Денис задумался, впрочем, совсем ненадолго.
— Честно говоря, дядь Слав, пока не вижу, с какого бока это должно быть интересно мне. Мы ведь ищем книги, верно? Ну, может, заодно поможем вам выйти на убийцу Ярослава Завьялова. А при чем тут какой-то уголовник из Нижнего Тагила?
— Из Нижних Болот, — машинально поправил Грязнов-старший. — Эк вы, молодежь, не любите смотреть дальше собственного носа! Ты интересуешься книгами, и некто Остроумов интересуется книгами. Выходит, вы уже почти породнились! Мало тебе этого? Вот тебе еще одно рассуждение. Ты же сам мне говоришь, что, если верить Интернету, этот Остроумов, который книжник, — он чуть ли не мультимиллионер. Скажи мне, откуда у русского ванька миллионы? Не думал?
— Честно говоря, как-то в голову не приходило чужие деньги считать…
— А напрасно, племяш, напрасно такое чистоплюйство проявляешь! А что, если это братишка Алексей снабдил братца Леонида бабками? Этот здесь грабит, тот на Кипре отмывает, пускает в дело, а потом, как невинная институтка, книжечки про пташек почитывает? A ведь это очень возможно! На него на Алексея-то, — дело громадное заведено. Он ведь в прошлом офицер, десантник, спецназовец и прочая, и прочая, служил в горячих точках, после увольнения из армии был в головке регионального отделения Союза воинов-интернационалистов… Ну! Неужели тебе это ни о чем не говорит? Все газеты ведь писали о войне в уральском отделении Союза бывших чеченцев и афганцев… Так вот, чтобы ты не ломал голову, я тебе подскажу. Там у них, в уральском Союзе, мощные дела разворачивались, поскольку было им разрешено правительством беспошлинно ввозить импортный товар, к тому же не облагаемый здесь никакими налогами: сигареты, спиртные напитки, машины, видеоаппаратуру, ну и так далее — обычная история. Кто-то на этом деле нагрел руки как следует, сразу же примазалась мафия, а настоящие герои, инвалиды, вообще ребятки, оставшиеся после армии без средств к существованию, — те самые, для которых эти льготы и вводились, — они оказались ни при чем. И вот на этой как раз почве у них там и произошла война и передел власти. Алексей Остроумов в этой самой войне был одним из главных действующих лиц — я думаю, не зря он угодил за решетку аж на целых двенадцать лет. И вот что характерно: то самое ограбление, про которое столько писали, — оно как раз на его совести. Только ограбил он на самом деле не Фонд, а председателя регионального Фонда, того самого Свиридова, у которого кличка — Свирид. Вот этот Свирид, по нашей информации, чистой воды уголовник, и послал своих ребят преследовать Алексея Остроумова, а одновременно к делу подключился ОМОН…
Грязнов закурил, оценивая эффект, который производит его рассказ на Дениса. А тот слушал с большим интересом — другой раз послушать дядьку, и никаких сериалов смотреть не надо!
— Свирид — он из «новых». Наверняка ничего не хотел отправлять в общак, так сказать. А Остроумов, несмотря на свою… гм-гм… аморальность, все-таки жил по понятиям. То есть старался заботиться, как умел, о других, почему, говоря языком уголовщины, и воспротивился беспределу Свирида. И даже нашел сторонников среди администрации ИТУ, по всему судя — ведь Свирида ограбили уже после остроумовского побега…
Алексею Остроумову сейчас сорок — сорок с небольшим. И он, конечно, не совсем обычный преступник. Он умный, дерзкий, прекрасно подготовленный профессионально — шутка ли, столько лет в спецназе! И, между прочим, не лишенный определенного интеллектуального обаяния. Не зря Надежда Осадчая до сих пор, говорят, по нему вздыхает. Обрати внимание — у женщин пользуется популярностью, и немалой…
— Ладно, уговорил, — кивнул Денис. — Согласен, что может кто-то из этих Остроумовых напрямую быть причастным к нашему делу. Только хорошо бы, дядь Слав, еще и портретик этого Остроумова, я имею в виду Алексея, и его отпечатки пальцев… Может, и правда пересечемся мы с ним? В принципе это может быть вполне реальная цепочка, да? Смотри: Краснов — Остроумов Леонид, и как связующее звено между ними — Остроумов Алексей. Накачаю ребят — пусть смотрят в оба!
Денис снова глубоко задумался. Какие-то идеи зрели в его рыжей голове.
— Слушай, дядь Слав, — сказал он вдруг, — а что, если мне просто смотаться туда, в эти самые Грязные Болота? Чует мое сердце, наверняка у Остроумова есть какая-то связь с родней, если тот, конечно, жив…
— Во-первых, не Грязные Болота, а Нижние, — с какой-то легкой брезгливостью поправил племянника генерал. — А во-вторых, думаю, нечего тебе там делать. Вряд ли с тобой, с чужаком, там станут разговаривать. А вот местных коллег… мы попросим!
Машина стала в тени каких-то высоких кустарников. Теперь, когда заглох двигатель, стали ясно слышны спокойные лесные шумы — шорох ветра в листве, птичьи голоса, стрекот кузнечиков. И ничего не происходило…
Чванов вдруг почувствовал легкое головокружение, идущее откуда-то изнутри приятное, расслабляющее тепло. Евгений Кириллович с глупой улыбкой посмотрел на своего спутника.
