– Ничего подобного у нас не зафиксировано, – услышал он в ответ бесстрастный голос дежурного.
– Не может быть, ко мне приезжали трое ваших сотрудников во главе с майором Захаровым Андреем Владимировичем, так он представился.
– Подождите, я сейчас уточню.
Примерно через пять минут все тот же бесстрастный голос сказал:
– Я уточнил у начальства. Такого сотрудника у нас нет и не было, и убийства по названному вами адресу не совершалось.
– Ничего не понимаю, – сокрушенно произнес Крачков.
– У вас или богатая фантазия, или же вам срочно нужно лечиться.
Михаил Михайлович положил трубку и опустился на табурет в прихожей, недоуменно думая: «Убит человек, мне угрожали, а у них ничего не зафиксировано. Выходит, что ко мне приезжали не из полиции? Хотя я вызывал полицию. Так кто же у меня был?»
Вечером того же дня в прихожей Крачкова раздался телефонный звонок. Михаил Михайлович, смотревший в гостиной телевизор, поднялся с дивана, прошел в прихожую и снял трубку.
– Я слушаю, – сказал он.
– Михаил Михайлович Крачков? – уточнил чей-то грубый мужской голос.
– Да. Простите, с кем имею честь беседовать?
– Слушай внимательно! Если и дальше будешь встречаться сам знаешь с кем – ты покойник! К тому же мы не забыли нашего погибшего человека. Одно твое неверное движение – и ты не жилец на этом свете! Надеюсь, ты все понял!
– Кто вы? – машинально спросил Крачков.
– Тот, кто придет забрать твою ничтожную жизнь, ублюдок! Помни, одно неверное движение – и…
В трубке раздались короткие гудки. «Они опасаются Забродова. Значит, он идет по верному следу, – опершись о стену, размышлял Михаил Михайлович. – Как сказала эта сволочь, они не забыли своего человека. Интересно получается, в полиции ничего не знают, журналисты тоже все молчат, а вот они прекрасно помнят. Хорошо бы Иллариону обо всем этом рассказать. Но как? Он предупредил, что очень занят. Придется набраться терпения и ждать, когда Илларион приедет ко мне. Но его ведь могут здесь поджидать! Ну и дела…»
Всю ночь Крачков не спал. Он размышлял о последних событиях, не зная, что предпринять.
* * *В дверь кто-то позвонил.
– Посмотри, кто там, – прячась за ширму в углу, сказал Патрик Самиру.
Тот подошел к входной двери и посмотрел в глазок, затем вернулся к Джеймсу и прошептал:
– Там какой-то мужчина со шрамом под правым глазом и молодая девушка. Что мне делать?
Снова раздался звонок.
– Похоже, это наш человек. Только почему он с девушкой? – засомневался Джеймс.
Он сам подошел к двери, внимательно посмотрел в глазок и принялся открывать замки. Когда мужчина и девушка вошли, Самир поспешно закрыл дверь.
– Патрик, брат, рад тебя видеть! – на ломаном английском сказал гость, радостно пожимая Джеймсу руку.
– Я тоже рад тебя видеть, Арби. А это кто с тобой? – Патрик указал на спутницу гостя, стройную молодую девушку с красивыми, выразительными чертами лица.
– Это моя сестра Ашера.
Патрик вопросительно взглянул на Арби. Тот пояснил:
– Она хорошо обучена и поможет мне. Кроме того, мужчина с девушкой не столь подозрительны.
– Ты, как я понимаю, все продумал, – Патрик хлопнул гостя по плечу. – Проходите, места немного, но, как говорят русские, в тесноте, да не в обиде.
Они прошли в комнату и расселись на диване и креслах.
– Как добрались, брат? – улыбнулся Патрик.
– В общем, спокойно. До Питера нас подбросил на «мерседесе» свой человек. Когда-то я торговал здесь на рынке, поэтому город знаю хорошо. Так что нашел вас без проблем, – рассказал Арби.
– Слежки не заметил? – осведомился Патрик.
– Немного попетляли с Ашерой, все чисто, «хвостов» нет.
Патрик представил ливийцев Арби и Ашере, а затем сказал, обращаясь к Амару и Самиру:
– Перед вами живая легенда – Арби Тоев, по кличке Одинокий Волк. Он воевал против федералов в двух чеченских кампаниях, подорвал немало российских танков, машин и другой техники. Сам был дважды ранен.
– Было дело, – улыбнулся Арби.
– А ты, Патрик, как я вижу, хорошо знаком с нашим гостем, – сказал Амар.
– Да, несколько лет назад мы встречались с Арби в Иордании, когда он приезжал на лечение после второго ранения, – пояснил Джеймс.
– Ты мне здорово помог тогда деньгами, брат, я этого не забуду. Я твой должник, – сказал Тоев.
