Теперь бык совсем потерял ориентацию. Он метался по загончику, Фрай только успевала увертываться от его копыт. Она дважды стукнула скотину кулаком по носу. Бык помотал головой и отступил. Диана, улучив момент, выскочила через ближайшие ворота в следующий загон, где, поскользнувшись на сыром полу, упала на спину и подвернула лодыжку.
Когда постепенно Диана пришла в себя, она увидела стоявшего над ней Бена Купера. Улыбка на его лице привела ее в бешенство.
– На самом деле я крикнул «быки», – произнес он.
Появился водитель скотовоза и встал в погрузочном отсеке рядом с Купером, а тем временем быки прогрохотали по спуску в грузовик. Водитель изумленно поглядел на Фрай, перебиравшуюся из загона в загон.
– Так и покалечиться недолго, – заметил он.
Фрай огляделась, словно искала виновного. В ее сторону направлялся темноволосый молодой человек в зеленых резиновых сапогах.
– Ваша скотина чуть не растоптала меня, – сказала она. – Здесь, что, нет никаких мер предосторожности?
В ответ молодой человек только хихикнул, показав Фрай свои неровные зубы. Немного поодаль, стоя у ограды торгового ринга и заложив большие пальцы за подтяжки комбинезона, на Диану хмуро взирал сам Абель Пилкингтон.
– Любой дурак знает, что нельзя стоять на проходе, когда идет скот. Как вы оказались здесь? – спросил он.
– Прошла через погрузочный отсек.
– А кто вам разрешил? Там же есть предупреждающие надписи: вход разрешен только лицам с правом доступа.
Темноволосый молодой человек подсоединил толстый шланг к крану. Тугая струя ударила в бетон, где совсем недавно прошли быки, и по проходу хлынула вода. Из-за шума Фрай почти кричала, но Пилкингтон, судя по всему, был к такому привычен.
– Мы ищем Кейта Тисдейла, – сказала она.
– Что же вы сразу не сказали? Его здесь нет. Когда торги заканчиваются, он отправляется на другую работу – в Лоубридж.
– Вы имеете в виду скотобойню? – уточнил Купер.
– Да. Там-то вы и найдете Секуна Тисдейла.
– Почему Секуна?
– Это прозвище. Если вы его хорошенько попросите, может, он вам и продемонстрирует.
Пилкингтон продолжал пристально разглядывать их, но не потрудился сказать «до свидания», когда они направились по погрузочному отсеку к выходу. Когда они дошли до машины, Фрай уже немного прихрамывала.
– Ты повредила ногу? – спросил Купер.
– Поскользнулась, ничего страшного. В этих загонах ужасно скользкий пол.
– Диана, у тебя… ну, твоя обувь тоже не совсем в порядке. Похоже на коровье дерьмо.
Фрай посмотрела на свои туфли.
– Бычье, – поправила она.
Формально Лоубридж считался деревней, но с развитием инфраструктуры долины разница между Эдендейлом и Лоубриджем практически стерлась: их не разделяли ни зеленые поля, ни фермы, и лишь дорожный знак показывал, что один дом находился к Эдендейле, а следующий – уже в Лоубридже.
Скотобойня находилась на Каслтон-роуд. В отличие от скотного рынка, она была современной и чистой, вся из нержавейки и белого кафеля, чем-то похожая на огромный писсуар. Скотобойню постоянно мыли. В воздухе пахло дезинфекцией, работники носили пластиковые фартуки и сапоги до бедра, а на головах у них были белые шапочки. Атмосфера напомнила Фрай операционную в больнице.
– Бен, – сказала она, – я знаю о заявлении Тисдейла, что у него были законные причины находиться в Рингхэме, когда убили Дженни Уэстон…
– Но относишься ты к этому скептически. Может, ты думаешь о его прозвище Секун. Ну, это было бы уже слишком откровенно! Вор надевает тюремную робу и тащит сумку с надписью «добыча».
– Не забывай, где он работает. У него есть определенный опыт в обращении с ножом, поэтому не стоит исключать того, что он может выбрать в личное пользование отличный острый нож. – Ее раздражало, что Купер никак не реагировал. – Ты считаешь такое поведение слишком очевидным, да? И наверняка предпочел бы поискать внутренние причины?
– Необязательно. По-моему, думать надо головой – зарядка для мозгов просто необходима.
– Только не говори мне, что ты ее делаешь. Твои мозги все еще сладко нежатся под толстым шерстяным одеялом, и их сладкий сон охраняет здоровенная овчарка.
– Ну, спасибо.
Фрай глубоко вздохнула.
– Пойдем поговорим сначала со здешним управляющим, а потом уж с самим Тисдейлом.
