— Меня мучает любовь, потому что она безответна…
— Ох, бедняжечка, — тут же запричитала дама, хватаясь за лицо. — Как же так?
— Но и не только поэтому. Он должен умереть во имя спасения других.
— Так он герой? — она тут же перестала причитать и насторожилась.
— Да, наверное. — Я смутилась.
— И идет на смерть? — уточнила она.
— Да, наверное. — Я и не знала, как он должен умереть. Лишь была поставлена перед фактом.
— Я думаю, что ты должна ему признаться, если еще не сделала этого.
— Что? Нет, это глупо. Зачем я буду признаваться, если итак знаю ответ? В чем смысл? — я развернулась от портрета, ступая по мягкому ковру в сторону лестницы и перехода на свой этаж. Но была остановлена ее негромким голосом.
— А вдруг ты ошибаешься и любовь покорила и его черствое сердце? Что, если я скажу, что в эту самую минуту он тоже думает о тебе?
— Это все глупости! — проговорила я громким шепотом, возвращаясь к картине.
— Мы не сможем узнать это, если ты не зайдешь к нему. — Это был ультиматум. Узнай или проиграешь — твердили ее глаза. А я и вдохнуть не могла.
Но что я по сути теряла? Свою гордость? Да зачем он нужна, если он умрет? Что она будет стоить, если мы все умрем в этой войне?
И тут, не обращая внимания на спорящие голоса в голове, я совершила самый отчаянный поступок в своей жизни — постучала в его дверь.
Сначала оттуда не донеслось ни звука. Молчание словно покрыло всю академию. Даже слова поддержки от дамы с картины перестали долетать до слуха. Лишь громкое биение моего сердца и тихий скрип половиц над головой. Его нет. Он ушел. Выдохнув, я повернула было в сторону лестницы, но тут дверь отворилась.
В проему был он. Не выспавшийся усталый воин. Он был выглядел помятым — взлохмоченные волосы, помятая одежда, отросшая растительность на лице. Весь его вид говорил о том, что этот человек был занят делом, когда его отвлекли. Его вид говорил о том, что в данную конкретную минуту ему явно было не до моих признаний… Я тяжело вздохнула, смиряясь со своим положением. Хранить этот секрет похоже придется до самой смерти.
— Как ты сюда попала? — вдруг спросил Бальдр. Я усмехнулась.
— Пришла вместе с тобой. А ты почему так плохо выглядишь?
Мужчина опешил, привычным жестом откидывая упавшую на глаза челку. Его волосы отросли, делая оборотня еще более привлекательным, еще больше похожим на зверя.
— Работал над планом.
И мы замолчали. Лично меня это молчание нисколько не смущало, когда еще я смогу насладиться его видом? Когда еще я смогу так налюбоваться им?
Откуда взялась эта влюбленность? Я и раньше чувствовала влечение к этому мужчине, сначала как к сильному воину, затем как к наставнику и другу, но после того, как не взирая на опасность, жертвуя собой, он спас меня, да и после тех разов, что пришлось спасать его, поняла — он стал мне родным. Не по крови — просто я прикипела к нему, и этого не отнять.
— Ты пришла только за этим? — перебил молчание Бальдр. Я прикрыла глаза и усмехнулась. Эх, Бальдр, Бальдр, знал бы ты, зачем я пришла, не был бы так спокоен. Но ты не знал.
— Вообще-то я хотела поблагодарить тебя.
— За что?
— За спасение. Ты спас меня и доставил сюда. Ты не должен был, но сделал это.
Я пропадала в его звериных глазах, таяла от того, как он улыбается. Но сейчас в неровном свете различить выражение его лица было сложно. Возможно, он удивился моим словам. По крайней мере, я бы удивилась, если бы кто-то пришел поблагодарить меня за спасение глубокой ночью.
— Ты выбрала самое подходящее время для этого. Нет никого, кто мог бы подтвердить твои слова.
Он смеялся. Теперь я это поняла.
— Я и не собираюсь отпираться. Это правда. Я рада, что ты не бросил мое тело гнить где-нибудь в лесу или не оставил той чумной бабке с ее сыном зверем, или может быть, теми головорезами, что напали на нас в таверне. Я благодарна, что ты спас меня от одиночества в этом нелегком пути.
