– Римляне!
Глава 15
Май – июнь 225 г. Лугдунская Галлия
Повстанцы
Есть тут навесы в саду, кубки, розы, флейты и струны,
Тут и беседки, и тень тонких прохладных ветвей…
Публий Вергилий Марон. Трактирщица
Римляне! Откуда они взялись здесь, в этой забытой всеми богами глуши? Разгромив мятежников, пришли из-под стен Кроциотонума? Рассуждать было некогда, следовало срочно готовиться к битве.
– Закрывайте ворота! – деловито распорядился Гретоликс. – И занимайте оборону на стенах.
– Может быть, стоит отступить? – потеребив косы, тихо предложил Амнидикс. – Думаю, так было бы лучше.
– Мы не успеем отойти. – Атаман шайки покачал головой и добавил свистящим шепотом: – Пусть хоть кто-то останется прикрывать отход.
Амнидикс кивнул и посмотрел на башню.
– Да. – Гретоликс усмехнулся. – Пожалуй. Нам стоит взглянуть на легионы самим. Эй, гладиатор! – Он обернулся к Рыси. – Бери наших и занимайте оборону у ворот.
Отдав приказ, он вместе с Амнидиксом скрылся в доме, и почти тотчас же их фигуры замаячили на вершине смотровой башни.
Рысь с Арбаем и прочими, прихватив копья, кинулись к воротам и, задвинув мощный засов, расположились у самой стены на специальной приступке. Выглянув, юноша посмотрел вдаль и увидел наконец римлян. Их было много, очень много, два манипула, а то и когорта – человек шестьсот. Сверкая шлемами и наконечниками копий, они узкой змеей растянулись по дороге от дальнего леса и почти до ручья. Легионеры шли молча, хорошо слышна была их тяжелая поступь. Совсем немного осталось. Рысь усмехнулся: вот уж не ожидал, что прихотливая злодейка-судьба метнет его в ряды галльских повстанцев. Что ж, с этими людьми, пусть даже они разбойники и не по своей воле он попал сюда, он делил хлеб и воду и не собирался теперь их предавать. Сражаться так сражаться, пусть даже в данных условиях это верная гибель. И что с того? В глазах римлян – быть может, он столкнется в бою со свои знакомыми, тем же Луцием, – Рысь все равно оставался предателем. Что ж, у старого центуриона Теренция Капитона будет шанс убедиться в своей правоте. Лишь бы не схватиться с Луцием, не хотелось бы его убивать. А вот ежели в пределах досягаемости неосторожно покажется коварный галл Автебиус – вот с ним-то как раз неплохо будет сразиться!
Рысь про себя хмыкнул: в принципе, они все были для него чужаками – и римляне, и их противники-галлы. И наверное, совсем не стоило ввязываться в схватку, но уже поздно отступать. Как бы расценили сейчас галлы его попытку сбежать? Нет уж, совсем ни к чему еще раз навлекать на себя позор, куда больший, чем при побеге из центурии Теренция Капитона, – ведь тогда он, Рысь, не был ни в чем виноват. А если он попытается бежать сейчас, это будет именно предательство, какими бы там мотивами ни руководствовался гладиатор. Да, пожалуй, лучше погибнуть под мечом легионера, дорого продав свою жизнь. В конце концов, смерть на арене или в бою – какая разница? Ведь другой судьбы нет. А в бою – даже почетнее!
Рысь вытащил меч, всматриваясь в приближающихся легионеров. Вот сейчас они подойдут ближе, растекутся по округе, выстраиваясь в ряды; убыстряя шаг, ринется к воротам ударная группа, как всегда «черепахой» – подняв над головами квадратные выпуклые щиты. Щиты… А что-то их не видно, знаменитых римских щитов. Нет, вот, есть – но овальные, галльские. Ага, наверное, это алауды-«жаворонки»! Хотя нет, «жаворонки» тоже вооружены как обычный римский легион.
Рысь всмотрелся внимательнее, с удивлением отмечая про себя и отсутствие легионерских значков, и полную тишину, и какую-то странную неразбериху, – такое впечатление, что тяжелая и легкая пехота перемешались, чего быть не могло даже на марше. Римляне никогда бы не допустили подобного! Значит, это…
– Это не римляне! – послышался позади насмешливый голос Гретоликса. – Остыньте, ребята.
– Не римляне? – обернулся Арбай. – Тогда кто же?
– Думаю, об этом лучше спросить у Амнидикса.
Стоявший тут же Амнидикс усмехнулся:
– Кажется, я узнал там кое-кого. Это наши, возвращаются от стен Кроциотонума.
Неизвестные воины наконец подошли к воротам и остановились, требовательно затрубив в рог.
– Открывать? – обернулся Рысь.
Амнидикс кивнул:
– Открывайте. Я узнал своего старого знакомца Ладука и еще многих. Эй, Ладук! – громко закричал он. – Кажется, у Кроциотонума вам не улыбнулось счастье?
