Фунек извинился. Джон Кейн извинения принял. Инцидент был исчерпан.
- Давайте пересядем за столик, - предложил Уилсон. Они повторили заказ спиртного и пересели подальше от стойки.
- Если разобраться, - продолжил Джон после долгого смакования выпитой порции, - я не типичный американский писатель. Ведь не случаен же мой интерес к русской литературе. Что-то во мне тянет к ней. К этим загадочным людям. Я все-таки полагаю, один из моих предков - выходец из России? У моей матери девичья фамилия Барди... Так вот, есть у нас в роду по материнской линии такой загадочный предок - Семеон Барди. А на самом деле у него имя, наверное, было Семен Бардин. Или даже Кабардин. Тогда, скорее всего, это прозвище. Кабардинцы живут на Кавказе, на территории России, я проверял. Скорее всего, Семен был русским казаком, воевал с горцами, имел прозвище Кабардинец. В конце девятнадцатого века он эмигрировал в США, где и скончался в начале 20-х годов ХХ века, в возрасте 103 лет, оставив троих сыновей. Все они носили одинаковую фамилию Барди. Их потомство частью умерло, частью расселилось по территории США. Во всяком случае, моя мать ни с кем из них не поддерживала связь. Наконец последний Барди родил мою мать... ну, в библейском смысле... Возможно мафусаилов возраст Семеона преувеличили семейные легенды. Но сам Семеон Барди не миф.
- А что? - сказал доктор. - Ничего невероятного в судьбе вашего Семеона нет. Америка - страна эмигрантов.
Джон вдохновился:
- Многие знаменитые люди Америки - особенно их много в Голливуде - имеют русские корни. Кирк и Майкл Дугласы, например, Дэвид Духовный, Харрисон Форд, Вайона Райдер, Шон Пенн, Дастин Хофман, Хелен Мирен; наконец, красавчик Дикаприо, качок Силвестр Сталоне и такой монстр киноиндустрии как Стивен Спилберг...
Доктор засмеялся:
- Охо-хо! Хорошую компанию вы себе подобрали.
- Да уж, в нее не стыдно затесаться, - смеясь, согласился писатель.
- Послушайте, Джон, - сказал доктор, - Меня разбирает плебейское любопытство, вы не закончили свою историю...
- Что вас интересует? - Джон резко посерьезнел.
- Вы рассказали о встрече с неким человеком или... э-э-э... существом, упали в обморок, а что дальше. Хотелось бы знать, чем дело кончилось.
- Вас это интересует с медицинской точки зрения или с житейской?
- Во всех аспектах.
- Ну что ж... в конце концов я сам обратился к вам как к доктору.
Джон отпил глоток водки.
- После той встречи я много лет не сталкивался с тем... существом, как вы говорите. Я много работал, и тот заслуженный успех, который в конце концов пришел ко мне, считался мною справедливым. Но потом я стал сомневаться... и начал сопоставлять кое-какие факты... И по мере того, как факты показывали свою явную связь меня все сильней охватывало беспокойство. В порыве отчаяние я отправился в Европу. Но беспокойство не оставляло меня. И даже здесь на краю земли, после непродолжительного затишья, меня снова куда-то поднимает какая-то сила... Наверное, поэтому я собираюсь в кругосветное путешествие.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Генри деликатно коснулся руки Джона и высказал свой диагноз:
- В психиатрии - только вы не пугайтесь этого слова - есть такое понятие как "состояние фуги".
- Чего?
- "Фуги"... Это когда человек не отдает отчета в своих действиях, его охватывает жажда передвижения, жажда перемены мест. Человек, находящийся в состоянии фуги может уехать на край света, скитаться Бог знает где, а через несколько лет, когда фуга выдохнется, спросить себя, с какой целью я мотался по свету? И не найдет ответа. Но ответ есть. Состоянию фуги обязательно предшествует сильнейшее нервное потрясение.
- Это правда?
- Сколько угодно таких случаев...
- И как она лечится, эта фуга Баха?
- Вы иронизируете, это хороший признак. А лечит её единственно время. Как говорится, время - хороший доктор.
- Время... Хотел бы я знать, что это такое?.. Да... Но вот однажды, уже живя здесь, я как-то отправился на рыбалку. Аниту по каким-то причинам со мной не было. Я шел под парусами один...
Глава 21
Стоял ослепительно ясный день. Дул ровный сильный ветер. Яхта прыгала с волны на волну, как летучая рыба. Джон сидел у штурвала, глубоко дыша свежим морским воздухом, время от времени стирая с лица соленые брызги. Иногда какая-нибудь особенно дерзкая волна окатывала пустую палубу. Вдруг прямо по курсу в воздухе появилась серебристая точка. Она росла, приближалась. Джон подумал, уж не вертолет ли Береговой Охраны летит?..
Пока он думал да гадал, летательный аппарат приблизился, и стало видно, что это не вертолет и не самолет, а вообще черт знает что. Скорее насекомое. Причем гигантских размеров. Наверное, такие водились на первобытной Земле в ранний каменно-угольный период. Из школьной программы Джон помнил, что были гигантские стрекозы с размахом крыльев до полутора метров. Это тварь не была стрекозой. Она была похожа на муху. Это была огромная белая муха. Ну, просто ОГРОМНАЯ! Не менее трех футов в длину имело её тело. А размах крыльев невозможно было точно определить, потому что крылья находились в движении. Они, крылья, трепетали с такой скоростью, что почти растворялись в воздухе, виделось только нечто размытое. Разумеется, такое большое насекомое изрядно весило, и махать крыльями ей приходилось с бешеной силой. Иначе она бы просто не смогла лететь. Вообще-то, по логике и законам гравитации она и не могла летать. Но вот летит же, кружит же, жужжит же. И пируэты совершает быстрые, характерные для обычной мухи. Удивительно, должно быть, сильное существо.
