— Он напал на неё. — Аснар ощущал, что ярость вот-вот разорвёт что-то внутри.
Ларана закрыла глаза.
— Всё это уже не имеет значения. Не ищи здесь прощения, правитель. Это любовь убила меня, не ты. И чем быстрее это закончится, тем лучше.
— Завтра тебя сожгут на площади, — сказал он сухо. — Как ведьму. В твоей комнате нашли книгу с описанием темных ритуалов.
Она повернулась и посмотрела на него, словно прощаясь. На миг стала похожа на ту, кого он когда-то любил. Чьё лицо гладил, чьи губы целовал. Сколько часов они провели вместе, прячась от отца и от слуг. Встречались тайком, и темные ночи хранили их тайны. Всё это прошло, рассыпалось горячими искрами.
— Я любила тебя. Всегда любила… уходи Аснар.
***
Дея наотрез отказалась идти на казнь, а Аснар не стал её заставлять. Берий остался доволен. Он-то рассчитывал отговаривать сначала жену, а потом — брата. К счастью, не пришлось. По его разумению, казнь — зрелище не для женских глаз. Особенно не для глаз Деамары.
День выдался хмурым. Небо затянуло тонкими рваными тучами, порхали редкие снежинки. В городе тут и там зияли чёрные пепелища и пустые загоны, взгляд невольно натыкался на них, как на следы болезни. Должно быть обидно, видеть столь грустную картину в свой последний день.
Берий размышлял об этом слегка отстранённо, пока шёл вместе с братом к главной городской площади. Там уже установили виселицу. И сложили хворост вокруг высокого столба.
Лицо Аснара вторило серой погоде, а когда братья, наконец, увидели место казни, он помрачнел ещё больше. Глаза сделались почти чёрными. Берий передёрнул плечами — Аснар живо и неприятно напомнил ему отца.
Для правителей соорудили небольшой навес на возвышении, поставив там два массивных деревянных кресла, укрытых дорогими мехами. Народ собирался на площади, стекаясь со всех улиц и переулков. Некоторые забирались на крыши, чтобы лучше видеть. Стража с трудом удерживала кольцо вокруг виселицы, не подпуская жителей близко.
Берий подумал, что сегодня едва ли не весь город пожелал увидеть казнь ведьмы, которая принесла всем столько бед.
Сначала казнили советников и купцов. Одного за другим их подводили к толстой петле. Босых, в серых холщовых рубахах на голое тело. Их лица и глаза были серые, как талый снег — мятежники мало напоминали собой живых людей.
Аснар жалел, что не может закрыть глаза или отвернуться, поэтому он просто смотрел в одну точку чуть выше балки виселицы. Многих из этих людей он знал много лет, кого-то ещё с детского возраста. Берий не отводил взгляд. Смотрел с мрачным спокойствием. Толпа не орала и не улюлюкала. Все они также молча наблюдали за тем, как половина совета отправляется в небытие.
Когда вереница пленных почти подошла к концу, к навесу подошёл Амтар. Он был чисто выбрит, на плечах покоился новый плащ из серебристо-черного соболиного меха, из под него выглядывала белоснежная шёлковая рубашка. На поясе Берий приметил свой кинжал.
— Пора? — спросил Амтар.
Аснар не обернулся к нему, но Берий заметил, как побелели костяшки пальцев, которыми брат держался за подлокотники. Берий кивнул Амтару и тот направился к костру. Через несколько минут толпа всколыхнулась: поползли шепотки, всё чётче складываясь в одно слово «Ведьма».
Она была босой, в длинной, до пят, льняной сорочке. Медные волосы заплетены в растрёпанную косу, спускающуюся ниже поясницы. В сторону навеса Ларана не смотрела, она вообще не поднимала головы, глядя себе под ноги. Только когда привязывали к столбу, Берий смог увидеть её лицо, которое ничего не выражало.
Теперь она смотрела наверх, выше домов, чтобы не видеть толпы, которая жаждала её смерти. Выкрики и ругательства стали громче. Люди требовали огня. Они толкались и пытались пробиться ближе.
— Лучше бы я послушал тебя, Берий, — горько сказал Аснар. — Надо было выслать её из города. Так у неё хотя бы был шанс.
Берий не нашёл, что ответить.
