и внезапно я больше не чувствовала себя такой одинокой. И это просто… Это сводит меня с ума. Потому что почему у меня не могло быть этого?» Я протираю щеки руками. «Я знаю, что мы не можем изменить прошлое, но я не могу перестать думать о том, как бы изменилась моя жизнь, если бы у меня была такая… поддержка».
Доктор кивает. «То, что мы не можем изменить прошлое, не значит, что мы не можем на него злиться».
«Я знаю», — шмыгаю я носом.
«И мечтать о другой жизни — это нормально, пока вы продолжаете хвалить себя за то, чего вы достигли самостоятельно».
Я киваю.
«Но ты же сказала, что сегодня было лучше?» — спрашивает она.
«Да. Я, гм, хорошо спала прошлой ночью». Мои щеки уже краснеют от слез, так что мне не нужно беспокоиться о том, что я покраснею. Потому что я ненавижу признавать, что я лучше сплю, когда Дом рядом со мной. Или когда он наваливается на меня.
И оргазм, вероятно, не был болезненным.
ГЛАВА 38
Дом
Я начинаю опускать крышку ноутбука.
Нечасто моя совесть пробуждается, но когда я вижу, как Валентина плачет, разговаривая со своим психотерапевтом о том, что она чувствует себя чужой, я начинаю чувствовать себя виноватым.
«… работали над поиском сексуального удовлетворения с партнером?»
Я снова поднимаю крышку.
Подождите что?
Вэл кивает и прижимает руки к щекам.
Мне чертовски нравится, когда она это делает.
"Вроде."
«Вроде того?» — спрашивает доктор.
Да, Валентина, ну, типа того?
«Да», — признается моя жена.
«Это тот мужчина, которого вы встретили в самолете?»
Я наклоняюсь ближе. Она рассказала обо мне своему терапевту?
Вэл кивает, опуская руки.
«Это происходило каждый раз?» — спрашивает врач.
Расскажи нам, Ангел, я каждый раз заставлял тебя кончать?
Вэл снова кивает.
Доктор продолжает: «Что имело значение?»
Скажи «мой большой член».
«Я думаю, все именно так, как ты и сказала», — отвечает Вэл.
И что сказал добрый доктор?
«Доверие?» — уточняет доктор.
«Да». Ответ Валентины — шепот. Но я слышу его в своей душе.
«Доверие имеет огромное значение в обучении отпускать партнера», — говорит доктор, как будто это просто. Как будто доверие между двумя людьми — это то, что происходит каждый день. «Это как-то связано с теми татуировками, которые я видела на твоей руке?»
«Да», — фыркает Вэл. «Я напилась и вышла за этого парня».
"Хорошо."
Я не вижу экран ноутбука, поэтому не вижу терапевта. Но я слышу ее улыбку.
«Хорошо?» — Вал снова прижимает руки к щекам. «Прошло меньше двух месяцев с тех пор, как мы впервые встретились».
«Время не является определяющим фактором отношений», — возражает доктор. «А вы только что сказали, что у вас есть доверие».
Я вижу, как меняется выражение лица Вэла. «Я доверяла ему».
Доверяла.
Прошедшее время.
Я наклоняюсь еще ближе к экрану.
«Доверие и любовь значат больше, чем время».
Губы моей жены приоткрываются.
Признает ли она, что не любит меня?
Она колеблется.
Или возможно, что она могла бы? Даже после всего, что я сделал.
«Я…» — начинает Вэл.
Звук открывающейся входной двери прерывает то, что собирается сказать Вэл, и я захлопываю крышку ноутбука.
Это может быть только один человек, но я все равно вытаскиваю пистолет из кобуры на поясе, пересекая комнату.
Дверь распахивается, и Роб входит в квартиру.
Роб — мой троюродный брат, а также мой второй по команде. Он не такой высокий, как я, но он провел больше времени в спортзале, чем большинство людей, которых я знаю, так что вы знаете, что он грозный противник еще до своего первого удара.
Он успевает пробежать несколько футов, прежде чем замечает меня. Пистолет в моей руке останавливает его на месте. «Что случилось?»
«Теперь здесь живет моя жена. Ты больше просто так не заходишь сюда».
Он ухмыляется. «Боишься, что увижу больше, чем ты хочешь?»
«Больше, чем ты хочешь, — я подхожу ближе. — Потому что если ты когда-нибудь увидишь больше, чем должен, твое зрение станет первым чувством, которое я устраню».
Он смотрит на меня. «Хорошо, босс. С этого момента я буду стучать».
ГЛАВА 39
Вэл
Тяжелое тело, распростертое на моей спине, стонет, а на тумбочке зазвонил будильник.
«Выключи его», — сонный голос действует мне на нервы.
Никто не должен звучать так сексуально, как только просыпается.
Я тянусь левой рукой, чтобы схватить телефон, но не могу дотянуться.
Я тянусь, но вес Доминика прижимает меня к месту.
До того, как я встретила Дома, когда я засыпала, представляя себе жизнь, в которой мне придется делить постель с кем-то, я представляла себя, мило прижавшейся к нему. Его рука обнимала меня за плечи. Я спала, положив голову ему на плечо и закрыв рот, и совсем не пускала слюни ему на грудь.
Но нет.
Мои привычки сна не изменились внезапно, так что я все еще лежу лицом вниз, вероятно, храплю. И глава мафии, который заставил меня выйти замуж, не тянет меня к себе. Он не обнимает меня, обнимая за талию. Нет. Он кладет свое тело на мое, как морская звезда. Впечатывая меня в чертов матрас.
И как и все остальное в Доме, я ненавижу то, что мне это нравится.
«Отстань от меня», — рычу я.
«Еще слишком рано, Ангел», — он зарылся лицом в мои волосы.
Я не могу этого вынести.
«Убирайся. Слезай». Я поворачиваюсь и поджимаю под себя руки, затем изо всех сил отталкиваюсь, поднимаясь только на локти.
Доминик стонет, но в конце концов скатывается с меня. «Почему ты не спишь?»
Я выползаю из кровати и выключаю будильник. «Я же говорила. Я сегодня иду в офис».
«Точно», — он прикрывает глаза рукой, чтобы защититься от утренних солнечных лучей.
Я отвожу взгляд, обхожу кровать и иду в ванную, закрывая и запирая за собой дверь.
Я привыкла спать в брюках и с длинными рукавами, чтобы свести к минимуму вероятность секса. Но Доминик спит только в своих чертовых боксерах. И мне не нужно начинать день, глядя на нашу свадебную клятву, вытатуированную над его членом.
Схватив зубную щетку со стойки, я признаю, что у меня плохое настроение.
Терапия всегда оставляет меня немного вымотанной. Но вчерашний день был особенно интенсивным. И запутанным. Обсуждение доверия и любви действительно запутало мою голову.
Потому что я не хочу доверять Дому, так же как и не хочу любить его. То, что он
