просто двигаться в обществе с огромными суммами денег и без объяснений этого.
Я слышу, как кто-то печатает на компьютере. «Как называется компания? Я хочу узнать».
«Слишком любопытный?» — смеется другой дизайнер.
"Смотри, Вэл там живет моей чертовой мечтой. Дай мне задать свои вопросы".
Я отпиваю кофе. «Не знаю».
«Что ты сказала?» — спрашивает Бри.
«Я не знаю, как она называется». Я вздыхаю и ставлю свой кофе. «Помнишь всю эту историю с пьяным браком? Я не планировал этого». Я игнорирую боль в груди, когда говорю это. Это не ложь. Я ничего этого не планировал. «Мы не были незнакомцами, но мы не связаны на общих работах или чем-то в этом роде».
Как только я это говорю, я тут же жалею об этом, потому что знаю, каким будет следующий вопрос.
«Как его зовут? Я поищу его имя». Любопытный маркетолог уже стучит по клавиатуре, и я знаю, что мне не избежать того, чтобы не назвать им имя.
Хорошая женщина может изменить твою жизнь.
Пришло время мне полностью погрузиться в тему.
«Я вышла замуж за Доминика Гонсалеса».
Другая дизайнер держит чашку с кофе у губ, делая глоток, и я наблюдаю, как она дергается, проливая темную жидкость себе на рубашку.
Руки девушки, которая была готова искать его на LinkedIn, все еще висят над клавиатурой, а не печатают.
А у Бри… рот Бри полностью открыт.
«Итак…» — неловко прерываю я тишину.
«Подождите». Вторая девушка из отдела маркетинга оглядывается, чтобы посмотреть на выражения лиц всех присутствующих. «Почему все знают, кто это? Он что, какой-то крутой парень из Чикаго или что-то в этом роде? Я только что сюда переехала».
Бри прочищает горло. «Господи Иисусе, я подумала, что он мне знаком».
Я пожимаю плечами. «Он очень милый».
Я хочу ударить себя. Он действительно милый. Что за глупость говорить о криминальном авторитете.
Звук заполняет звук щелчков клавиатуры.
«О черт, это он? Он в порядке», — говорит себе вторая маркетолог. «О, вот, он глава…» Она замолкает, и мне так хочется прижать руки к щекам.
Она думала, что нашла название его компании, например, «руководитель финансового отдела», но я знаю, что там написано, потому что только вчера искала его имя.
Доминик Гонсалес, предполагаемый глава чикагского мафиозного преступного синдиката.
Она начинает хихикать.
Много.
«Извини». Она закрывает рот рукой. «Извини», — снова говорит она, на этот раз приглушенно.
И тут Бри начинает смеяться. И любопытная маркетологша начинает.
А затем другой дизайнер, вытирая руки, испачканные кофе, о уже испорченную рубашку, фыркает. «Блядь, Вэл. Зачем ты вообще на этом совещании?»
Улыбка, которая начала появляться на моем лице, гаснет. «Что ты имеешь в виду?»
Неужели она теперь не хочет со мной работать?
Она закатывает глаза. «Ты хоть представляешь, насколько богат этот человек?»
Бри указывает на экран своего компьютера. «Посмотри, где она сидит. Я почти уверена, что она знает».
Я оглядываю квартиру, как будто она изменилась.
Я не думала об этом до этого момента. Но если я останусь с Домиником, то они правы, мне действительно не нужна эта работа.
Я пожимаю плечами. «Мне нравится работать».
Это не ложь. Мне нравится моя работа. Я бы не сказала, что я ее обожаю, но я в ней хороша. И приятно чувствовать себя продуктивной. И я работаю с четырнадцати лет. Я не знаю, что бы я делала с собой целый день, если бы у меня не было работы.
Первая девушка из отдела маркетинга поднимает руку. «Ну, мне не нравится работать. Так что если вы когда-нибудь захотите превратить свой дуэт в тройку, просто дайте мне знать. Я бы с удовольствием завела папика».
«Я не делюсь». Слова вылетают из моего рта прежде, чем я успеваю их остановить.
«Чёрт, — Бри растягивает слово. — Уже звучит как член семьи».
ГЛАВА 32
Дом
«Как это ничего нет?» Я отворачиваюсь от экранов, за которыми стоит Джоуи, и меряю шагами голый пол.
«Если бы этот придурок не забыл свой телефон дома, все было бы проще», — ворчит Джоуи и поворачивается к другому дисплею.
«Ну что ж, его ошибки и неприятности позади», — стискиваю я зубы.
Удары были нанесены с интервалом почти в месяц. И кроме того, что наши люди умирают от отравления свинцом, нет ничего, что связывало бы места преступлений. Они даже не использовали один и тот же тип пуль.
Нам удалось найти автомобили, которые использовались в первых трех случаях. Все они были угнаны с случайных парковок и все с тонированными стеклами, поэтому даже когда мы находим их на камерах видеонаблюдения, невозможно определить, кто находится внутри.
Но мы не можем найти машину, на которой скрылся преступник моего кузена.
Джоуи — лучший человек, которого я знаю, в поиске вещей, так что он справится. Но ожидание убивает меня.
Все места, куда мы приходили, были пусты. Мы всегда опаздываем. И это становится чертовски утомительным.
Я провожу рукой по волосам.
Мне нужно, чтобы Валентина снова погладила меня по голове.
Мне нужно, чтобы Валентина снова посмотрела на меня с улыбкой.
Я постукиваю пальцами по боку, а затем достаю телефон из кармана.
Я: Ты вчера мало ела. Продукты привезли сегодня утром, но закажи что-нибудь на обед. Я буду дома через пару часов.
Я нажимаю «отправить» и жду, ответит ли она.
Она этого не делает.
Я этого заслуживаю.
Мой телефон начинает звонить.
Я глупо ожидаю увидеть на экране «Мою Валентинку».
Это не она. Но я все равно улыбаюсь, потому что это ее старший брат.
Я позволяю ему звонить, пока иду по почти пустому складу, подальше от Джоуи, чтобы обеспечить себе хоть какое-то уединение.
«Привет, Кинг».
«Дом».
Похоже, ему просто невыносимо быть вежливым. И это заставляет меня улыбаться еще шире.
«Чему я обязан таким удовольствием?» Я прислоняюсь к стене.
«Хватит нести чушь. Ты забрал мою сестру, потому что тебе что-то нужно. А теперь что?»
Я цокаю языком. «Сейчас, сейчас. Я ничего не забирал». В основном правда.
«Чушь собачья, — огрызается он. — Происходит что-то еще, черт возьми, и я хочу знать, что именно».
«Я не знаю, о чем ты говоришь, брат». Я сохраняю свой тон раздражающе небрежным. «Но ты можешь спросить Вэл».
«Она не отвечает на мои звонки».
«И что это тебе говорит?» — поддразниваю я его.
Кинг вздыхает. «Просто скажи мне, что тебе нужно. И если мы сможем тебе помочь, то мы поможем. А потом ты отправишь Вэл обратно домой».
Мое чувство юмора исчезает. «Ты
