***
— Гага, — Бальдр потряс тело девушки, но она не отозвалась. Пульс бился под пальцами ровно, но сознание держал кто-то извне. Кто? Оборотень не знал. Однако бросать подругу и не думал. Взвалив легкое тельце на плечо и кликнув девчонку, сжавшуюся за кроватью, направился прочь из здания. Людей вокруг не было, будто кто-то сверху очистил пространство, оставляя проход для своих детей. Но Бальдр не думал об этом. Единственным его желанием было избавиться от непроходящего зуда на затылке и боли, спеленавшей виски.
— Бальдр, — окрикнула его девочка. Ее одежда запылилась, а лицо выглядело таким бледным, что казалось, еще чуть-чуть, и ребенок упадет в обморок прямо на мостовой. — Бальдр, куда мы спешим? Кто были те люди? Что с Гагой? Она у-умерла? — девчонка запнулась на последнем слове. Но мужчина не заметил этого, как не услышал и ее вопросов. Гул в голове нарастал, время поджимало. Он знал только это. А еще откуда-то взялось ощущение, что Гаге точно помогут, что она выживет. А он? Он будет делать то, что велят властители небес. И если они сочтут, что мертвым ему быть полезнее, значит, так и будет.
— Бальдр, — попыталась достучаться девочка. Она даже дернула его за руку. На что получила лишь недовольный взгляд и тихо шипение сквозь зубы. Оно-то и дало ей понять, что лучше не лезть под горячую руку.
Шли они недолго, до ближайшего леса. Там оборотень осторожно уложил Гагу на мягкую траву и, наказав ребенку никуда не отлучаться, бросился в чащу. Лишь хвостом мотнул на прощание.
Девочка выдохнула. В животе давно уже урчало, однако еда не являлась приоритетом никогда в ее жизни. Еда была и ее не было. Чаще не было. А потому она привыкла к этому чувству. Пустота. Пустота теперь была и в голове. Что происходило вокруг? Как она так кардинально изменила свою жизнь? Правильно ли сделала, что пошла с этими людьми, доверилась оборотню, полюбила ведьму? Возможно, нет. Но был ли у нее выбор? Хотела ли она остаться в старом мире, жить в горе, ужасе, постоянно бояться конца? Определенно нет.
Присев рядом с ведьмой, девочка откинула голову на траву и прикрыла глаза. От ровного дыхания Гаги возле уха дико клонило в сон, но она не поддавалась — вдруг кто придет. Но никто не приходил. А солнце клонилось к закату. Глаза слипались, туман заволакивал сознание…
— Эй, если хочешь поесть, лучше сделать это сейчас. — Услышала она голос сквозь сон. Осознав чей это голос, девчонка вздрогнула и подскочила на месте. Пальцы ее тряслись, а глаза бегали из угла в угол, от дерева к дереву, по каждой волосинке травы.
— Спокойнее. Ты ничего не проспала.
— А Гага? — девочка оглянулась. Магичка все еще дремала. Глаза ее были плотно закрыты, руки — сжаты в кулаки, а меловая кожа вызывала опасения, что девушка никогда больше не проснется.
— Гага спит, — отрезал Бальдр. — А ты садись и ешь. Да помалкивай. Не мешай думать.
Так она и поступила. Спорить с оборотнем — значит не дорожить своей жизнью. Так всегда говорил отец. Мясной ужин был сытным, хотя и не очень вкусным. Но жаловаться было не на что. Живот больше не урчал, а тело наполнилось силой.
— Сейчас пойдем к дороге. Ты сразу сядешь в повозку и больше ни звука. Я вас прикрою сеном, а сам буду управлять лошадью. До академии осталось недолго. Если удастся все, что я задумал, через пару дней окажемся у самых ее ворот. А там уже и конец пути. — Вдруг пустился в объяснения мужчина. Слушать его было приятно. Слышать планы на будущее вообще всегда приятно, особенно, если они радужные. Однако в голове ребенка все равно звенел звоночек: «Он держит меня только из-за Гаги. А что будет, если магичка умрет?».
Однако доверчивость, доставшаяся ей по-видимому от матери, брала свое. И девочка быстро согласилась на все условия.
— Хорошо. Отправляемся. И вот, возьми воду. Если Гага проснется, объясни ей все. Только тихо. Хорошо? — Бальдр наклонился к ней совсем близко, протягивая фляжку с водой. И откуда только взял? Но девчонка не отпрянула, схватилась крепко за фляжку и утвердительно кивнула.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Хорошо.