— Ты как будто прощаешься. — Он недоумевал. Это было слышно даже по голосу. Но мы не говорили после приезда сюда. И он не знал, что я видела в своих снах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я знаю о твоем предназначении. О том, что ты должен отдать жизнь.
— Ты, правда, хочешь об этом поговорить? — его голос стал злее. Я понимала, что ему не могла понравиться эта тема. Но что было делать? Хотелось показать оборотню, что он не одинок. Что есть человек, которому он мог бы довериться, рассказать о своих страхах и предчувствии. А еще получить поддержку. Заботу. Участие.
— Да, я не понимаю, как ты можешь быть спокоен, зная это.
Он склонил голову, разминая виски пальцами. Думал.
— Зайди. — Последовал приказ и он отошел вглубь комнаты, пропуская меня внутрь.
Убранство его комнаты не отличалось от моего — такие же высокие до потолка полки, набитые разными книгами, свитками и фигурками волков. Некоторые из этих фигурок были вырезаны из дерева, другие же переливались на солнце искрами магии. Я улыбнулась, проводя по одному из волков пальцем. Магия предупреждающе щелкнула палец и успокоилась, признавая мага.
— И почему нас не учили чему-то подобному? Возможно, люди по-другому стали бы к нам относиться, узнай о подобных увлечениях магов. — Проговорила вслух, чтобы нарушить тишину. Бальдр молчал. Тогда я обернулась, чтобы встретиться с ним взглядами и вызнать причину. Но он не смотрел в мою сторону, склонившись над картой, разложенной на прямоугольном столе.
Я подошла ближе, чтобы получше ее рассмотреть. Это была карта Империи, всех ее земель и сил, каждое селение было обведено красным цветом, а те, в которых присутствовали по тем или иным причинам маги, еще и светились. Последних было немного, и разбросаны они были по всей Империи. Никакой возможности собрать вместе…
— Что ты изучаешь? — спросила, поднимая глаза.
— Смотрю, сколько мы сможем выдержать перед тем, как сдадим академию.
Я нахмурилась. Конечно, о моих снах они не знали, не знали об армии, которой я могла управлять. Однако и с нашими силами мы могли побить врагов. Почему он заранее сдавался?
— Мы же не собираемся сдаться им?
— А что ты предлагаешь? Молодняк нельзя пускать в бой. Их убьют и не заметят, а мы потеряем последнюю надежду. — Резюмировал он.
А я в свою очередь опешила.
— О чем ты говоришь? Кто это решил? А у них вы спрашивали? Что если они сами хотят защищать академию? Что вы сделаете? Отправите их порталами на другую планету?
Бальдру было плевать на мой гнев. Он даже глаз не отнял от карты во время моей тирады. Лишь дождался ее завершения и осторожно положил перо на стол. Затем поднял голову, встречаясь со мной глазами.
— Никто не позволит им выступить против мятежников. Никто не позволит им сражаться против исчадий тьмы. Для тех и других они слишком слабы, не смогут и минуты продержаться. Ты хочешь их смерти? Тогда просто сожги академию. Такая смерть и то будет более гуманной.
— Но я тоже не прошла должного обучения! И что? Может быть, мне тоже забиться в угол и переждать там все? — не унималась.
— У тебя есть ворона. А кто защитит их?
— Но некоторые из наших учеников тоже теперь здесь. Мы могли потренироваться вместе, вдруг…
— Что вдруг? Старейшины решили, что соединят оставшихся волков с воронами, не взирая на их выбор. Потому что сейчас нам нужны все силы. Если этого не хватит, то ничего не хватит. Мы не выстоим.
Неужели это отчаяние? Даже он сдался? Но что повлияло на этого сильного волка?
— Ведь ты умрешь еще до начала всего этого, — я взмахнула руками, стараясь показать масштабы того, что должно случиться. — Поэтому лишаешь и нас шанса?
Мой голос был тихим, потому что этим выводам не хотелось верить. Но ведь это было так. Он умрет раньше, чем все начнется. Умрет, потому что так предначертано, потому что должен будет. И этого не избежать. Почему же тогда он занимается планами? Почему никто другой не возьмет это на себя?
Я и не поняла, когда затряслись руки, когда на глаза налетела пелена. Но все вдруг померкло, превратилось в поток нескончаемых, ничем не сдерживаемых слез.