— Вы что-то подмешали в коньяк, да? — спросил он.
— Конечно, — ответил тот спокойно. — Амобарбитал В. Слышал про такое зелье? Для твоей же пользы подмешал, между прочим. Не пытать же мне тебя, в самом деле. И тебе, поди, приятно, что я не садист. Приятно ведь?
Евгений Кириллович радостно закивал — приятно, приятно.
— Ну вот, сейчас ты мне расскажешь все по порядку. Итак, на кого ты работаешь, голубь?
— Я что-то не совсем понимаю…
— Ладно, — кивнул незнакомец. — Время у меня есть. Подожду еще чуток, пока ты дозреешь. Ну а не дозреешь — не обессудь. — Он выразительно махнул у него перед носом своим костистым кулаком. — Меня интересует, для чего тебе понадобились книги о птичках. И зачем тебе понадобились какие-то дурацкие фотографии?
— Я… я… — замялся Евгений Кириллович, не зная, что выдумать подостовернее. — Я просто коллекционер. Я коллекционирую книги, касающиеся пернатых, вот и все, — пробормотал он.
Незнакомец снял руки с баранки, задумчиво посмотрел на свои кулаки мол, сейчас пускать в дело или подождать. Вздохнул.
— Неужели ты, дорогой, думаешь, что наша встреча случайна? Я ухлопал уйму времени, чтобы выйти на след некоего зарубежного коллекционера, которому страсть как нужны книги о птицах…
— Да? А как вы, интересно, на меня вышли?
— А я на тебя и не выходил, я выходил на коллекционера. А ты мне сам под руку подвернулся!
— Ну и что вам от меня нужно? — Евгений Кириллович томно прикрыл глаза веками.
— От тебя? — изумился незнакомец. — От тебя мне ничего не нужно. Еще раз говорю: не надо держать меня за идиота. В следующий раз начинаю вразумлять жестами. — Он снова выразительно покрутил кулаком. — Я же знаю, что ты всего лишь холуй, порученец.
— Ладно, ваша взяла, — снова томно сказал Евгений Кириллович, почему-то нисколько не обиженный на «холуя». — Должен вам сказать, что ваш коньяк с этим… с барбиталом подействовал на меня несколько странно — мне будет легче предать своего босса, если я все-таки узнаю, как вы на меня вышли…
— Снова здорово! — возмутился незнакомец. — Как вышел, как вышел! Случай помог, вот как. Я и не знал, с чего начать — в чужом городе, не имея знакомых, — я говорю о Москве… А тут бах! — объявление в газете: куплю, мол, книги о птицах. Как потом выяснилось, это друг твой, Решетников, объявление-то дал. Ну, я ему от имени сердобольной старушки из Мытищ предложил набор открыток «Певчие птицы Подмосковья». Так этот кретин, понимаешь, старушке даже спасибо не сказал!
— Ага, и за это вы его шлепнули, — тут же прокомментировал Чванов.
Похоже, терпение его похитителя иссякло. Впрочем, внешне он был все так же спокоен, и даже молниеносная оплеуха, которую он щедро отвесил Евгению Кирилловичу, казалось, никак не возмутила этого спокойствия. «Да он, наверно, псих!» — с каким-то ненормальным восторгом подумал Евгений Кириллович, потирая сразу вспухшее ухо.
— Что-то ты, голубь, разговорчив стал не по делу, — заметил между тем не то Ваня, не то Вася. — А шлепнул я твоего компаньона исключительно потому, что он меня на мушке держал. Инстинкт, понимаешь?
Но Евгению Кирилловичу про смерть какого-то никчемного Решетникова слушать было совсем не интересно.
— Вы собирались рассказать, как на нас вышли, — робко напомнил он.
— А тебе еще интересно? — усмехнулся незнакомец. — Ну, послал я письмо насчет этих открыток, а дальше — дело техники. Сначала недели, наверно, полторы караулил того, кто письмо из абонентского ящика вынет, — адрес-то покойник в объявлении дал сам понимаешь какой — отделение связи, а/я номер такой-то… И знаешь, кто за письмом пришел? Медсестра Аллочка! Ну, пришлось приглядеться к дамочке. Вроде и простая сестра из поликлиники, а вроде и непростая! И одевается шибко прилично, и на такси раскатывает почем зря… А кто ж ее, бедняжку, содержит? Да боже ж мой! Господин Решетников ее содержит, тот, который объявление насчет птичек давал! А кому ж она ходит уколы делать? А дедушке Краснову, самому знаменитому коллекционеру птичьих книжек. Не сразу, конечно, постепенно я все это узнавал. Эге, думаю я себе, а вдруг это самое то, чем черт не шутит! И вправду, как видишь, то. Зашел я к Решетникову, а у него ты… Так что, поскольку ты теперь знаешь, как я на тебя вышел, я буду действовать через тебя. Напрямую, так сказать. И еще раз напоминаю: лучше не ври мне. Забыл мое предупреждение? — На сей раз он достал из-под пиджака пистолет и угрожающе направил его прямо в лоб своего пленника.
