И. И. Веттер
Иртыш
Певец младой, судьбой гонимый, При бреге быстрых вод сидел, И, грустью скорбною томимый, Разлуку с родиной он пел: «Шуми, Иртыш, струитесь, воды, Несите грусть мою с собой, А я, лишенный здесь свободы, Дышу для родины драгой». Для родины, для сердцу милой, — Я в них все счастие имел, В кругу родных, всегда любимый, Где радости одни я пел. «Шуми, Иртыш, струитесь воды…»
и т. д. Теперь поёт одну разлуку Судьбой расторгнутых сердец И грусть свою вверяет звуку Уж не на родине певец… «Шуми, Иртыш, струитесь, воды…»
и т. д. Умолк — и вежды окропились, Как блеклый лист живой росой, И струи вод соединились, Как с перлом, — с чистою слезой. «Шуми, Иртыш, струитесь, воды, Несите грусть мою с собой, А я, лишенный здесь свободы, Дышу для родины драгой». (1828)
Н. М. Языков
Пловец
Нелюдимо наше море, День и ночь шумит оно; В роковом его просторе Много бед погребено. Смело, братья! Ветром полный, Парус мой направил я: Полетит на скользки волны Быстрокрылая ладья! Облака бегут над морем, Крепче ветер, зыбь черней; Будет буря: мы поспорим И помужествуем с ней. Смело, братья! Туча грянет, Закипит громада вод, Выше вал сердитый встанет, Глубже бездна упадёт! Там, за далью непогоды, Есть блаженная страна, Не темнеют неба своды, Не проходит тишина. Но туда выносят волны Только сильного душой!.. Смело, братья! Бурей полный, Прям и крепок парус мой. 1829
М. А. Бестужев
* * * Что не ветр шумит во сыром бору, Муравьёв идёт на кровавый пир… С ним черниговцы идут грудью стать, Сложить голову за Россию-мать. И не бурей пал долу крепкий дуб, А изменник-червь подточил его. Закатилася воля-солнышко, Смертна ночь легла в поле бранное. Как на поле том бранный конь стоит, На земле пред ним витязь млад лежит. «Конь! мой конь! скачи в святой Киев-град; Там товарищи, там мой милый брат… Отнеси ты к ним мой последний вздох И скажи: «Цепей я нести не мог, Пережить нельзя мысли горестной, Что не мог купить кровью вольности». Между 1829 и 1834 (?)
А. В. Тимофеев
Свадьба
Нас венчали не в церкви, Не в венцах, не с свечами; Нам не пели ни гимнов, Ни обрядов венчальных! Венчала нас полночь Средь мрачного бора; Свидетелем были Туманное небо Да тусклые звезды; Венчальные песни Пропел буйный ветер Да ворон зловещий; На страже стояли Утёсы да бездны, Постель постилали Любовь да свобода!.. Мы не звали на праздник Ни друзей, ни знакомых; Посетили нас гости По своей доброй воле! Всю ночь бушевали Гроза и ненастье; Всю ночь пировали Земля с небесами. Гостей угощали Багровые тучи. Леса и дубравы Напились допьяна, Столетние дубы С похмелья свалились; Гроза веселилась До позднего утра. Разбудил нас не свекор, Не свекровь, не невестка, Не неволюшка злая; Разбудило нас утро! Восток заалелся Стыдливым румянцем; Земля отдыхала От буйного пира; Весёлое солнце Играло с росою; Поля разрядились В воскресное платье; Леса зашумели Заздравного речью; Природа в восторге, Вздохнув, улыбнулась… 21 февраля 1834
М. Ю. Лермонтов
Узник
Отворите мне темницу, Дайте мне сиянье дня, Черноглазую девицу, Черногривого коня! Я красавицу младую Прежде сладко поцелую, На коня потом вскочу, В степь, как ветер, улечу. Но окно тюрьмы высоко, Дверь тяжёлая с замком; Черноокая далеко В пышном тереме своем; Добрый конь в зелёном поле Без узды, один, по воле Скачет весел и игрив, Хвост по ветру распустив… Одинок я — нет отрады: Стены голые кругом. Тускло светит луч лампады Умирающим огнём; Только слышно: за дверями Звучномерными шагами Ходит в тишине ночной Безответный часовой. Февраль (?) 1837
