оброк, интересовались, не дадут ли чего на продажу. Вначале те отказывались, но деньги с товаров на продажу их успокоили. Даже самым тупым стало понятно – барин берет лишь оговоренную часть, а остальное ты можешь продать – отдать приказчикам или сходить на рынок. Вот и считай. Либо возьмут с проданного четверть, либо потеряешь время (если с Санкт-Петербурга – один день, вне Санкт-Петербурга – два дня). И еще не факт, что продашь по хорошей цене.
Взвесили вторую четвертину рыбного улова, заплатили, кому денгу, кому полушку. Мелочь, но рыбаки и этому были рады. Нищета!
Разбудили его осторожные тычки. Он посмотрел. Над ним стоял староста. Немногословно пояснил:
К рыбакам он приплыл на лодке. В Петербурге того времени без лодки как без ног. Город-то частично находится на островах. Вон Петропавловская крепость находится на Заячьем острове. Потом, с годами, появятся десятки мостов. А пока лодка. Вот и Дмитрий купил этот нехитрый и дешевый тип судна.
Затем зашел на мельницу. Та работала исправно, что в свою очередь делало актуальным проблему зерна. Народ в Питере работал за четверых, а ел за троих и привезенные запасы быстро таяли, как у государства, так и у Дмитрия. Трактиры-то он открыл, а готовить будет из чего? Как и делать водку. Даешь зерно!
– Мы люди тихие и бедные, нам не с руки общаться с этими разбойниками, которые вечно ввязываются между государствами.
И ведь не отбрыкаешься, мол, для общего блага! Благо ныне разное и никому до него нет дела. Арестуют и накажут. Волком взвеешь – это же начало ХVIII века. Там, прежде чем спросят, вздернут на дыбу, допрос обязательно сопровождается дикой болью, И наказание означает не простую отсидку в тюрьме, а физическое наказание. Порка, например, и хорошо, если до полусмерти.
Глава 8
Начался день с приличной неприятности. Петр приказал построить гвардию – оба полка, Преображенский и Семеновский. Злой, раздраженный из-за опять начавшейся лихорадки, царь ругал контрабандистов, срывавшие пошлин, грозил им всякими карами. А в конце пригрозил повесить каждого, кого заметят в связях с ними.
Интересное дело! Он тут разрывается, свои деньги тратит, по четыре копейки с полушки на пуд (выручает, правда, по десять копеек, но это приятный бонус), а наградой будет веревка. В Дмитрии взыграла дворянская спесь. Он голубая кровь! Ему надо голову рубить, или расстреливать, по крайней мере.
– Понял, государь, говоришь ты понятливо, – сказал Дмитрий.
– Тебе надо лечиться, государь, у тебя жар от лихорадки, – безапелляционно заявил Дмитрий, – чарка подогретой водки с малиной вполне подойдет. И не будешь таким злым. А то как лютый барбос.
Дмитрий в монаршие обещания верил не очень. Сказывалось воспитание циничного ХХ века и реалистические подходы к жизни.
– Э, нет, – показно вздохнул он, – тебе девку отдавать, все равно, что козлу капусту вручать. Там уже и не девка будет.
Кто говорил, что торговля все привезет с легкостью, от слитков прочного металла до полезной соли и вкусного хлеба. А? Везите скорее, я жду!
– Вдвойне волочь! – разозлился царь, – протрезвею – накажу.
Для начала он приказал все кирпичи, наготовленные его кирпичной мастерской, привезти к месту жилищного строительства. Туда же была переброшена бригада строителей, уже строившей не одно здание не только из бревен, но и кирпичей. Одновременно землекопы ударными темпами начали создавать фундамент и рыть коммуникации для воды, тепла и канализаций. А в кузнечной мастерской стали дерзко экспериментировать с листьями белого железа, ковать различную фурнитуру.
– Разрешать производить отдельно для себя меньшую часть;
Петр долго молчал, думая об этих простых условиях Дмитрия и куря трубку.
Дмитрий точно угадал настрой Петра.
В конечном итоге на совещании было принято сто первое решение об увеличения привоза товаров и сырья в Санкт-Петербург, увеличении их номенклатуры и улучшении сухопутных и водных дорог.
И осталось немного усилий и немного времени, а потом в Санкт-Петербурге возникнет рай, тот самый парадиз, о котором говорил их царь.
Но, отдавшись, она, как и любая женщина, требовала, чтобы ее мужчина, ее муж и покровитель, тоже принадлежал ей телом и душой. И не терпела никаких недомолвок, обмана и даже лукавства. Отдыхать вместе с ней, работать – пусть она рядом находится. И никак иначе!
На него почему-то насели со всех сторон, как будто именно он мог решить эту проблему.
С тем и уехал в хорошем настроении, а Дмитрий продолжал напряженно трудиться. Впереди был более суровый, хотя и очень любимый ревизор – княжна Даша. Если с князем Александром у него сложились нормальные отношения, базирующиеся на взаимном уважении и зависимости, как мужчина к мужчине, то с Дашей было одновременно и проще и сложнее.
– Дайте железо, или дайте хотя бы руду, – отвечал он на все горячие требования работать лучше и давать больше инструмента, – будет металл, дадим и топоры с лопатами. У меня мастеровые стоят и мастеровые матерно кроют несчастнуюангличанку, которая здесь совсем нне при чем.
В ходе пьянки, когда с нарастанием градуса народ все меньше интересовался топорами и вилами и все больше слушал сварбезные шутки, Петр внезапно практически насильственно вытащил Дмитрия на свежий воздух – курить. Курили в этой компании везде, как и пили, но Дмитрий своему царю сразу не поверил. У него что, других курильщиков нет?
В конце концов, сплюнул, решительно сказал:
– Ха-ха! – громогласно захохотал Петр. За такое сравнение от близкого товарища не обиделся. Сам виноват! Но на своем он все же продолжил настаивать, – не хочешь, чтобы я встречал ее, давай буду дружком на свадьбе. И тебе в честь, и Хилковы обрадуются.
На очередном пьянке-совещании, где решали важные производственные вопросы и параллельно отмечался день рождения лучшего друга человечества пионера Вити Сидорова (мнение попаданца Дмитрия), опять возник вопрос железа.
Их надо было только хорошо проинструктировать, а потом одним глазком поглядывать и, кажется, все. Не дай бог ошибутся, переделывать уже некогда!
К началу осени стал намечаться конец строительства. В совокупности, около месяца и, наверное, немного еще. И хотя было видно, что работы осталось много, но процесс идет! И он когда-нибудь завершится!
Дмитрий чувствовал, что приехав в Санкт-Петербург, она не только окружит его любовью, но и выпьет до последней