Диана опасливо покосилась на стены здания и с облегчением отметила, что нигде не видно ни забитой скотины, ни крови. И вместе с Купером направилась к офису.
– Тисдейл? – переспросил управляющий. – Кейт Тисдейл? Да, есть у нас такой.
Офис выглядел, как все подобные офисы, – компьютер в углу и заваленный бумагами стол. Похоже, у управляющего скотобойней бумажной работы еще больше, чем у полицейских, как ни трудно было в это поверить. Перед самим офисом находилось нечто вроде прихожей, где висела рабочая одежда управляющего и имелась раковина.
– Ну, если хотите, вы можете поговорить с самим Тисдейлом. Он где-то здесь.
– Как давно он у вас работает? – спросила Фрай.
– Год-два. Точно не скажу, надо поднять бумаги. Дело в том, что он не в штате.
– Но он опытный работник?
– Опытный? Гм… в каком смысле?
– У него есть опыт обращения с ножом? Забивать скотину, потрошить и тому подобное. Все, чем вы тут занимаетесь.
– Тисдейл? – Управляющий уставился на Фрай. – Мы говорим о Кейте Тисдейле?
– Да, сэр.
Управляющий засмеялся.
– Опыт обращения с ножом, – повторил он и захохотал еще громче.
Купер и Фрай переглянулись.
– Может, вы объясните, что здесь смешного? – поинтересовалась Фрай.
Управляющий вытащил из ящика стола платок, но, вместо того чтобы вытереть слезы, выступившие от смеха, принялся вытирать руки, словно между его пальцами внезапно потек пот.
– Кейт Тисдейл не пользуется при работе ножом. – И он снова захихикал. – По крайней мере, насколько мне известно.
– А чем именно он занимается, сэр?
– Кейт Тисдейл? Старина Кейт? Опыт обращения с ножом? Скорее опыт обращения с половой щеткой. Тисдейл – уборщик. Он шурует по помещению мокрой шваброй. А она не очень-то напоминает смертельное оружие, верно?
– Понятно.
– Ну разве что придется иметь дело с не в меру агрессивным половым ведром.
– Но на рынке его зовут Секун, – возразила Фрай.
– И мы его так же зовем, – подтвердил управляющий. – А, я понял. Это из-за прозвища? Это что, улика против него?
Теперь в ход пошел еще один платок. Но на этот раз уже для того, чтобы вытереть слезы с лица.
– Вы хотите, чтобы я рассказал вам, почему он получил такое прозвище?
Появившийся в дверях мужчина смутился при виде посетителей и собрался было уйти, кивнув с извиняющимся видом.
– Эй, Крис! – окликнул его управляющий. – Полиция хочет знать, почему мы зовем Кейта Тисдейла Секуном!
Другой мужчина тоже начал смеяться.
– И вы скажете им?
– Конечно. Правду, только правду и ничего, кроме правды! Бедный старина Кейт.
Теперь они хохотали вдвоем. От злости Фрай начала покрываться красными пятнами.
– В двух словах, у Кейта Тисдейла проблемы с мочевым пузырем.
– Простите, вы забыли? Мы из полиции, а не из больницы.
– Я-то помню, а это напрямую относится к его прозвищу. Он всегда ссыт где-то. За углом здания. На парковке грузовиков. За живой изгородью. Довольно-таки смешно: каждый раз, когда сворачиваешь за угол, видишь там Кейта. Однажды к нам приехала министерская проверка, и инспекторы застали его за этим делом. Тогда ему по полной программе досталось. Начальство даже хотело, чтобы я уволил его. Но он совершенно безобиден. Правда, с тех пор его прозвали Секуном. Неплохая вышла шутка, скажу я вам.
– Да уж, я просто помираю со смеху, сэр.
Управляющий серьезно посмотрел на Фрай.
– Просто вы посторонний человек у нас. А когда работаешь в таком месте, как скотобойня, развивается особое чувство юмора.
– Я приму к сведению.
Когда наконец Фрай и Купер разыскали Кейта Тисдейла, тот выгребал из дренажной канавы позади скотобойни опавшие листья, уже спрессовавшиеся в сплошную массу. От этой стороны здания исходил несколько странный запах, напоминавший скорее о мясном отделе магазина, чем о госпитале. Но швабра в руках Тисдейла с виду не несла никакой угрозы.
– Я уже сказал вам, что собирался к Уоррену Личу, – сказал он.
– Как давно вы его знаете? – спросил Купер.
– Да уж много лет. Сколько лет его старшему пареньку, Уиллу? Одиннадцать? Я помню его еще в пеленках. Как-то раз он хотел помочь мне с крысами – ему очень нравились терьеры. Но папаша запретил ему даже приближаться ко мне. Да, Уоррен всегда был порядочной скотиной.
– Вы могли бы сказать, что хорошо его знаете?
