— Папа?
Я повернулся.
Наши взгляды встретились.
— Помнишь, твои картины… ты хотел избавиться от них, прошу тебя не делать этого.
— Хорошо, — согласился я.
— Мне кажется, что они у тебя замечательные. Не помню, говорил ли я тебе когда-нибудь об этом.
— Если я останусь здесь, если меня посадят надолго, на несколько лет или даже больше, как думаешь, они разрешат мне повесить одну из них в камере?
Я держался изо всех сил, чтобы не расплакаться, пока не сел в машину, где Эллен уже не могла меня видеть.
Глава двадцать пятая
Той ночью пришли за нами.
Остаток дня был небогат на события. Когда я вернулся после свидания с Дереком, Дрю спросил меня, как все прошло, но у меня просто не было сил говорить об этом.
На последнем участке у Локуса возникли проблемы — никак не получалось запустить газонокосилку. Он несколько раз пытался включить ее — тянул за шнур стартера, нажимал на кнопку запуска и снова тянул за шнур. Потом подумал, что, возможно, сломал эту чертову штуковину, но решил сделать еще одну попытку вернуть ее к жизни.
Он дернул за шнур так сильно, что повредил механизм, который втягивал его обратно.
— Вот черт! — выругался Дрю, когда я подошел посмотреть, что случилось.
— Ничего страшного, — успокоил я.
— Прости, — извинился Локус, продолжая держаться за конец шнура и крутить его как детскую скакалку. — Он просто вылез.
— Не волнуйся, это можно исправить.
— Я починю, — решительно заявил Дрю. — Разберу косилку, посмотрю, что там сломал, смотаю провод. Мне только нужны инструменты.
— У меня есть все необходимое в гараже. Но я и сам справлюсь.
— Как хочешь. Могу заехать попозже, вечером, после того как… после того как приготовлю для мамы обед. Джим, тебе и так в последнее время приходится нелегко. Несправедливо, если ты еще будешь исправлять мои ошибки.
— Ну хорошо, — согласился я и рассказал Дрю, где живу. Однако счел своим долгом предупредить: — Около дома Лэнгли дежурит полиция. Они могут задать тебе пару вопросов, прежде чем пропустить к нам. — Надо было сказать это на всякий случай. Хотя как знать — может, его и не остановят. Не задержали же Пенни, которая дважды приезжала к нам.
— Тогда договорились.
— Будет замечательно, если ты сможешь приехать. Но если не получится, особенно не переживай.
Позже, когда я высадил его перед домом матери, он напомнил о своих намерениях:
— Обязательно приеду, если не понадоблюсь маме. Скорее всего после ужина.
— Дрю, в любом случае буду рад тебя видеть.
Он стоял на обочине и смотрел, как я уезжаю. В зеркало заднего вида я заметил, как он махнул мне рукой на прощание.
Без десяти шесть я уже подъезжал к дому. Первое, что мне бросилось в глаза, — это отсутствие оградительной ленты, которая раньше окружала дом Лэнгли. Полицейская машина, стоявшая около него на посту много дней, как раз уезжала.
Я опустил стекло, чтобы поговорить с полицейским. Этот молодой человек дежурил здесь почти все смены с момента убийства.
— Вы уже закончили?
— Мне больше не нужно следить за этим местом, — объяснил он. — Работа на месте преступления завершена. Так что мы сворачиваемся. Тем более что подозреваемый уже арестован. — Говоря эти слова, он отвел взгляд, чтобы не смотреть на меня.
— Понятно, — кивнул я, убрал ногу с педали тормоза и поехал к дому.
Чтобы войти, мне пришлось отпереть дверь. Эллен, как и я, все еще была начеку. Она приехала несколькими минутами ранее и привезла пиццу с сыром и пепперони. Пицца была еще горячей. Я вошел в кухню и устало опустился на стул, чувствуя себя совершенно обессиленным.
— Ты так быстро уехал после свидания с Дереком, — упрекнула жена.
Не мог же я ей сказать, что меня буквально разрывало на части и я не хотел, чтобы она видела это.
— Мне нужно было вернуться к Дрю, — попытался оправдаться я.
Супруга достала тарелки. И не важно, что в последние дни наша жизнь была буквально разрушена. Мы все равно не собирались есть пиццу из коробки.
— Говорят, ты был в городской ратуше.
Я внимательно посмотрел на нее:
— А что именно ты слышала?
— Что ты помял нашу лейку.
— Как помял, так и починю.
— Джим, знаешь, твоя попытка расквитаться с Лэнсом вряд ли облегчит нам жизнь.
— Может, ты и права, — согласился я. — Но, знаешь, на короткое время я действительно почувствовал себя лучше.
— А что, если он заявит на тебя?
Я покачал головой:
— Нет. Не станет, особенно после того как избил меня. — Я сглотнул. — Но может попытаться снова напасть на меня.