– Перестань, никакой ты мне не должник. Мы делаем одно дело, – произнес Патрик. Затем он обратился к ливийцам: – Надо накормить нашего дорогого друга и его сестру.
– Сейчас организуем, – Амар встал с кресла.
Когда ливийцы ушли на кухню готовить еду, Джеймс поинтересовался:
– Ты все привез? Взрывчатка, автоматы, форма…
– Груз уже в Питере, спрятан у надежных людей. Насчет этого можешь не волноваться, Патрик, – ответил Арби.
– Я не сомневаюсь в тебе, брат. Отлично, все идет по плану. Да поможет нам Аллах.
– Да поможет нам Аллах, – повторил Арби и, помолчав, спросил: – Когда собираешься все это провернуть?
– Думаю, в ближайшие два-три дня, а может, и раньше. Нужно будет съездить к объекту, понаблюдать и прикинуть, как лучше действовать, – поделился планами Патрик.
– Да, разведка – это очень важно, – согласился Тоев.
– Исходя из того, что я там увижу, и буду принимать решение о начале операции.
Амар и Самир принесли на подносах еду и поставили перед гостями.
– Кушайте, – сказал Амар, – надеюсь, вам понравится.
Арби кивнул, взял в руки кусочек сыра и стал медленно его жевать. Самир не сводил глаз с Ашеры.
– У тебя очень красивая сестра, Арби, – сделав из пиалы глоток горячего чая, сказал он.
Девушка улыбнулась.
– Да, Ашера красивая, – согласился Арби. – Только пусть ее красота и хрупкость не вводят тебя в заблуждение. Она прекрасный снайпер, убила немало русских и хорошо разбирается во взрывчатке.
– Серьезная девушка, так что, Самир, будь осторожен, – засмеялся Патрик.
Некоторое время они ели молча, потом Джеймс поинтересовался у Арби:
– Ты говорил, брат, что Ашера тебе поможет. Но как именно?
– Есть у меня одна задумка, – хитровато прищурил глаза Тоев, – но о ней поговорим позже. Хочу обсудить с тобой, Патрик, кое-какие детали с глазу на глаз.
– Хорошо, поговорим.
Когда все легли спать, Арби и Патрик уединились на кухне и до глубокой ночи обсуждали детали предстоящей операции.
* * *Вечером пришел офицер ФСБ и сказал Забродову, что его вызывает к себе генерал Лемешев.
– Сейчас буду, – ответил Илларион, отвлекшись от работы.
– Может, какие-нибудь новые данные появились? – предположил Макс.
– Было бы неплохо, – заметила Наталья.
– Посмотрим, – сказал Забродов и вышел.
Лемешев прохаживался в кабинете вдоль стола и о чем-то напряженно думал.
– Вызывали, Петр Аркадьевич?
– Да, присядь.
Забродов сел на стул, а генерал вернулся за рабочий стол.
– Все, Илларион Константинович, завтра утром ваша спецгруппа возвращается в Москву первым авиарейсом, – задумчиво произнес Лемешев.
– Как «возвращается»?
– Очень просто. Вас отвезут в аэропорт, вручат авиабилеты и пожелают счастливого полета, – раздраженно сказал генерал.
– Петр Аркадьевич, это чудовищная ошибка! Я со своими ребятами снова все тщательно проанализировал, и группа пришла к единому мнению, что теракт произойдет в Санкт-Петербурге, а не в Москве.
– Это приказ сверху, Забродов! Насколько мне известно, вы, в отличие от своих сотрудников, бывший военный инструктор спецназа ГРУ. Поэтому вам хорошо известно, что приказы не обсуждаются, а выполняются. Это все. Вы свободны. Благодарю за службу!
Забродов поднялся, тяжело вздохнул и сказал:
– Петр Аркадьевич, теракт в Питере, по крайней мере его попытка, произойдет со дня на день. Усильте охрану, бросьте лучшие силы, имеющиеся в вашем распоряжении, чтобы не допустить этого.
– Илларион Константинович! – повысил голос Лемешев. – Вы занимайтесь аналитикой, а свою работу мы сделаем сами. Как-нибудь без вас разберемся здесь. Не надо нас учить.
– Желаю удачи, – сказал Забродов и вышел из кабинета.
Возвратившись к своей группе, Илларион раздосадованно отодвинул груду папок в сторону и сел за стол.
– Что случилось, Илларион Константинович? Я никогда не видел вас в таком подавленном состоянии, – поинтересовался Макс.
– Завтра утром мы вылетаем в Москву.
– Как «в Москву»? – удивилась Наталья. – Мы проделали столько работы… Неужели мы больше не нужны?
– Выходит, что так, – тихо ответил Забродов. – Те, что наверху, по-прежнему уверены, что теракт случится в Москве.
– Но мы же подготовили детальный отчет, все разложили по полочкам, – недоуменно произнес Растаев.
