энергия в камне и так проснется.
— Зато дополнительное магическое свойство нет, — сказал я, а именно так это работало. — Вторая стадия пробуждения без камня-помощника не работала.
— Знаешь, глядя на этих жрецов-торговцев, уверен, что об этом в Бабаше знают лишь избранные, — усмехнулся мой друг и по большому счету я был с ним согласен. — Все остальные довольствуются тем, что ему дадут волшебный камень. Представляю, сколько здесь стоят подобные вещи.
Тем временем за окном моей комнаты стемнело. Казалось, что несколько часов пролетели как пара минут, так сильно увлекли меня книги. Конечно, это лишь основные моменты магии камней и нюансов было еще очень много.
Например, как и в случае с магическими кристаллами, на силу пробуждаемой энергии влияла чистота камней. Это было вполне логично, конечно же, а вот что касается их размера, здесь все было не так очевидно. Оказывается, после определенного момента было все равно насколько они большие, мощнее от этого камни не становились.
Все эти детали мне еще только предстояло узнать. Как и что мне со всем этим делать, если мои испытания, которые я запланировал на ближайшее время, пройдут удачно. Как быть?
Открывать еще одно направление в бизнесе и делать это новым родовым даром Темниковых? Или наоборот, хранить в тайне и использовать свои навыки скрытно, посвятив в это только лишь деда и Воронову? На эти вопросы я пока не знал ответов, но с ними можно и подождать. Не горит.
Ну а книги можно вернуть Джабару, мне они больше без надобности. Что касается моих экземпляров, то при первой возможности я их отнесу в Берлогу. Понемногу начнем заполнять мои книжные шкафы в сокровищнице.
Услышав на лестнице каблучки Лакри, я аккуратно сложил свои книги в мешок, и к тому моменту, когда она вошла в комнату, уже был готов к выходу. В приглушенном свете Светящегося Огонька она выглядела в своем черном наряде как вампирша, летящая на крыльях ночи. Развевающаяся полупрозрачная мантия, ярко-красные губы и неотразимая улыбка на лице…
— Пора, сладенький мой, — сказала она и многозначительно посмотрела на пустую тарелку, в которой раньше были печенья. — Только не говори, что ты не обедал и не ужинал. Даже не знаю, что там за книжки ты прячешь в своих мешках, чтобы ради них отказываться от еды… Наверное что-то про любовь?
— Про драгоценные камни в основном, — честно ответил я. — Решил увлечься собирательством.
— Да? — удивленно вскинула бровь ведьма. — Это хорошее дело, одобряю. Если что, бери меня с собой, я страсть как люблю всякие цацки. Правда у меня всего маленькая шкатулочка…
— Угу, как же, шкатулочка, — хмыкнул Дориан. — Нормальные люди такие штуки вообще-то сундуками называют.
Выяснилось, что уже даже позднее, чем мне казалось. Дело шло к полуночи. Над Тенедомом стояла тишина и весь он был погружен в темноту. Лишь только в доме Хорнборна горел свет, а рядом с домом топталось несколько людей. Небольшая компания тех, кто был приглашен на этот важный обряд.
Разумеется, незнакомцев для меня здесь не было. Хмельников, Йорик, Асмодей, Джабар с Шапуром, куда без них, а еще была Селеста. Когда-то давно она была старостой еще у первого набора девчонок в «Ведьмин котел», но теперь осталась работать там в качестве помощницы Нарциссы. Вот и вся наша компания. Ну и я с Лакримозой в качестве самых почетных гостей и духовных родителей, само собой, куда же без нас.
Чувствовалось, что сегодняшний день для Хорнборна особенный. Куда делся взволнованный и немного растерянный гном, которого я видел в нашем доме еще утром? Сейчас он был совсем другим. Серьезный, хмурый, с заправленной за ремень бородой…
Даже Нарцисса, в присутствии которой обычно гном делался кротким как ягненок, сейчас больше походила на маленькую хрупкую девочку, которая во всем отдавала первенство своему мужу. Она молча стояла в сторонке, пока Хорнборн начал проводить обряд знакомства с духовными родителями, который считался у гномов одним из самых важных в жизни.
Сложное дело, как оказалось. Так-то, вообще, я не особо большой специалист по всяким гномьим обрядам и ритуалам, но мне почему-то подумалось, что Хорнборн сегодня совместил сразу несколько. Например, к сегодняшнему он добавил обряд вступления во взрослую жизнь. Так мне показалось, во всяком случае.
Начал он с того, что переложил Валькирию из люльки на круглый металлический щит. Судя по черепу на нем, ему принес его кто-то из подданных Тахоса Проклятого. Рядом с малышкой вскоре начали появляться разные виды оружия. Глядя на их размеры, я решил, что он их достал там же, где и щит.
Здесь была пара мечей — обычный и двуручный. Последний был с меня размером. Не представляю себе каким ростом должен был обладать человек, чтобы управляться такой железякой. Следом за мечами на пол дома легла секира, молот, ну и так, по мелочи… Пара увенчанных шипами палиц, булава, топор и вилы.
Следом за этим Хорнборн затянул песню. Не то чтобы грустную… Скорее заунывную. Как и все подобного рода песни, она оказалась на удивление длинной.
Один тоскливый куплет сменялся другим, за ним шел следующий и, если бы Лакри не пихала меня в бок своим острым локотком, то боюсь, что я бы, к стыду своему, заснул на лавочке под однообразное завывание гнома.
Наконец он замолчал и начал поочередно омывать Валькирию из трех кувшинов. Сначала вином, потом пивом, а в заключении медом. После всех этих издевательств Нарциссе было разрешено забрать малышку, чтобы выкупать ее в теплой воде.
К чести дочери Хорнборна, выдержала она все это ни разу не пискнув. Даже попыталась утащить с собой булаву, когда Нарцисса поднимала ее со щита, чем приятно порадовала своего папашу. Гном посчитал, что это хороший знак.
Ну а когда девчушку вернули обратно, пришел наш черед с Лакримозой. Мы поочередно пообещали стать для нее отличными духовными родителями и по возможности присматривать за ней в будущем, что бы не случилось с ее настоящими отцом и матерью.
Лакри со своей стороны сказала, что как только девочка подрастет и возьмется за ум, то она обучит ее всяким ведьмовским штукам. Ну а я сказал, что разучу с ней пару интересных заклинаний и развивающих игр со скелетами. Может быть, даже подарю ей зомби в качестве живой игрушки, если не будет огорчать своих родителей.
Лишь после этого, польщенный нашими словами Хорнборн, наконец позволил себе дать слабину и пустил первую за этот вечер
