вообще исчезнет. Я о тебе думаю, прежде всего, Лиза.
— Дядя Сева, не гневи Бога. Застрелили только Аслана, Башир жив, а Градова прооперировали, он сейчас в реанимации.
— Откуда такая осведомленность? — удивляется он.
— Я там была.
— Чтоо?! — он настолько шокирован, что забывает даже, что поднес чашку к губам. Так и не надпив, ставит ее обратно на стол — В этом клубе была?
— С ними была.
Надоело врать, не досказывать, прятаться. Сейчас, когда Макс в таком состоянии, все остальное кажется бессмысленным и никчемным.
— Как с ними, что ты там делала?
— Я была с Максом, в клубе.
Его глаза ползут вверх, потом он прищуривается и иронично улыбается.
— Значит, я был прав? У тебя с ним что-то было?
— Было. И тогда, когда я жила в его доме, и потом. Но все было обоюдно, меня никто ни к чему не принуждал. Прости… я не могла тебе сказать. Чувствовала себя при этом предательницей. Пыталась выбросить его из головы, вычеркнуть из своей жизни. Но, увы, не получается…
— Лиза, Лиза! — вздыхает он разочарованно — Но ведь придет момент, и он оставит нас без гроша, а с тобой наиграется и бросит.
— Позавчера он мне сказал, что хочет закрыть ваш вопрос иначе. Мы перенесли этот разговор на потом…А потом случилось несчастье.
— И ты веришь ему?
Он встает из-за стола, подходит к окну. С поникшим видом, всматривается в даль, задумывается.
— Я жизнь прожил, многое повидал…, - затем устало поворачивается — Но, ей Богу, не ожидал, что мой близкий человек перейдет на сторону врага…
— Он любит меня.
— Лиза, не будь наивной! Ты же умная девушка, совсем с ним стала дурочкой? Он самоутверждается за твой счет. Конечно, девушка красивая, ситуация пикантная — интересно, не банально, бодрит. А что потом, девочка моя? Ты хоть теперь понимаешь, что он опасен? Большие деньги, разборки, криминал. Говорят, это привет из прошлого. Ты тоже под раздачу хочешь попасть?
— Не знаю, что потом… Сейчас меня это меньше всего интересует. Я понимаю, что тебе выгодно, чтобы он умер, но я не разделяю твоего энтузиазма, прости.
Мой телефон разражается громким звуком и от вибрации съезжает по пластику подоконника вбок. Ловлю его рукой, на экране неизвестный номер.
— Алло!
— Лиза, здравствуй. Это Николай Семенович.
— Здравствуйте, — я напрягаюсь.
— Я только что был в полиции. Им нужно тебя допросить. Как ты себя чувствуешь? — голос уставший и подавленный, такое ощущение, что он совсем не спал.
— Более-менее. А что я им могу сказать? Я же ничего не видела.
— Просто расскажешь все, как было, чтобы они больше тебя не дергали. Я могу организовать, чтобы следователь приехал к тебе домой, если не хочешь идти в отделение.
— Было бы хорошо, спасибо.
— Ладно, я попрошу, чтобы заранее тебе сообщили, чтобы ты была дома.
— Да, спасибо большое. Эм… Николай Семенович, вы сегодня с врачом разговаривали?
Мне уже не важно, что рядом дядя Сева, и его выражение лица становится просто офигевшим, когда он понимает, кто ко мне позвонил.
— Да, пока без изменений. Но слава Богу, что не хуже. Лечащий говорит, это вселяет надежду.
— Хорошо, будем держать кулаки. До свидания.
— До свидания.
Откладываю телефон и решаю расставить окончательно все точки над «i». Но дядя Сева опережает.
— Я не ослышался?
— Нет, это был отец Макса.
— А что он так тебе поет? Вы знакомы?
— Я бывала у них с Максом не раз. А позавчера мы были на дне рождения его племянницы. Там была и его мать.
— То есть, Градовы считают тебя его дамой сердца, ты ездишь тусить с его друзьями, которые на меня вместе с ним наезжали, и лишь я, старый идиот, не в курсе всего происходящего.
Боже, как мне стыдно в этот момент, хочется провалиться сквозь землю. Понимаю, как дяде неприятно, и он не поймет меня, как не объясняй.
— Я понимаю, что ты расстроен, мне очень жаль, но я люблю его…
— Расстроен? Я разочарован, Лиза. Я не заслужил такого к себе отношения.
— Дело не в тебе, как ты не понимаешь?
— Понимаю. Дело в Градове. Не понимаю только одно, когда он успел стать для тебя роднее меня?
Дядя встает из-за стола и выходит. Поднимаюсь за ним.
— Не провожай.
Когда закрывается дверь, меня рвет на части. Почему все мужчины вокруг меня ставят себя на первое место? Почему дядя в своих обидах не услышал, что чувствую я? Я люблю этого мужчину, и он попал в беду. Мне плохо, очень плохо, хочется рвать на себе волосы от безысходности. А рядом нет никого, кто просто сказал бы: держись, я с тобой. Альбина на отдыхе, не хочу портить ей такой долгожданный отпуск, а больше и поделиться не с кем.
Глава 29
Лиза
Несколько дней проходят, как в замедленной съемке. Отсутствие прогресса у Макса и черная пустота на душе доводят меня до состояния, похожего на депрессию. Я пытаюсь делать повседневные дела, на несколько часов в день появляюсь на работе, но все валится из рук.
Особенно тяжело мне дались похороны Аслана. Не смогла не пойти, но более душераздирающего события мне не приходилось видеть за всю жизнь. Похороны родителей я помню смутно, бабушку было потерять невыносимо тяжело, но она была старенькая и в последние годы болела. А тут молодой, крепкий парень. Ему было двадцать семь, он самый старший в семье из трех детей. У матери-инвалида остались две его сестры. Когда вспоминаю, как она, убитая горем, кричала на кладбище, каждый раз мороз по коже.
Молчаливый и болезненный на вид, Башир держался до самого конца, а когда все разошлись, он так и остался стоять у свежей могилы, заваленной цветами. Оглянувшись, я увидела, как он вытирал слезы тыльной стороной ладони. Оказывается, мужчины плачут, даже такие большие и сильные.
В офисе сегодня аврал, такое ощущение, что все клиенты решили сойтись в одном месте в одно время. Давно такого не было. Приходится через не могу переключаться на рабочую волну.
После полудня народ немного рассосался, делаю себе зеленый чай, от кофе уже покалывает сердце, и приседаю на диванчик в своем кабинете. На пороге офиса появляется Дорофеева, весело всех приветствует и проходит ко мне. Через стекло двери ее губы расплываются в улыбке ярко-красного, уже сроднившегося с ней, цвета.
— Привет! — расставляет руки для объятий.
— Привет, — обнимаю, только сейчас понимая, как не хватало ее все это время.
Она подозрительно осматривает меня и выносит вердикт:
— Совсем заработалась, Элис. Выглядишь,
