требовал барщину. А ведь были еще государственные налоги. Не зря нищие рыбаки даже не подумали поминать его добрым словом. И никто не встал за шведов.
Эйно помолчал, размышляя.
– Мне нужно для не для себя, а для дела. Все хорошо заработают. И, конечно, я никому не скажу. Не государственное это дело.
Поладили с миром. Были рыбаки вольные, стали крепостные. Зато не нужно больше гвардейцев. Их барин настолько страшен, что любой грабитель может зайти только случайно. И сразусбежит.
Но договорились они быстро. Дмитрий спросил, смогут ли они привозить на первый раз шестьсот пудов зерна, оказалось, смогут. И торговые каналы у продавцов есть. Попросили семь копеек за пуд. Дмитрий, готовый платить вдвое больше – гривенник с пятаком, насторожился. Контрабандисты – милые ребята, но понятие гуманитарная помощь им не известно. В Польше, откуда они собирались возить зерно, излишек продовольствия?
Как понял Дмитрий, основные потоки рыбы как раз шли мористее, но в их утлых суденышках даже в спокойную погоду было опасно туда забираться, а в свежую погоду можно было с легкостью пойти на дно. Приходилось рыбачить у берега. Хороших же лодок не было, потому что не могли ловить рыбу, а рыбу не ловили, потому что не имели лодок. Замкнутый круг.
Цены на зелень и на молочные товары были невысокие и торговля шла бойко. Мяса было мало – не сезон, да и поголовье еще не размножилось, а вот рыбы не было совсем – вся шла на изготовление ухи на общественные нужды рабочим и в трактиры. Плохо. У моря без моря живем. Надо помочь рыбакам, но одновременно накрутить им хвост. Никуда Никиту направлять не надо. Завтра к рыбакам в очередь отправятся на лодке приказчики, один с таким смешным именем, Аникита, кажется. Собирать оброк и на продажу. Надо сплавать с ним, и не только поговорить со старостой, но и показать рыбакам, что торговать с ним можно очень выгодно и прибыльно.
Эйно поразмышлял. Нет ли здесь какой уловки. Больно уж условия хорошие.
Дмитрий удовлетворенно кивнул. Вот и хорошо, меньше внимательных и сиятельных глаз, подозрительных и суровых. А то его суровую реальность действительно очень легко отнести к противозаконной с соответствующим наказанием по КЗоТу этого века.
После этого обиняком поговорили о торговых новостях. Оказалось война перекрыла обычные торговые каналы и теперь в Польше, где львиная часть зерна шла на экспорт, произошел переизбыток. Зерна много – денег мало. Надо договорится с феодалами, хотя бы двумя-тремя панами на счет полусотни тысяч пудов хлеба максимум. Пусть везут, не купят другие, купит он. Не хотят открыто, могут через этих же контрабандистов.
– Он приедет, – кивнул Дмитрий, – а пока покажи мне деревню, я хочу посмотреть, как живут теперь мои люди.
Староста ошарашено посмотрел на деньги.
В Питере оказалось, что царь действительно уехал. То ли в Архангельск, то ли в Лодейное поле, то ли где еще. Он каждому встречному не докладывает, где он будет на следующей неделе.
Контрабандистов было два, по виду местные жители, немолодые, серьезные, хмурые. Такие же чухонцы.
О, как заговорил. Точно знаком. И даже, может быть, посылает своих людей, когда бывает необходимо, за малую мзду.
– Ты не можешь мне помочь выйти на контрабандистов?
Поговорил со старостой. Два молодых рыбака собирались вечером попытать рыбацкое счастье. Попросился с ними. Троим в однодеревке будет немного тесновато, но, в принципе, Эйно сказал, что в ней выплывало и четверо, а при нужде и пятеро.
Дмитрий встал. Слил из кружки в ладонь воды, брызнул в лицо, протер его ладонью же. Полегчало. Говорить он с ними будет. Очень даже. Лишь бы они говорили.
Дмитрий перешел к другому вопросу:
– Четверть улова рыбы для меня, – четко сказал Дмитрий, – еще четверть вы мне продаете. Ну и государственные повинности.
Рано утром к рыбакам отправились два приказчика за ночным уловом. Молодые парни выкидывали вперед весла, торопя лодку. Дмитрий, загруженный различными мыслями, сидел на носу и не видел летние прелести Прибалтике. Но постепенно они заняли и его. Тепло, птички поют, пахнет морем и лугом. Ну их, эти проблемы!
Балтика была спокойна. Море лишь слегка дышало, вздымая и опуская волны. И все равно далеко отплывать от берега не стали.
– Будьте со мной честны и трудолюбивы, и я буду вам добрым барином, – ответил Дмитрий старой сентенцией.
В таком бардаке, который случился во время Северной войны, в Балтийском море не могло не быть любителей легкой наживы. Не одним государствам наживаться. Почему бы и ему не погреть руки? Без пошлин, – значит, дешевле. А дешевое народ всегда принимает с восторгом.
– Добрый ты. Не обманешь?
– Здесь слишком много, – предупредил он.
С этими мыслями Дмитрий пришел к хибаре Эйно. До встречи было еще далеко, тем более, понятие после полуночи можно легко понять, как под утро. Немного поговорил со старостой. Тот подтвердил разговор молодых рыбаков – рыбачить около берега бесполезно, рыбалка приносит мало улова, но отплыть мористее они не могут. Предложил ухи. Но Дмитрию рыба и блюда из нее уже осточертели, и он вместо этого прилег отдохнуть. Уставший, уснул почти мгновенно.
За несколько часов поймал три селедки. Рыбакам повезло больше, один достал шесть хороших селедок, другой – пять. Где-то под килограмм. И это за всю рыбалку! Пошли бы с сетями мористее, улов бы мерили не штуками, а центнерами. За один выход наловили на несколько рублей. И себе бы хватило, и барину досталось, и город бы завалили рыбой. Эх!
Ведь он не разорится, а рыбаки потом завалят его рыбой. Это же Балтийское море с его огромными рыбными ресурсами, которые к началу XVIII века еще были далеко не исчерпаны. Будут лодки, будут сети и рыбачь подальше от берегов!
Старый рыбак Эйно – староста рыбацкой деревни в шесть десятков человек – встретил его как старого знакомого. Простоявший здесь десяток гвардейцев, которым командовал Никита Логинов, приучил всех, что трогать рыбаков опасно для своего здоровья. Когда это стало понятно самым тупым, караул ушел, и рыбаки могли наслаждаться покоем и не дергаться при каждом незнакомом человеке. И все это сделал Дмитрий.
– Тяготы большие будут? – уточнил он.
Впрочем, он зря сомневался. У «противозаконных элементов» нюх на прибыль был чуткий. Эйно, торопя рыбаков на сдачу оброка, шепнул:
Все, процесс, как говорится, пошел, стороны разошлись с радостным настроением и предчуствием прибыли.
– Сегодня, после полуночи.
Ревниво посмотрел на образовавшийся стихийный рынок. Успокоился – его люди! Несколько приказчиков ездили по деревням, ходили по домам мастеровых, собирали понемногу