– Проклятые римляне стянули туда два легиона! – угрюмо откликнулся идущий впереди коренастый белокурый мужчина с приятным и хорошо знакомым лицом – привратник! Доверенное лицо всадника Памфилия Руфа, дуумвира Ротомагуса! Но ведь Памфилий Руф как раз и возглавляет подавление мятежа. Тогда как объяснить, что…
Гладиатор прямо-таки почувствовал гнилой запах предательства.
А люди Амнидикса уже открывали ворота, и первый отряд галльского воинства вошел на просторный двор виллы. Мятежники выглядели неважно – пробитые доспехи, грязные лохмотья вместо одежды, многочисленные раны под повязками с бурой запекшейся кровью. Видно, римляне потрепали их довольно сильно. Еще бы – два легиона против горстки повстанцев! Но – привратник… Кто-то из них ведет двойную игру – либо этот Ладук… либо сам Памфилий! А что нужно всаднику? Богатство у него и так есть, значит, власть. Ну да, власть… Два легиона – это не две центурии! Но кто же ему их дал, неужели наместник… или даже сенат и сам император?! Да, услыхав о почти полном разгроме отряда Теренция Капитона, сенаторы вполне могли принять такое решение, особенно если кто-то сильно преувеличил потери римлян. И этот «кто-то» – Децим Памфилий Руф! Как говорил когда-то Плавт: «Ищи, кому выгодно». Выгоден ли Памфилию разгром римской центурии? Еще как! Во-первых, мятеж в глазах обывателей стал куда более кровавым, а следовательно, тот, кто раздавит повстанцев, станет чуть ли не спасителем Империи! Ну и, во-вторых, именно под это дело Памфилий и выпросил легионы. Конечно, командование такими силами ему не доверят, на то есть легаты. Два легата и, в качестве советника, Децим Памфилий Руф, всадник… Впрочем, какой всадник? Наверное, уже сенатор! Или станет таковым в самое ближайшее время, как, наверное, и дружок его, эдил Марций. Ай да Памфилий, а ведь все прикидывался простачком… О, боги! Но ведь если рассуждать таким образом, то разгром центурии Теренция – дело рук Памфилия Руфа! Ну да, недаром же центуриона приводил в такое недоумение план, разработанный Памфилием. Да-да! Дуумвир специально отдал центурию на заклание! В своих собственных, далеко идущих целях! А теперь расправился наконец и с мятежниками. А чего ж? Надобность в них отпала.
– Римские собаки идут по нашим следам и вот-вот окружат, – между тем тихо произнес Ладук.
Амнидикс встрепенулся:
– Хочешь сказать: спасения нет?
– Не знаю, – вздохнул привратник. – За нами идет Ардакс, на него вся надежда.
– Друид?! – обрадовался Амнидикс. – Ну, тогда боги не оставят нас милостью.
– Не оставят… Лишь бы римляне не пронюхали, где мы. Пока эти твари кружат в болотах.
– Может, там и утонут.
– Может… Кто этот красавчик в римском плаще, что так лихо распоряжается моими воинами?
– Который? – Амнидикс обернулся. – Ах, этот? Это Гретоликс, разбойник, может, слыхал?
– Кто ж в здешних местах не слыхал про его шайку? Он что, тоже с нами?
– Пока да. Думаю, нам стоит поговорить подробней и в более уединенном месте.
Привратник кивнул:
– Согласен. Как раз к вечеру должен появиться друид.
Рысь краем уха слышал весь разговор, правда с пятого на десятое, поскольку его отвлекали приказы Гретоликса: что-то поднести, отвести возы от ворот и прочее. Значит, вот оно как! Пока не придется сражаться с римлянами неизвестно за что. Тогда, наверное, стоит все-таки попытаться исчезнуть поскорее с виллы. Ага, исчезнуть… И попасться в лапы римлян! Если верить привратнику, они как раз и рыщут в болотах, а это не так уж и далеко. Вот если бы знать тропы… Распросить кого-нибудь из местных? Нет, это может показаться подозрительным. Ха! А зачем приставать с расспросами неизвестно к кому? Ведь есть же эта девчонка, Лаэрта! Поди, так и прячется в своем гроте, не убежала еще. Да и как ей сейчас убежать?
Бросив в сторону мешок с награбленным добром, чтобы не мешал проходу воинов, юноша незаметно отошел к воротам, якобы заинтересованный пленниками, – у мятежников нашлись и таковые. Немного, с десяток… О, боги!!! Рысь не поверил своим глазам, увидев в числе пленников Луция! Впрочем, чего тут удивительного? Видно, сотня Теренция Капитона совсем перестала существовать изза предательства Памфилия Руфа! Руки молодого римлянина были связны за спиной крепкими кожаными ремнями, босые ноги сбиты в кровь, на плече – бурые пятна. Тем не менее высоко поднятая голова со шрамом на левой щеке, гордый презрительный взгляд, свойственный только римлянам – победителям половины мира.