— Потрясающе, — фыркнула Эллен, вытаскивая кусок зеленого перца, который по ошибке попал в пиццу.
— А ты чем занималась? — спросил я. — Что делала до свидания с Дереком? — Хотел спросить, где она обедала и встречалась ли с кем-то, но не стал задавать вопрос напрямую.
— Почти все время провела здесь и в банке. После того как мы встретились с Дереком, съездила еще в пару мест, затем купила пиццу и поехала домой. Я поняла, что не смогу сегодня приготовить обед.
«А между делом хорошо пообедала с Конрадом». Скорее всего с Конрадом. Хотя иногда на его «ауди» ездила Иллина.
Я решил оставить эту тему, по крайней мере на тот момент. Возможно, в глубине души мне и хотелось узнать правду, но я решил, что не стоило усложнять и без того тяжелую для нас ситуацию. И потом, жена по-прежнему работает на Чейза, и если общается с ним по деловым вопросам в колледже, то почему не могла встретиться с Конрадом и в «Клевере»?
Эллен вертела в руках кусок пиццы.
— Не могу заставить себя есть и не могу не думать о Донне Лэнгли. Даже не верится, что она могла сотворить такое.
Несмотря на то что когда-то, много лет назад, Донна пыталась затащить в постель меня, трудно было понять, почему она сделала это с нашим сыном.
— Я… я так зла на нее, — призналась жена. — Как бы мне хотелось пойти туда и сказать все, что я о ней думаю.
— Какие бы грехи она ни совершила, — напомнил я, — Лэнгли уже заплатила за них.
Поужинав, я сел на кушетку, включил новостной канал и почти тут же уснул. Элементарно вырубился. После трех почти бессонных ночей это было неудивительно.
Проснулся около восьми вечера. Эллен сидела напротив меня и улыбалась — впервые за последние дни.
— Ты так громко храпел.
Я медленно поднялся.
— Даже не помню, как отключился.
— Я тоже немного вздремнула. Думаю, нам сейчас нужно лечь и хорошенько отоспаться.
Трудно не согласиться.
— Но сначала пойду проверю, заперт ли гараж. Ты же знаешь, что у нас больше не дежурит полиция.
— Правда? — В ее голосе прозвучали тревожные нотки.
— Машина уехала.
— Полицейский еще был на месте, когда я привезла домой пиццу.
— Он потом почти сразу же уехал. Решено свернуть работу на месте преступления.
— Нет! — возмутилась Эллен. — Они так не могут!
Я похлопал ее по плечу, стараясь приободрить, потом вышел на улицу через дверь на кухне и запер ее за собой, чтобы Эллен чувствовала себя в безопасности. Направился к гаражу по усыпанной гравием дорожке и от усталости буквально едва переставлял ноги. Смеркалось. Где-то через полтора часа должно было совсем стемнеть. Я многого не сделал из того, что запланировал на тот день: нужно было привести в порядок оборудование, подготовить счета, — однако я чувствовал, что сил у меня хватит лишь для того, чтобы запереть дверь гаража.
Они настигли меня, когда я заходил внутрь. Справа мелькнула какая-то тень, затем последовал удар.
А потом наступила тьма.
Я пробыл без сознания недолго — когда очнулся, на улице было еще достаточно светло. Серый мир за пределами гаража постепенно чернел. Возможно, прошло всего минуты две или около того. Но этого времени оказалось достаточно, чтобы затащить меня в гараж и усадить на старый деревянный стул.
До того как окончательно прийти в себя, я почувствовал ноющую боль в пальцах правой руки. Тело тоже болело. В голове гудело. Однако пощипывание в пальцах вызывало у меня наибольшее беспокойство.
Я повернул голову, чтобы осмотреться, и в этот момент понял, что мой рот заклеен лентой. Поглядел вниз и увидел клейкую ленту, обвивавшую плечи и поясницу. Ноги дальше колен я видеть не мог, но, судя по тому, что не удалось ими пошевелить, скорее всего они были примотаны скотчем к стулу.
Левую руку примотали клейкой лентой к спинке стула. И я далеко не сразу понял, что сделали с правой рукой.
Она не была привязана к стулу. Ее примотали лентой к электрическому кусторезу, который лежал у меня на коленях. Я не видел пальцев и даже руки, поскольку она вся была замотана лентой.
Мои пальцы вложили между зубьев кустореза и примотали лентой, чтобы закрепить. Когда нажимаешь на спусковой крючок, лезвия двигаются с молниеносной скоростью. Чтобы отрезать мои пальцы до костяшек, понадобилась бы доля секунды. Возможно, лезвия и не были рассчитаны на разрезание костей, но я не сомневался, что они справятся с этой задачей. Сам подстриг этим кусторезом много кустов и легко разрубал ветви в дюйм толщиной.
