Замолчала. Шейн слабо улыбнулся и спел свои строки:
Но ты ушла. Больше не чувствуешь меня рядом…
Я улыбнулась в ответ, хотя совершенно не чувствовала радости. Мне нравилось петь с Шейном, но грусти в этой песне слишком много. Сердце будто не на месте, но я запела:
Всё самое плохое уже пройдено.Мы можем дышать полной грудью.Так хочу вознести тебя к самому небуи забрать твою боль.Нам еще многому предстоит научиться,но вести войну больше нет смысла.Так хочу вознести тебя к самому небуи забрать твою боль.
Шейн негромко подпевал мне, наши голоса вновь сплетались, словно сотни лет ждали этой встречи… Звуки, такие идеальные. Такие неповторимые. И я продолжала петь:
Чувствую себя поломанной каждый раз,когда открываю сердце.Осознаю, что сильна недостаточно.Ощущаю себя слабой, когда остаюсьв одиночестве.Все становится пустым и поломанным,когда нет тебя рядом…
Проигрыш. Пальцы Шейна ловко перебирали струны, тёплые карие глаза смотрели на меня.
Всё меньше и меньше верилось, что этот парень передо мной, который умеет смотреть в самую душу, задевая сердце и разжигая одним взглядом самый настоящий костёр внутри, – мой самый обычный друг.
И мы запели в унисон, громко, надрывисто. С эмоциями, каких требовала песня. Со всем чувством:
Чувствовать себя сломанным,когда открывается сердце,Понимать, что сил недостаточно…Сломлен, когда остаюсь в одиночестве,И всё кажется неправильным, когда ты уходишь.Я ломаюсь, когда остаюсь в одиночестве,Всё кажется пустым и неправильным,когда ты уходишь.
Замолчала, позволив Шейну тихо закончить:
Ты ушла…Ты больше не чувствуешь меня рядом…[6]
Слова закончились, музыка стихла, а мы ещё долго смотрели друг на друга.
* * *
Завтра FB улетают на очередной концерт, на этот раз в Хьюстон. Даже не знаю, когда вернутся, – там ещё несколько мероприятий запланировано.
Сегодня решила прогуляться в одиночестве. Горячий песок пляжа Калифорнии обжигал ступни и приятным теплом разливался по телу. Такое… знакомое чувство. Интересно, как часто я раньше бывала на пляже?.. Бывала ли вообще? Наверняка была. Откуда ещё взяться этому знакомому ощущению тепла?
Вернулась в отель ближе к вечеру. Калеб ждал у двери в мой номер. Тут же растерялась.
– Привет, – улыбнулся он, отойдя от стенки.
– Привет, – улыбнулась в ответ.
Калеб подошёл ближе, глядя на меня тёплыми ясными глазами. Их цвет бесподобен. Как два алмаза, блестящих на солнце.
– Кан звонил тебе раз сто.
– Я оставила телефон в номере, – пожала плечами и улыбнулась. – И не надо на меня так смотреть.
– Как? – усмехнулся Калеб.
– Словно я маленький ребёнок и могу заблудиться. Я всего лишь была на пляже.
– Правда? – Калеб удивился. – Раньше ты не хотела туда идти.
– Я не была на пляже? – теперь удивилась я.
Калеб отрицательно помотал головой.
– Вот я дурра! – усмехнулась.
Калеб потёр рукой шею, словно немного нервничая, но улыбаться не переставал. Белоснежный ряд зубов, крохотные ямочки на щеках – само великолепие. Неудивительно, что я не смогла устоять перед его очарованием.
– Ты… выглядишь лучше, – заметил он.
Коснулась пальцами лба.
– Я не об этом, – усмехнулся Калеб и перехватил мою ладонь своей. – Ты выглядишь… счастливее.
Бросила мимолётный взгляд на наши руки. Ну же, где они? Где все трепетные чувства? Где бабочки в животе и прочая живность?.. Почему ничего нет? Тепло, приятно… но разве не должно быть что-то большее?
– Пойдём, – Калеб повёл меня к дверям своего номера.
– Куда? – удивилась я.
– Восстанавливать твою память. Джаред решил повторить вечеринку в твою честь.
Джаред налетел с объятиями, едва переступила порог.
Джаред. Хорошо, что Калеб заранее сообщил, как зовут этого чересчур общительного и энергичного парня. И он такой высокий. С ума сойти! Приходится задирать голову к самому потолку. А мальчишеская улыбка и вовсе обескураживает.
– Тейт! Ну меня-то ты помнишь? – улыбался он, ведя меня к длинному светлому столу посреди гостиной. – Конечно, помнишь! Ты просто не могла забыть своего братишку!
– Братишку? – Наверное, выгляжу до невозможности нелепо; брови вообще отказываются опускаться вниз.