Амтар лично взобрался по тугим связкам хвороста, чтобы проверить узлы. Когда Ларана увидела его, спокойствие, которое она едва удерживала, желая проститься с жизнью достойно, как полагается дочери советника, покинуло её. Равнодушное выражение, сползло с лица, как расплавленная восковая маска.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты чудовище Амтар, чудовище! — дико закричала Ларана и попыталась плюнуть ему в лицо. Но мужчина без труда увернулся. Вместо того, чтобы уйти, он приблизился к ней. Посмотрел в глаза. Сказал спокойно и тихо, так чтобы никто не слышал:
— Я чудовище? Или та, что решила убить ещё не рождённых детей?
Толпа орала вокруг них.
Ларана посмотрела в холодные светло-зелёные глаза, и ощутила как внутренности и кости превратились в хрупкий лёд. Амтар сейчас пугал её больше чем костёр, который вот-вот вспыхнет под ногами.
— Прощай Ларана. Тебя ждёт встреча с твоим тёмным богом.
Амтар ловко спрыгнул на землю и махнул рукой слугам. Те подтащили несколько глиняных кувшинов с маслом и пропитали хворост. Один из них принёс факел.
— Ларана! — сказал Амтар громко и его голос прокатился над толпой, которая замерла и затаила дыхание, ловя каждое слово. — Ты обвиняешься в тёмном колдовстве, в предательстве и организации заговора. В покушении на жизнь правителей, их жены и будущих наследников. А также в лжесвидетельстве и клевете. За это одно наказание — смерть!
Сотни голосов взревели, люди потрясали кулаками и выкрикивали проклятия.
Амтар повернулся и сунул факел между связок хвороста, с которых капало масло. Оно тотчас же вспыхнуло. Огонь занялся легко, потрескивая, в считанные минуты добрался наверх до столба, дыхнув жаром на людей. Амтар отошёл подальше, закрывая рукой глаза от летящих искр.
Пламя облизало столб и фигуру Лараны, сорочка её вспыхнула, превращаясь в одеяние из языков пламени. Она закричала, пронзительно и громко. Крик сменился нечеловеческим воем и хрипом. Толпа замерла в ужасе, отшатнулась назад от яркого пламени, которое шипело, ревело и плевалось. Густой дым поднялся к небу тёмным столбом, не давая больше ничего увидеть.
Берий смотрел, как пляшет и беснуется пламя. Его гулкий рёв доносился до их навеса. Поленья, которые были сложены под хворостом, трещали и стонали от жара.
Она заслужила смерть, сказал он себе мысленно, вспомнив всё, что случилось с приходом зимы. Законы маркатов незыблемы.
Глава 24. Черная весна
Снежные метели уступили напору тёплых солнечных дней. Под горячими лучами снег таял стремительно, становился влажным и плотным. Показались первые прогалины, хотя там, где царствовала тень, всё ещё дышали холодом зимы искристые сугробы. Дети вовсю играли в снежки, снежные комья попадали на стены домов и таяли там, растекаясь ручейками.
За городом в поле всё чаще забредали оленьи стада, приходили лоси. Дрались, и треск рогов долетал до городских стен. Лёд подтаял у берегов и купцы радостно потирали руки, ожидая, когда смогут спустить корабли на воду, чтобы торговать с магами и с жителями островов.
Положение Деи сделалось очевидным. Круглый живот уже сложно было скрыть. Для неё пошили новые платья. Тёплые и просторные, с завязками под грудью. Деамара продолжала свои занятия с Атарой, вышивала и шила вместе с Шали. Аснар и Берий снова пропадали целыми днями, а жизнь города, кажется, вошла в привычную колею.
Когда сошёл лед, на пристани закипела жизнь, первые рыбаки вышли в море за рыбой на лёгких юрких лодочках. Стали устраивать первые ярмарки после не очень-то сытной зимы. А вскоре показались и первые корабли. Под тёмно-серыми парусами с алыми и синими узорами, с высокими бортами и хищными носами. По тёмному дереву корпусов, змеилась волшебная изморозь заклинаний. Сами жители Шараама были высокими, светлокожими и темноволосыми. Дети маркатов так и липли к ним, надеясь увидеть «настоящие» чудеса.
Дея довольно часто теперь выходила в город вместе с Шали. За ними всегда и неотступно следовали четверо воинов, которых Берий отобрал лично. Сейчас в городе было безопасно. Люди, завидев жену правителей, смотрели с почтением и уважением. Никто не распускал больше слухов и сплетен.
