— Я серьезно спрашиваю.
— А я серьезно отвечаю.
— Это невозможно, — пожал он плечами.
— Даже за три золотых?
Половины этой суммы не стоила и вся каморка писца, включая его самого.
— СКОЛЬКО? — ухватившись за сердце, Гугенберг медленно опустился на стул. Вернее, в первую очередь, на недосохшее завещание.
— Вы на свою бумажку сели, — подсказал Иван.
Хозяина как пружиной подбросило. Он изогнулся так, что бхайпурские йоги удавились бы от зависти.
— Мои лосины!!! Мои лосины!!! Мои лосины!!! Мои лосины. Мои лосины? Мои лосины… Мои лосины… Мои лосины!!!
Искаженные мукой черты Гугенберга просветлели.
— Будет вам тридцать копий, — уверенно молвил он.
Так родилось книгопечатание.
* * *
Серый с размаху двинул царевича кулаком в плечо.
— Иванко!!! У нас получилось!!!
Иванушка, не ожидая такого подвоха, взмахнув руками и хлопнулся на мешок.
С золотом.
Четвертый.
Завтра утром их будет ждать Шарлемань.
И птица.
Наконец-то.
Серый подал руку во весь рот ухмыляющемуся Ивану, помогая встать.
— Пошли, Иванко! Забираем Санчеса — и к Ерминку — водку пьянствовать, безобразия хулиганить. Завтра в это время уже в пути будем, прощаться некогда будет!
— Пошли!
— Санчес!
— Санчес!
— Санчес!!!
Маленького красильщика на втором этаже не было.
— Может, он в конторе?
— Айда в контору!
— По задней лестнице спустимся.
— Пошли!
— Санчес! — гулко прокатилось по всему дому.
Краем глаза Серый заметил, как через коридор метнулась под лестницу и затаилась там какая-то тень.
— Эй, ты, вылезай! Чего прячешься? — ткнул мечом в темноту Волк.
— Кого ты там загнал? — подоспел и Иван.
— Ща посмотрим, — и, громче: — Вылазь, говорю! Руки вверх!
Темнота ожила, зашевелилась, от нее отделилась черная фигура и, задрав как можно выше руки, отворачиваясь, вылезла на свет Божий.
— Иванко, гляди-тко, негра!!!
— Да откуда ему тут в… И верно, негр! Тебе Санчес что-нибудь про каких-нибудь негров говорил?
— Нет.
— И мне — нет.
— Может, он тут сам завелся?
— Не выдумывай. Сами только тараканы заводятся.
— Ты кто, и что ты тут у нашего Санчеса под лестницей делаешь? — ухватил Серый сына черного континента за шиворот черной рубашки, заправленной в черные же штаны.
— Я не есть понимайт, — недружелюбно сверкнул белками глаз негр.
— Чего он не ест? — переспросил Иван.
Серый же при первых звуках голоса таинственного незнакомца насторожился.
— Ну-ка, поворотись-ка, сынку, к свету передом, — потянул он мавра за шкворник.
— Сергий! Не трогайте его, пожалуйста! — по коридору бежал, размахивая руками, Санчес.
— Кого "его"? — подозрительно прищурившись, уточнил Волк.
— Гарри…
— Минисингера?! — ошарашенно оглядываясь, воскликнул Иванушка. — Где?
— ГАРРИ?! — и Серый согнулся пополам, ухватившись за живот, задыхаясь от смеха. — Гарри!.. Ой, не могу!.. Ой, держите!.. Гарри!..
— Не вижу в это ничего смешного, — решив, что ему пока больше ничто не угрожает, позволил себе обидеться негр.
— А отмыть… — озабоченно начал было Иван, но Санчес покачал головой.
— А отбелить?.. — бился в истерике Серый. — А перекрасить?.. А штукатуркой?… А наждачкой?..
— Ваш пароксизм ненатуральной веселости оставляет меня индифферентным, — выпятив нижнюю губу, процедил минисингер.
— Сам дурак, — мгновенно среагировал Волк.
— Не в обиду Санчесу будь сказано, но мы же знаем, какого качества у него краска, — снова деликатно вмешался Иванушка. — Очень скоро она смоется, и все будет по-прежнему.
— Может, и смоется, — вздохнул красильщик. — Но пока нет ни малейших признаков. А пробовали уже всем. Кроме наждака.
— Зачем? — поинтересовался Волк. — Черный цвет ему к лицу, — и, едва успев увернуться от яростно взревевшего минисингера и подставить ему подножку, злорадно добавил:
— И синяков не видно.
В "Березке" в этот вечер были наглажены все скатерти, отполированы все самовары, настроены все балалайки и начищены все лапти, а на двери красовалось объявление — "Закрыто на спецобслуживание".
Сегодня здесь собрались все друзья — новые и старые — как захотел Иван, чтобы проститься перед отъездом, ибо завтра, после покупки жар-птицы, он планировал, не задерживаясь ни минуты, сразу же выехать домой.
Пришел папа Карло со своей труппой, пришел владелец сети постоялых дворов "Бешеный вепрь" мастер Жарес, пришел первопечатник Иоганн Гугенберг, конечно же явились Санчес с Гарри, демонстративно игнорирующим князя Ярославского, и, когда все уже потеряли надежду и уселись за стол, в трактир ввалился Мур. Друзья не видели его с того самого вечера, когда тот попросил их о помощи в таком необычном деле. Он и оставался единственным, кому они так и не придумали, как помочь.
Иванушка сконфуженно шагнул навстречу стражнику, мучительно придумывая, что бы такого сказать в свое оправдание, и не находил ничего подходящего. "Повинную голову и меч не сечет," — решил он отбросить все уловки.
— Юджин, я очень рад вас видеть, — вздохнул он, — но, видите ли, дело в том, что я…
— Ваше высочество, — кулак Мура глухо громыхнул о бронированную грудь. — от своего покорного слуги примите глубочайшую благодарность. Я потрясен. Я поражен. Я польщен. Я не ожидал такого. Никто не ожидал. Я ваш должник. Хозяин, всем пива за мой счет!
— Пива не держим, — гордо отозвался Ерминок.
— А что есть? — озадаченно нахмурился Мур.
— Водочка-с!
— Это что — вроде пива?
— Лучше.
— Тогда всем по кружке этой… водочки!
— А, может, рюмки хватит? — осторожно поинтересовался трактирщик.
— Ты что думаешь, у меня заплатить нечем? По две кружки! Каждому! По три!
— Как прикажете, ваше майорство, — ухмыляясь, как ненормальный, Ерминок кинулся выполнять заказ. За ним устремился Волк.
— Но, Юджин, я хотел сказать… — снова начал Иван, но начальник стражи снова не дал ему договорить.
— Ваше высочество…
— Пожалуйста, не называйте меня этим дурацким высочеством, мне начинает казаться, что вы разговариваете с кем-то другим.
— Хорошо, ваше высочество.
— Юджин! Мы же друзья!
— Да, Иван, конечно. Ты знаешь, Иван, что ты — великий человек?
Царевич на всякий случай оглянулся — но других Иванов в трактире не было.
— Я?
— Да. Ты сделал то, что никому за триста лет существования городской стражи Мюхенвальда не удавалось — теперь преступники требуют, чтобы их арестовывала только городская стража, а не дворцовая, не военные патрули и даже не королевская гвардия! А знаешь ли ты, что только мне лично пришлось разнимать семнадцать драк среди стражников, споривших, кто из них больше похож на Козонова? А что слесари на своей улице теперь действительно побитые — токари, пекари и лекари решили, что тем слава
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
