уплатить остальные тридцать; позднее дом собирались по-тихому переписать на Мэй. Но по законам штата Флорида ипотеку полагалось страховать; когда страховку попытались оформить на Мэй Капоне, все страховые компании в испуге отказались. Ничего страшного: Аль попросту выплатил всю сумму сразу через Хендерсона, удостоив того фирменной бриллиантовой пряжки с его инициалами.
Капоне сразу же затеял перестройку дома, которая обойдётся ему почти в 100 тысяч долларов: в нём должно быть семь спален, пять ванных комнат, два туалета и обязательно винтовая лестница (Аль их обожал); двухэтажный домик для гостей пусть стоит отдельно. А ещё он велел выкопать большой плавательный бассейн, который можно было бы наполнять как морской, так и пресной водой, и построить рядом двухэтажный домик-раздевалку. Все разрешения на эти работы получал Паркер Хендерсон-младший. Предстояло соорудить также док для катеров, новый гараж, лодочный сарай, проложить дорожки, устроить сад с фонтанами, а всё поместье обнести высокой бетонной стеной, заслонив её кустарниками, чтобы не портить вид из окон. К тяжёлой железной решётке, преграждавшей вход на участок, добавили дубовые ворота; к дому провели телефонную линию, чтобы посетители могли сообщать о себе. Наняли лучших рабочих и платили им по высшему разряду. Однажды рабочие, укладывавшие черепицу на крыше, спустились в сад на обеденный перерыв и обнаружили, что принесённые ими из дома судки с обедом пропали. Оказалось, что судки собрал один из людей Капоне, который пригласил их войти внутрь и пообедать по-человечески. «Мистер Капоне хотел убедиться, что с нами обращаются по-королевски, потому что ему нужна была качественная работа», — вспоминал потом один из работяг.
Мэй была счастлива: наконец-то она одна в доме, без свекрови и золовки! Несмотря на то, что дом на Индиан-Крик был хорошо обставлен, она носилась по магазинам, покупая предметы интерьера и разные нужные ей вещи и попутно очаровывая продавцов: такая милая, скромная, вежливая, воспитанная, элегантная женщина! Правда, очень скоро уединению пришёл конец. Аль любил окружать себя людьми, и как только они обустроились в Майами, начались необъявленные визиты его братьев с жёнами и подружками, членов «совета директоров» и иже с ними, пирушки, попойки...
Гости привозили новости из Чикаго. В начале весны отряд под командованием Макгёрна захватил Нижний Норд-Сайд с залами игровых автоматов. «Капониты» объединились с бандой Глориана, возглавляемой Домиником Нуччо, который по поручению Капоне сбывал спиртное в районе Восточной Чикаго-авеню. В отместку банда Морана—Айелло—Зуты перехватила груз виски, а 7 марта братья Гузенберги стреляли в Макгёрна из автоматов возле отеля «Маккормик», где он жил, и ранили его. Впрочем, две недели спустя произошло куда более значимое событие.
Газета «Чикаго трибюн» 22 марта сообщила:
«Бриллиантовый Джо Эспозито был убит прошлой ночью. Он был застрелен убийцами, возможно, из-за измены своих телохранителей.
Почти напротив собственного дома 800 по Южному Окли-бульвару, в разгар своей избирательной кампании (он баллотировался от республиканцев в члены окружного комитета 25-го округа, где он достиг власти и богатства), яркий итальянский лидер был изрешечен пятьюдесятью восемью пулями, выпущенными из двух двуствольных дробовиков и револьвера и попавшими в голову и корпус.
Телохранители Ральф и Джо Варкетти не пострадали от ураганного огня, хотя Эспозито шёл между ними; прошлой ночью их задержали по подозрению в том, что они подставили Эспозито — привели его на то место и в то время, о которых заранее условились с убийцами».
Как обычно: проезжали два автомобиля, замедлили ход; оттуда высунулись стволы; оба телохранителя немедленно упали на землю... Жена Эспозито услышала выстрелы и прибежала к умирающему мужу (до дома оставалось пройти метров тридцать); убийцы бросили оружие на месте преступления. Свидетеля расправы позже нашли застреленным...
Далее в заметке говорилось:
«Вчера утром Джо получил предупреждение (о том, что будет убит, если не уедет из Чикаго. — Е. Г.). Он добровольно собирался завершить свою карьеру в этом округе (который раньше называли “Кровавым 19-м округом”), где получил известность как лидер своих земляков, владелец кафе, друг бутлегеров и самогонщиков, где он оказывал покровительство содержателям игорных притонов и где его имя часто упоминалось в связи с убийствами, перестрелками, взрывами; но, несмотря на подмоченную репутацию, он пользовался дружбой процветающих и влиятельных людей, равно как и бедных и скромных. Политически он был связан с группой республиканцев Денина».
Сенатор Чарлз Денйн, в прошлом губернатор Иллинойса, возглавлял в Законодательном собрании штата фракцию республиканцев, находившуюся в оппозиции к сторонникам мэра Уильяма Томпсона. Оба старались захватить лидерство, причём их соперничество восходило аж к 1904 году. Лично они в местных выборах 1928 года не участвовали, но важно было провести в округах своих людей. Фракция Денина считалась менее коррумпированной, зато фракция Томпсона держала в своих руках все ключевые должности в Чикаго, округе Кук и штате Иллинойс, за исключением офиса госсекретаря. А ещё Томпсона поддерживал Аль Капоне.
Выборы были назначены на 10 апреля. За полтора месяца, предшествовавших этой дате, в Чикаго произошли 62 взрыва, в которых погибли как минимум два политика. В ночь на 26 марта бомба взорвалась в доме Денина, повредив крыльцо; ударной волной выбило стёкла в нескольких соседних зданиях. Денина дома не было: побывав на похоронах Эспозито, он уехал поездом в Вашингтон. Практически одновременно другую бомбу бросили в квартиру его союзника Джона Свонсона, претендовавшего на должность Генерального прокурора, — тот чудом остался жив. Вообще эта кампания войдёт в историю как «ананасные выборы»: ручная граната напоминала американцам не лимон, а ананас.
Перед выборами Аль Капоне ненадолго вернулся в Чикаго, и этим воспользовался... судья Фрэнк Лош, только что назначенный председателем Чикагской комиссии по борьбе с преступностью. 76-летний корпоративный юрист отложил выход на пенсию, чтобы принять на себя эти обязанности. В 1919 году он стал одним из основателей этой комиссии, с 1922-го входил в неё, но до сих пор этот орган не столько боролся с преступностью, сколько составлял красочные отчёты. Лош пригласил Аля на тайную встречу. О чём они говорили, точно сказать нельзя — на то встреча и тайная. О ней известно лишь из позднейших воспоминаний Лоша. Предположительно, он попросил Капоне сделать так, чтобы ситуация не вышла из-под контроля. Это значит, что гангстеров уже воспринимали как самостоятельную силу,
