Верно. С чего я так опасаюсь постучать в дверь? Оливер же меня не съест. Может его и дома нет. А если и есть, то подождать Райана в его компании вовсе не конец света.
К вечеру погода совсем испортилась: небо было почти чёрным, резкими порывами налетал холодный ветер, кое-где даже молнии проскакивали. Хоть я и накинула на себя тёплую толстовку, но от ветра она не спасала. И на счастье, дверь открыли достаточно быстро. Оливер предстал передо мной в совершенно непривычном виде. Старая красная футболка и не менее старые и растянутые пижамные штаны выглядели на нём очень мило. Поверьте, я старалась оставаться равнодушной к его наряду, но улыбку и тихое хихиканье сдержать не смогла. Увидев меня на пороге, он поменялся в лице. Правда, довольно быстро взял себя в руки и спокойно поздоровался:
– Привет, Саманта! Не ожидал тебя увидеть.
– Добрый вечер, мистер Мёрфи! Мы же должны были сегодня репетировать с вами презентацию. Как вы могли забыть? – притворно охнула я.
– Точно! – он согласно закивал. – Что-то такое было в моём списке дел на сегодня. Только Райан ещё не вернулся с игры.
– Чёрт! Может я могу его подождать? Или хотя бы рассказать вам свою часть?
– Да, конечно! Проходи! – он посторонился, пропуская меня в тёплый дом. – Ты, должно быть, продрогла. Хочешь чая?
– Ой, это было бы отличной идеей! – охотно согласилась я и пошла за Оливером на кухню. – Я оказалась не готова к такой холодной Калифорнии.
– Ты уже здесь всё знаешь, – мужчина махнул в сторону плиты. – Поставь, пожалуйста, чайник. А я отлучусь на минутку.
– Переодеться? – буркнула себе под нос я, но он услышал.
– Я, знаешь ли, гостей не ждал, – выступил в свою защиту Оливер. – Планировал почитать в кровати, как полагается всем старикам.
– Мы вроде уже решили, что вы не старик, – улыбнувшись, напомнила я. – Вы простите меня: просто не ожидала увидеть вас таким.
– Каким?
– Домашним, – слегка смутившись ответила я. А мужчина на мои слова широко улыбнулся.
– Вот и развалился мой образ похитителя женских сердец. Как жаль! – притворно вздохнул он.
– Едва ли, – шепнула я.
Домашним Оливер нравился мне ещё больше. С таким мужчиной, в застиранной футболке и штанах в катышках, хотелось расположиться на диванчике перед телевизором, укрыться пледом и просто обниматься. И этот яркий образ в моей голове немедленно вытянул из памяти холодный вечер на День Благодарения.
В нашей семье была странная традиция – смотреть фильмы про семейку Аддамс именно в этот праздник. Родилась она совершенно спонтанно: мы два года подряд попадали на эти фильмы по телевизору. А на третий год мама предложила нам посмотреть их снова уже специально. «У всех приличных семей есть странные традиции, пора и нам завести такую!» – сказала она тогда. К слову, мне было лет шесть. И вот уже больше двадцати лет мы никогда не нарушали эту традицию, даже если перестали собираться в конце ноября вместе.
И День Благодарения, на который был приглашён Оливер, исключением не стал. Мама приготовила нам всем горячий шоколад. Папа уселся в своё любимой кресло, мама взяла вязание и забралась в своё, а нам отдали диван и самый большой плед. Оливер немало удивился, увидев название фильма на экране, но спорить не стал. Просто устроился рядом со мной и наслаждался шоколадом. А я наслаждалась им. Вернее, чувством, что у меня есть друг. Настоящий и только мой. Я уже не помню, как мне хватило смелости подвинуться к нему поближе, прижаться, положив голову на плечо. Но разве причины важны? Главное – эмоции. И что-то подобное я, пожалуй, и не испытывала больше. Разве что в тот вечер после моей драки, когда ко мне пришёл Райан. Тогда я тоже чувствовала, что у меня есть друг. Близкий человек. Очень нужный мне человек.
– Значит, ты не против, если я останусь в этом старье? – голос Оливера вырвал меня из воспоминаний. Я тряхнула головой, отгоняя странные мысли.
Нет, Саманта, ты не влюбилась. Это всё грусть, дождь и осень. И окружающие тебя мужчины тут ни при чём. Виноваты твои гормоны и внезапный холодный ветер за окном. Успокойся!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Это ваш дом, – пожала я плечами. – Одевайтесь, как вам хочется! А вы чай будете?
