нашему микрорайону подъезжали, уже сидя на задних сиденьях, а выйдя из салона, даже вздохнули одновременно. Перед тем как разойтись по домам, договорились ещё погулять.
Дома я поел и сразу вышел во двор. Савин еще не вышел, и я огляделся. В центре двора мужики сетку натянули и небольшой компанией перекидывают мяч. Там я Аркадьича и увидел. На Тихомирове рубашка с коротким рукавом, спортивные штаны, на ногах кеды. Он с Макашовым чуть в стороне беседовал. Интересное дело, дядя Миша сейчас выглядит как обычный работяга. Никто бы не подумал, что он может любого в бараний рог скрутить.
Я подошел и поздоровался.
– А, Сергей, здравствуй-здравствуй.
Макашов и Тихомиров по очереди пожали мне руку.
– Во, еще игрок есть, – сказал дядя Миша, – ну как, разомнемся, Сергей?
И показал в сторону площадки, где мужики палками очерчивали границы игровой зоны.
– Поиграть можно, – отвечаю, – а размяться я ещё с утра успел.
– Я на работу устроился, – ответил Тихомиров на скрытый вопрос, – инструктором в ДОСААФ, но пока волокита с документами, я ночным сторожем на продскладе подрабатываю.
– Здрасть! – Это Савин нарисовался.
– О, ещё один. – Дядя Миша положил руку Олегу на плечо и спросил: – Как у тебя с волейболом?
– Нормально.
Поначалу так и было. Сыграли две партии. Мужики так увлеклись, что лупили по мячу со всей дури. Дядя Миша лихо закручивал на подаче мяч, что не все могли принять, а когда поднимали его над сеткой, Тихомиров его как снаряд в землю заколачивал. На такой удар и нарвался Олег. Я думал, у друга контузия будет, а у него только рисунок волейбольный на физиономии остался. Савин сразу домой ушел, договорившись перед этим, во сколько к школе выдвигаться будем.
Сегодня Олег выглядит бодро. Его рюкзак был чуть ли не в два раза больше моего. Чего это он там набрал? Савин, пыхтя, взгромоздил его на плечи, и мы направились к месту сбора. На выходе из двора я оглянулся и глазами нашел окно на втором этаже.
– Не поедет она, – тут же сказал Олег.
– Как не поедет? Ты откуда знаешь?
– Утром видел, когда за хлебом бегал. Всей семьёй уехали куда-то, машина за ними пришла.
М-да, тут вопрос решен радикально – пусть дочь будет с родителями, так спокойней. Вдруг случится что? Да ещё там Вязов будет, с которым не все понятно: и за дочкой ухаживать начал, и дерется каждый день, на английской мове заговорил вдруг. Подозрительно, по мнению отца, и чекиста в первую очередь. Впрочем, Зеленина я прекрасно понимаю. Не всех ребят родители просто так отпустили бы в поход, боятся за чад своих. Например, моя мама была против, но отец заступился – мол, нечего сына за руку держать, при этом мне подмигнув… Олегу тоже пришлось маму уговаривать, еле-еле согласилась. Нам ещё повезло, а вот другим… Скверно будет, если у школы соберется с десяток ребят, тогда поездка может и не состояться.
– Пошли, – сказал Савин, вздохнув, видно, подумал о том же, – что теперь поделаешь?
На подходе к школе услышали многоголосье, смех и странную музыку, как будто ленту наоборот запустили.
– А народу-то много, – повеселел Олег, – вон как галдят.
– Ага, только давай сбоку пройдем от греха.
На это Савин только хмыкнул.
Площадь перед школой превратилась в сплошной бивак – сваленные там и сям рюкзаки, разве что костров нет и палатки не стоят. Ребята снуют во все стороны, и на первый взгляд, желающих ехать в горы собралось много. Чуть ли не все седьмые классы в полном составе, но это не так. Большинство собралось по кучкам. Девчонки с девчонками – журналы листают, что-то в блокнотиках пишут-рисуют, поправляют прически и подкрашиваются…
Пацаны скучились в несколько компашек, почти у каждой орет магнитофон. Руками машут, пинают-бросают мячи, что-то друг другу доказывают…
И над всем этим стоит жуткая какофония.
– Вон наши, – показал Олег.
Чуть в стороне от главного входа лежала большая куча скаток, рюкзаков и сумок. На них восседал Переходников и что-то азартно рассказывал, при этом руками размахивая, а вокруг столпились ребята нашего класса.
– О, – воскликнул Савин, – Евгеша опять байки травит.
Да, Женька любил рассказывать истории всякие, да и приврать при этом. То рыбину он поймал огроменную (размаха рук не хватит), то вот такая собака за ним гналась (не меньше баскервильской, даже больше), то на велосипеде большой овраг перелетел (на скорости сто километров в час), или ещё что-то невообразимое выдумает. Незабываемые впечатления, помноженные на богатое воображение, плюс язык без костей… под окончание школы он прозвище получил – барон Мюнхаузен.
– Похоже, что-то про полеты врет, – пробормотал Олег, – вон как руками машет…
Стараясь как можно дольше не попадаться на глаза, по самому краю площади прошли к нашим. Из-за спин услышали развязку невероятной истории Переходникова:
– …как гавкнет! – выпучив глаза, повествовал Женька. – Я со страху на тополь как взобрался, до самой макушки…
– А потом как полетел… – продолжил Олег и, сняв свой рюкзак, бросил в общую кучу.
– Почти… – автоматически кивнул Переходников, обернулся и, увидев меня, заорал на всю площадь:
– Вяз пришел!
– Тихо ты! – Поздно, к нам развернулись и…
– О-о-о! – раздалось со всех сторон.