– Не помнишь наших милых прозвищ? – надул нижнюю губу Джаред. – Сестрёнка, ты ранишь мои чувства.
– Сестрёнка?.. – с удивлением посмотрела на Калеба, но тот лишь с улыбкой пожал плечами.
Вернулась взглядом к сияющему лицу Джареда.
– Слушай, не знаю, что там между нами было, но, зная себя, я просто не могла называть кого-либо братишкой! – Рассмеялась. И впервые за последние дни мне вдруг стало так весело.
Братишка? Да ни за что на свете!
Джаред обиженно фыркнул и усадил меня на стул.
– Короче, сестрёнка, называй как хочешь, а психотерапия Джареда сейчас начнётся.
– И что меня ждёт? – неуверенно улыбалась я.
Джаред весело подмигнул и повернулся к длинноволосому блондину, валяющемуся на диване с пультом от игровой приставки.
– Тейт! Я ща! – воскликнул тот, не оборачиваясь.
– Слушай, мужик, не вынуждай меня засунуть этот пульт в твою тощую задницу! – зарычал на него Джаред.
– Расслабься, чувак! Это последний раунд! – ответил блондин.
– Это нарушает психотерапию! Такого вообще не было!
Наблюдала за всеми с безумным интересом. Я правда общалась со всеми этими парнями?..
На стул по правую от меня сторону опустился парень-азиат.
– А этого хоть помнишь? – обратился ко мне Джаред с широко распахнутыми глазами и кивая на азиата.
Тихо посмеиваясь, покачала головой.
– Я – Ин Хо, – с улыбкой представился азиат и кивнул.
Автоматически кивнула в ответ.
– Ой-ой, да ладно! – прокомментировал Джаред. – Ещё в ноги поклонитесь.
Ин Хо запустил в него пробкой от бутылки. Угодила Джареду в лоб – оба заржали как кони.
Неуверенно поглядела на Калеба, тот кивнул, давая понять, что детский сад в порядке вещей.
Джаред вывернул на стол целый пакет всяких закусок и уставился на меня:
– Ну?
– Что – ну? – неуверенно улыбалась.
– Давай, сестрёнка, толкни речь о том, что тебе вставать в шесть утра.
– Но мне не надо вставать в шесть утра.
– Она не помнит, Джаред, – встрял Калеб.
– Заткнись, мужик, не мешай моей психотерапии. Патрик, чтоб тебя! Если твоей тощей задницы сейчас же не будет за столом, клянусь супчиком моей мамочки, я тебе труселя на голову натяну.
Патрик отложил пульт в сторону, вооружился барабанными палочками, сел на стул слева от меня и приветливо улыбнулся.
Не помню. Никого из них.
– Ладно, теперь нальём сестрёнке шампусика. – Джаред взял пустой бокал и плеснул в него золотистой жидкости.
– Мне нельзя шампусик, – прокомментировала с улыбкой.
Джаред стрельнул в меня глазами:
– Слушай, сестрёнка, вот зачем всё портить? – Протянул мне бокал. – Обычная газировка, но ты представь, что шампанское. Займись самовнушением, помедитируй.
Рассмеялась и приняла бокал.
– Так. Что там дальше? – Джаред почесал затылок и впихнул бутылку в руки Ин Хо. – Эй, мужик, завязывай с шампанским! – выхватил бутылку обратно. – Я его для Тейт купил! Пиво пей!
Молчание.
– Ну-ну? – поощрительно протянул Джаред, стреляя в Ин Хо глазами. – ЧТО-О ты должен сказать?
ИнХо покрылся пунцовыми пятнами, отвёл взгляд в сторону и невнятно промямлил:
– Я не пью пиво. От него газы.
– Вот. Молодец! – довольно воскликнул Джаред, прочистил горло и с серьёзным видом вставил следующую реплику: – А от шампанского у тебя сиськи вырастут. Это ж бабский напиток!
Ин Хо смутился ещё больше. Джаред с надеждой в глазах посмотрел на меня.
Я покачала головой – ничего не помню.
Джаред воодушевлённо вздохнул и хлопнул в ладоши:
– Ладно, продолжим. – Сел на стул, вновь почесал затылок и, как раз когда я уже собиралась спросить, где Шейн, громко объявил: – Концерт у нас завтра!!!
Неловко поёрзала на стуле.
– Но я не спрашивала, когда у вас концерт.
– А должна была! – В сотый раз почесал затылок, припоминая события прошлого, и в этот момент в номере возник Шейн.
Злой. Недовольный. Мрачный.
Швырнул сумку на пол, подфутболил ногой и сразу прошёл к холодильнику. Достал банку с пивом, откупорил и осушил залпом, отправив пустую ёмкость в урну.
Впервые вижу его таким.
– Эй, придурок, и тебе здравствуй! – воскликнул Джаред. – И я не понял, где Дани?!