Дождавшись его кивка, я отправилась к плите. Но увидела открытую шоколадку на столе, и задумчиво спросила:
– А у вас есть молоко?
– Есть.
– Хотите горячий шоколад? – я отвлеклась от шоколадки и посмотрела на мужчину. Ах, эти светло-зелёные глаза! От их пристального взгляда что-то непонятное шевелится внутри. Хотя почему непонятное? Желание, что же ещё. Пока ещё абстрактное желание быть ближе. Коснуться кожи. Ощутить колючки щетины подушечками пальцев…
Боже, Саманта, да что с тобой творится! Я же пью таблетки, почему у меня все ещё шалят гормоны! Надо срочно отвлечься.
– Горячий шоколад, говоришь? А почему бы и нет! – весело ответил Оливер. – У нас и зефирки есть. Можно даже камин разжечь, если хочешь. Чтобы прочувствовать внезапно наступившую в Калифорнии осень на все сто процентов.
– Это звучит чересчур приторно и романтично даже для меня, семнадцатилетней девчонки. От вас я такого не ожидала, – покачала я головой. – Но шоколад я всё-таки сварю.
А через каких-то двадцать минут мы всё же оказались в гостиной у камина. Оливер зажёг его даже несмотря на моё презрительное фырканье. Честно говоря, я изображала ершистого подростка недолго. За окном раздались первые раскаты грома, забарабанил по окнам дождь, и тёплое пламя пришлось как нельзя кстати.
Я устроилась на пушистом ковре и протянула руки к огню. Я всегда мечтала о дровяном камине, считала его единственно настоящим. Этот же был газовым. Но он грел, и сейчас мне этого было достаточно.
Рядом со мной на пол уселся Оливер.
– У вас в Нью-Йорке был камин?
– Был. Декоративный. Маме нравится камин, как украшение интерьера, но она ужасно боится открытого огня. Пожар и всё такое. Наверное, поэтому она и не готовит толком. А я вот не боюсь. И с плитой, наверное, поэтому дружу.
– Кажется, у тебя интересная мама. И такая молодая…
Ой-ой! Честно говоря, я не думала, что Оливер захочет обсудить со мной мою маму и меня. Совсем ты, Саманта, расслабилась. Тебе даже ответить на это нечего. Не подготовилась ты, девочка, не подготовилась!
– Это многие говорят, – усмехнулась я. – Хороший уход творит чудеса!
– Не сомневаюсь, – улыбнулся мужчина. – Если не секрет, сколько ей лет?
– Мистер Мёрфи, а вы в курсе, что задавать такие вопросы женщине неприлично? – я строго на него посмотрела. Но увидев его виноватое лицо, рассмеялась. – Тридцать пять. Все так удивляются, когда узнают об этом. Зато я уж точно знаю, к чему приводят ранние браки и ранние дети.
– И к чему же?
– К тому, что твои одноклассники будут говорить: «У тебя такая горячая мамочка, Баркер! Я б ей вдул!» Фу! – сморщилась я. – Но со временем ко всему привыкаешь.
– У твоей мамы очень знакомое лицо. Мы не могли встречаться раньше? – Оливер очень хотел выведать что-то о моей семье и поэтому решил зайти с другой стороны.
– Наверное, только если вы делали дизайнерский ремонт. Или учились в Гарварде.
– Учился, – кивнул он. А я выругалась про себя. Придумывать на ходу детали жизни несуществующей матери оказалось не так просто, как я думала.
– В школе дизайна?
– Нет, конечно. И она старше меня. Она уже выпустилась к моменту моего поступления. Значит, точно не университет. Ладно. Может быть, и не встречались. А чем занимается твой отец?
– Он архитектор, – ответила я, внутренне грустно вздохнув. Оливер не отстанет. Будет задавать тысячу и один невинный вопрос, которые часто возникают у взрослых к друзьям их детей. И по крупицам пытаться наскрести ответ на вопрос, почему я так напоминаю его старую знакомую. Собственно, именно так он и поступил.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– У тебя отличная семья, Саманта, – подвёл итог своему допросу мужчина. – Мне вот с дружной семьёй не слишком повезло.
– Правда? – Я искренне удивилась. В моей памяти о его проблемах с родителями ничего не сохранилось.