Мужчина усмехнулся ее решительности и похлопал по косматой макушке.
— Хорошо-хорошо, — проговорил еле слышно и отправился к спящей на траве магичке. Пора было отправляться.
Глава 30
Глава 30
Я уже который раз обходила свое войско, но все никак не могла понять, что должна сделать. Оживить? Приказать? По пути ни один из мертвецов даже не двинулся. Не было подсказки и от Вотана, так как тот тут же исчез. Волк тоже не появлялся. И как я должна была понять, что делать?
Усевшись напротив них, скрестила лодыжки и уставилась на чьи-то костлявые ноги. Зачем я здесь? Почему у меня есть войско? С кем я должна буду сражаться? Против кого буду воевать? Против себя самой? А если я ошибусь? Вдруг это все ловушка, и меня просто проверяют на прочность?
Мысли, как маленькие разноцветные шарики, перекатывались в голове, создавая вихрь, срывая магическую защиту, распаляя эмоции. И главной из них выделялся гнев. Гнев преобладал надо всем. Ведь именно он всегда был двигателем прогресса в нашем мире. Все изменения происходили из-за него. Но правильно ли это творить под воздействием столь страшной силы, как эта неуправляемая эмоция? Что, если именно поэтому в нашем мире все так сложно устроены, что именно поэтому моя жизнь сложилась также? Ведь если бы не гнев, нам с бабушкой не пришлось бы переживать столько невзгод. Мои родители не бросили бы меня, и не было бы необходимости поступать в академию. Ведь зачем миру хранители, если его не от чего защищать?
Поднявшись, я сделала еще один круг возле замерших мертвецов и остановилась, сложив руки под грудью. Что-то не нравилось мне в этих ребятах. Что-то заставляло чутье насторожиться. А еще лучше взять ноги в руки и бежать отсюда куда подальше. Но была ли возможность убежать из этого пространства? Была ли возможность справиться с влиянием Бога настолько сильного, как Вотан? Подняв руку, дотронулась пальцем до щита ближайшего воина. Что-то щелкнуло, и вдруг рука сама собой отвалилась, надломившись в том самом месте. В голове появилась догадка. Однако она требовала тщательного осмысления и, конечно же, практического применения. Именно поэтому, проходя по другим рядам, я задевала каждого мертвеца, и неизменно их конечности сыпались к моим ногам.
Остановившись, оглядела дело рук своих и усмехнулась. Воины или не воины — для меня они не страшны. А значит, при желании я смогу их уничтожить. Так стоит ли рискнуть и попробовать их оживить? И снова мыслительный процесс, и снова магия волнуется, а внутреннее чутье приводит все больше отрицательный фактов, которые могут стать последствиями моего необдуманного поступка: они могут наброситься, съесть, разорвать, уничтожить все, что мне дорого, покинуть эту реальность и оказаться там, где им быть совершенно точно нельзя. С другой стороны — что, если они МОИ воины, что если они служат свету, готовы сражаться за правду и справедливость?
Я снова уселась на землю и задумалась… Это было сложное решение. Решение, которое требовало от меня максимум усилий и ответственности. Ведь если все пойдет не так, виновата буду лишь я. И лишь мне отвечать за это. За смерти. За разрушения. За поражение.
***
Дорога медленно стелилась под копытами спокойного животного. Ветер обдувал скошенные листья. Трава шумела, словно говорила по дороге со всеми своими друзьями. Лес также отпускал какие-то шутки нам вслед, над ним посмеивалось небо. Облака теснили друг друга, намереваясь тоже услышать хотя бы одну шутку, пока раззадорившийся ветер не угнал их куда-нибудь далеко. Лишь земля молчала. Эта мудрая старуха редко выражало свое мнение по поводу происходящего. Ее больше привлекало озеро, мирно рассказывающее ей сказки. Да, с ним-то они были давние друзья, прошли уже столько непогод, столько живых существ повидали. Вот поговорить бы с ними…
Тики хорошо спряталась за сеном. Одной рукой она обнимала Гагу, второй — держалась за доску повозки. Глаза ее были закрыты, чтобы в них не угодила соломинка, или пыль не скатилась с травы. Лишь в уголках периодически скапливалась влага от усердия, что прикладывала малышка, сдерживая чихания.
