Устал я за эти дни. Не чувствовал ничего, кроме усталости. Даже радости не было от того, что скоро путь закончится, и тетя Женя приступит к последней карательной акции. Я мог себе представить, как она напустится на мужа и какими словами станет ему объяснять бессмысленность и недостойность его поступка: полстраны поднял на ноги, столько людей заставил волноваться… зачем?
Действительно – зачем?
Я знал теперь (или мне казалось, что знал), какую проблему пытался решить Николай Геннадьевич. Ну и что? Почему все-таки ему было так нужно попасть на Камчатку, к вулкану Кизимен?
Нет, вроде бы и это понятно. Именно в глубине действующих вулканов, в лавовых каналах, в подземных пустотах сохранился тот состав воздуха, что был на Земле, когда этим домом правила разумная атмосфера планеты. Неужели Николай Геннадьевич думал, что у газового монстра сохранились остатки сознания?
Конечно, он должен был так думать. Она тяжело больна, Она много лет пыталась помочь себе, но болезнь наступала, Ей становилось хуже, Она испробовала все средства, но медленно погибала – а потом на планете появилась другая разумная раса. Homo sapiens erectus. Скорее всего, Она сначала восприняла человека как врага, еще одно кислорододышащее создание природы. Так и было, пока человек не начал изобретать технологии. Пока не задымили фабрики.
Может, тогда Она поняла, что появилась надежда? Человек сделает то, чего не смогла Она. Постепенно, медленно, как это происходит при гомеопатическом лечении…
– Юра, – услышал я голос тети Жени. – Юра, мы не слишком быстро летим?
Откуда я мог знать? Вряд ли. Нормально мы летели. Перчиков о чем-то разговаривал с Евстигнеевым, возможно, травил анекдоты, оба смеялись.
– Нормально, – сказал я. – Вам не по себе? И тогда тетя Женя сказала странную фразу:
– Мы можем прилететь слишком рано. Коля не успеет.
– Что не успеет? Я догадался.
– Вы хотите сказать, – я наклонился к тете Жене, – что он пошел к жерлу вулкана?
Да, из жерла Кизимена, возможно, выделяются газы, тот воздух, который… И что? Н.Г. надеется, что его поймут? Вот уж чушь! Н.Г. думает, что Она обладает телепатическими способностями? И к тому же понимает русский?
– Тетя Женя, – сказал я. – Вы же не думаете на самом деле… И вообще – там высоко, почти три километра! Он не поднимется даже до середины! Там крутые склоны!
– О, – сказала тетя Женя и улыбнулась через силу. – Крутые, да. Он крутой, Коля.
Я совсем не это имел в виду, но, похоже, тетя Женя так нервничала, что не совсем понимала, что говорила.
Я вспомнил, как неохотно она поднималась в кабину вертолета. Вспомнил ее странные слова вчерашним вечером.
– Вы знали? – сказал я. – Вы с самого начала знали… Тетя Женя подняла на меня измученный взгляд.
– Понимаешь, Юра, – горько сказала она. – После той ночи Коля сильно изменился. Раньше эта идея была для него… как научная игрушка. Многие играют на компьютере в свободное время. Кого-то на экране ловят, куда-то едут. А Коля всю жизнь играл в эту игру. Собирал материал по кубикам, как в «Тетрисе». Перекладывал, думал. Это была его тихая радость. Чистое знание. А теперь он решил, что сможет доказать. Понимаешь? Он уверен, что Она еще жива и что весь наш прогресс, все, что мы делаем… Промышленные выбросы. Парниковый эффект. У всего этого одна цель: вернуть планету к истоку. Ко времени, когда Она была одна.
– Цель человечества – погубить себя ради Нее? – уточнил я.
– Да. И Коля решил, что сможет с Ней договориться.
Похоже, Николай Геннадьевич действительно сбрендил. Договориться с вулканическим воздухом, ну-ну… Конечно, тетя Женя решила, что ее муж не в себе. И конечно, даже не пыталась с ним спорить. С сумасшедшими не спорят.
Почему она так легко отпустила мужа в экспедицию, если знала? Черт, теперь и у меня начали путаться мысли. Н.Г. отправился в безобидное путешествие на затмение, с коллегами, которые, конечно, проследят, чтобы он не перетруждался. В Сибири нет вулканов – чего опасаться?
А он ее перехитрил.
Я знал Николая Геннадьевича. Тетя Женя тоже знала своего мужа. Но, похоже, мы сейчас совершенно по-разному оценивали его душевное состояние.
Перчиков обернулся и показал пальцем вниз. Летели мы над довольно унылой местностью – желто-серыми холмами, поросшими травой. Иногда попадались небольшие рощицы; местность, казалось, постепенно повышалась, но это могло быть и оптической иллюзией. А потом появилось иссиня-черное поле, я уже видел такое недавно.
– Фумарола! – крикнул Перчиков. – Смотрите, здесь их много!
Я не знал, что такое фумарола – наверное, что-то вулканическое. Застывшая лава? Впереди возник, будто из-под земли, белый с серо-зелеными прожилками конус, он был далеко и в то же время рядом, он был где-то за горизонтом, но все равно казалось, что, протянув руку, я смогу коснуться чего-то, не принадлежащего миру, к которому я привык, который знал. Если это и был Кизимен, он оказался похож скорее на яркую картинку в книге, чем на реальную гору.
Под нами бежала серая лента дороги, и мы летели над ней, повторяя изгибы. Я наклонился к дверце, чтобы видеть местность под нами, и, наверное, поэтому пропустил момент, когда за очередным холмом возникли домики. Двигатель изменил тон, земля поплыла навстречу, я вцепился в подлокотники, поскольку мне показалось, что мы падаем, сейчас врежемся, и машина развалится на части, да уже и начала разваливаться, вот отвалилась лопасть…
– Прибыли, – повернулся к нам Перчиков. – Пока не вставайте, я скажу.
Но тетя Женя уже встала и пыталась открыть дверцу. Она, наверное, искала ручку. Пришлось и мне отстегнуться, я поднялся, а дверца в это время поползла в сторону, и мне пришлось ухватить тетю Женю под локоть, чтобы она не вывалилась наружу.
– Я сказал – не вставать! – рявкнул над ухом недовольный Перчиков.
Винт вращался все медленнее и наконец застыл. Стало тихо. Стало так тихо, что я услышал, как поет вдалеке какая-то птица. Где-то играла музыка. И чей-то голос снаружи сказал:
– Дайте руку, Евгения Алексеевна. Осторожно, не оступитесь.
Оказалось, что Перчиков с Евстигнеевым уже спрыгнули на землю, рядом стояли еще трое, один из них поддерживал тетю Женю, пока она спускалась по металлической лестнице.
Я спрыгнул сам. Надо было забрать рюкзаки, и я полез было обратно в кабину, но чья-то рука удержала меня, и чей-то бас сказал:
– Потом.
– Где Коля? – требовательный голос тети Жени вернул мне нормальное восприятие реальности. Солнце мягко освещало довольно неприветливую местность – холмы, поселок, но дальше…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
