другу:
– Рита, знакомься – Олег, мой старый друг и главный врач клиники. Олег, это моя… помощница -Маргарита. Она ухаживала за мной, пока я находился дома на больничном.
– Рад новой встрече! – подмигнул мне доктор. – Но лучше бы она состоялась не при таких обстоятельствах. И, кстати, Влад, не наговаривай, не такой уж я и старый! Мы когда-то за одной партой сидели, так что одногодки.
– Это ты сейчас, к чему? – спросил мужчина, сидящий рядом со мной, с подозрением уставившись на друга.
– К тому, что твоей помощнице может надоесть скучная компания такого зануды, как ты…
– Так, прекращай охмурять своих пациенток! – шутливо отчитал его Владимир. – Пользуешься тем, что они от тебя полностью зависят? Тебе медсестричек мало?
– Можно подумать, ты этим не пользуешься! – усмехнувшись, поставил его на место друг. – Честно говоря, если бы за мной ухаживала такая милая девушка, пока я целыми днями валяюсь в кровати, то я бы на твоем месте с радостью сломал и вторую ногу.
– Спасибо вам, что позаботились обо мне, – прервала эту дружескую перепалку я, пока мужчины, соревнуясь между собой, не начали меряться чем-нибудь еще. – А вы не осматривали травму Владимира, а то он еще хромает, поэтому ходит с тростью. Долго ему еще до полного выздоровления?
– Хромает? – брови доктора удивленно взлетели вверх. – Когда он принес вас сюда на руках, то совсем не хромал. И кстати, зачем ему трость? Я видел, как он здесь вполне бодро обходился и без нее.
Я перевела вопросительный взгляд на своего спасителя и поинтересовалась:
– Погоди… в тот вечер, когда я попросила тебя выйти из моей спальни, а ты сказал, что совсем не можешь ходить…
– Это была небольшая уловка, чтобы остаться у тебя в постели, – не моргнув глазом, признался он, даже не пытаясь оправдываться.
– О! Так я и знала! Вот же, притворщик! – воскликнула я, обиженно фыркнув для вида.
– Похоже, иногда брать больничный не так уж и плохо, верно, Влад? – усмехнулся веселый доктор, заодно подмигнув и мне, а затем приступил к своим прямым обязанностям и осмотрел меня, попутно отсоединив от капельницы, а чуть позже оставил нас вдвоем, пожелав быстрей поправляться.
Когда дверь за ним закрылась, я грустно улыбнулась:
– Кажется, теперь сиделка понадобится мне.
Мужчина ласково погладил меня по руке и произнес:
– Я доставил тебе большие неприятности, прости, мне очень жаль. Но ты не переживай, твое лечение я возьму на себя и оплачу все, что потребуется. Я пока еще твой начальник, поэтому считай, что пострадала на рабочем месте, – он невесело хмыкнул. – Да уж, вредно на меня работать, оказывается, и очень травмоопасно…
Владимир сделал паузу, а я все ждала, когда же он сам заведет разговор о том, что было между нами, пока я жила у него дома, ведь мы же оба это чувствовали. Или только я?
– Знаешь, я думаю… – начал он.
– Что? – нетерпеливо подтолкнула его я с надеждой в глазах.
Прежде чем ответить он пристально посмотрел на меня, о чем-то размышляя.
– Я думаю… мне стоит вернуться домой и успокоить свою домоправительницу. Они с мужем, наверное, с ума сходят. Поеду, сообщу им обо всем, а ты отдыхай и выздоравливай.
С этими словами он покинул палату, а я, разочарованно выдохнув, поняла, что минутка откровений закончилась и он снова закрылся в себе. Ну, а чего я хотела? Чтобы он сходу признался мне в любви? А если он меня не любит, а просто испытывает чувство вины за содеянное? Может, у него ко мне было всего лишь банальное влечение, как к единственной женщине в его доме, подходящей ему по возрасту, а я уже губу раскатала и навыдумывала себе Бог знает чего…
В этот день я осталась одна наедине со своими мыслями, а на следующий меня ожидаемо посетили Анфиса Марковна и Семен Захарович. Конечно, сперва я наслушалась ее стандартных кудахтаний и причитаний о том, что я чуть не умерла из-за своей неразумной импульсивности и о том, что их хозяин тоже полный идиот, отчего, в итоге, она сделала вывод, что мы оба ведем себя, как дети малые, которые просто не могут договориться. С этим я, пожалуй, готова была согласиться. С разговорами у нас как-то не клеилось, но заставить его откровенничать со мной я не могла.
После их ухода мне в палату доставили огромный букет цветов с запиской от Владимира с наилучшими пожеланиями. Текст не выглядел личным, скорее больше походил на универсальный, какие пишут обычно на открытках из магазина. Это натолкнуло меня на мысль, что с одной стороны он чувствует себя обязанным позаботиться обо мне, а с другой – старается держать дистанцию. Судя по всему, с моим отъездом из его дома и наш мини-роман тоже подошел к концу.
Грустно вздохнув, я уставилась в окно. Январь еще не закончился, а у меня от событий с начала года голова шла кругом. Мне нужно было с кем-то обсудить все, что случилось со мной за последнее время и я позвонила Соне, которая незамедлительно приехала ко мне, как только освободилась.
Ворвавшись в палату, подруга с порога воскликнула:
– Ну, Ритка, с тебя вообще лучше глаз не спускать! Вечно с тобой что-нибудь случается!
– Да уж, у тебя самая проблемная подруга… – грустно улыбнулась я в ответ.
– И не говори! То ты за минуту состояние в карты проигрываешь, то умудряешься на пустой дороге встретить маньяка на машине. Вот только тебе одной так «везет»!
– Карма… – вздохнула я. – Но это еще не весь список моих провинностей. Садись, сейчас я тебе все расскажу подробно.
Спустя какое-то время, когда я выложила Соне все свои приключения за последние дни и вызвала у нее кучу самых разнообразных эмоций, она, наконец, произнесла:
– Я от тебя в шоке! А от нашего генерального директора и подавно! В жизни бы не подумала, что он такой…
– Чокнутый? – усмехнулась я.
– Нет. Я хотела сказать темпераментный, но чокнутый теперь, думаю, тоже подходит. Мне кажется, он на тебя серьезно запал, если уж приревновал к законному мужу настолько, что аж ссору затеял. Хотя было бы к кому ревновать, Гришка твой ему и в подметки не годится.
– Я сначала тоже так считала, но… – я взглянула на букет, стоящий на подоконнике и Соня проследила за моим взглядом.
– Это он прислал?
– Да, к цветам прилагалась довольно официальная записка. У меня ощущение, что он хочет извиниться за все то, что под влиянием момента испытывал ко мне и показать, что на этом завершает связи между
