телохранители не подпускали их к Алю. Единственное исключение он сделал для Лингла — репортёра «Чикаго трибюн».
Альфред (Джейк) Лингл был «репортёр, которого кормят ноги» («legman»): носился с места на место, добывал горячую информацию для криминальной хроники, потом передавал её по телефону, а заметки писали другие люди. Благодаря специфике работы он обзавёлся связями и среди городского руководства, и в преступном мире: был лучшим другом Уильяма Рассела, запросто захаживал к губернатору штата Иллинойс Луису Эммерсону, получал сведения о биржевых котировках от миллионера Артура Каттена, вёл откровенные разговоры с политиками, следователями, судьями, полицейскими — и при этом поставлял своей газете сенсации, регулярно общаясь с Алем Капоне и другими гангстерами. Капоне, подаривший ему бриллиантовую пряжку с инициалами (знак высочайшего доверия), конечно, не собирался ему исповедоваться, но порой бывал с ним довольно откровенен. Сейчас же Лингл был ему нужен, чтобы представить общественности свою версию происходящего, и тот не подвёл: в статье, напечатанной 17 декабря в «Чикаго геральд энд экзаминер», говорилось, что безупречного гражданина не пускают домой те же самые полицейские, которым он платит жалованье из своего кармана.
Прибытие Аля в Чикаго ожидалось днём раньше, но он решил не доставлять удовольствия Уильяму Расселу, который наверняка отправил своих людей его встречать, и сошёл в Джолиете; до Чикаго поехали только Мэй и Сонни.
В Джолиете нашёлся смышлёный полицейский, который заметил пятерых телохранителей Капоне. За ними проследили до вокзала и арестовали перед самым прибытием поезда, в котором ехал их босс. Алю не удалось проскользнуть мимо полицейских с дробовиками; его вместе с ещё одним телохранителем, сошедшим с ним с поезда, арестовали за ношение оружия без разрешения. Сохраняя присутствие духа, Аль достал из кармана магазин к своему пистолету, отдал полицейским и сказал: «Вы, наверное, думаете, что я Джесси Джеймс и братья Янгеры сразу[33]». Всех семерых отвели в участок и посадили в камеру с двумя пропойцами. Два местных жителя внесли залог за Капоне и его телохранителей, а сам он позже выкупил из узилища пьяниц-сокамерников (у него были при себе три тысячи долларов).
Газета «Дейли диспетч» из Брейнерда, штат Миннесота, иронично писала:
«Капоне оказался в положении маленького мальчика, который из вызова сбежал из дома, предварительно высказав родителям всё, что он о них думает, но вернулся, когда пришла пора обедать. Капоне уехал из Чикаго примерно десять дней назад, успешно подавив бунт в преступном мире. Его игорные дома были закрыты по приказу полиции; в прессе печатали обличительные статьи; и он обиделся.
“Посмотрите, что я сделал для Чикаго, — сказал он перед отъездом. — Я обеспечивал его спиртным, игорными заведениями и всем необходимым для развлечения. Что ж, оценили это? Нет. Я уезжаю во Флориду на долгие каникулы”. И уехал в Лос-Анджелес.
Ходили, впрочем, упорные слухи, что истинной причиной, по которой Капоне покинул Чикаго и Сисеро (центр его операций), было желание сэкономить примерно 100 тысяч долларов на рождественских подарках, которые он обычно раздаёт своим подручным, политикам и полицейским.
Лос-Анджелес встретил Капоне и его здоровяков-телохранителей холодно и неприветливо. Вновь уязвлённый в своих чувствах, Капоне объявил, что едет в Тихуану играть на бегах. И сел на поезд до Чикаго».
Посмотреть на то, как Капоне выходит на свободу, собралась толпа. Кортеж чёрных лимузинов доставил Аля, его телохранителей и юристов прямо в Чикаго-Хайтс, где Джейк Гузик и прочие члены «совета директоров» устроили пирушку в честь возвращения босса. После попойки Аль, никем не замеченный, ускользнул во Фрипорт, к Ральфу и Клотильде Капоне, и провёл у них несколько дней, успокаивая нервы. 22 декабря состоялся суд; с двух арестованных обвинения сняли, но Капоне и четверо его спутников признали себя виновными. Судья назначил штрафы: в общей сложности около 2600 долларов. «Надеюсь, это послужит вам уроком». Капоне не стал отвечать судье, а журналистам сказал: «Урок я усвоил: не ходить с оружием по Джолиету». Платя штраф, Аль протянул клерку банкноту в тысячу долларов и отказался от сдачи: «Дайте кому-нибудь, пусть перейдёт через улицу и отдаст вон тому Санта-Клаусу». Рождество он праздновал на Прери-авеню, в кругу семьи. Возле дома дежурили полицейские и журналисты.
За эти дни Аль многое передумал и не раз прокрутил в голове разные мысли о том, каким законным бизнесом он мог бы заняться, чтобы: а) от него отстала полиция; б) его не пытались убить; в) он сохранил свои доходы. Модная одежда? А что, это идея. У него есть свой стиль, ему пытаются подражать; качественная одежда стоит дорого, но его имя — достаточная приманка, чтобы толстосумы потратились на прикид от Капоне. Модные показы, молоденькие манекенщицы с красивыми формами, услужливые продавщицы... Но это значит постоянно быть на виду. А с прошлым так просто не порвать. А если кто-то захочет свести с ним счёты? Это лидер гангстеров может ходить с пистолетом под мышкой и в окружении телохранителей с дробовиками, а владелец модного дома — нет. Надо что-нибудь попроще — незаметное, но нужное всем и каждый день. Молоко! Вот что пьют даже трезвенники и уж тем более язвенники, а все остальные добавляют сливки в кофе и коктейли. Да, в будущем надо заняться молочными продуктами. Но не сразу с Нового года.
В январе 1928-го Джо Айелло, поддержанный Фрэнки Йелем, заочно выставил свою кандидатуру на пост главы Сицилийского союза вместо Тони Ломбардо, вызвавшего неудовольствие Йеля прекращением денежных отчислений. Уйти добровольно Ломбардо отказался, а Айелло не решился вернуться в Чикаго, откуда совсем недавно сбежал, и продолжал прятаться в Висконсине. Его брату Доминику, приехавшему домой по делам, позвонили и посоветовали быстро сматываться. Чтобы донести эту мысль доходчивее, Фил д’Андреа и Лоуренс Мангано вошли среди бела дня в пекарню на Дивижн-стрит и изрешетили стены пулями. Но и противники Капоне были крутого замеса: в Гари, штат Индиана, был убит его «наместник» Томас Джонсон, работавший с местными бутлегерами.
Гари, отстоявший от Чикаго на полсотни километров, был важным перевалочным пунктом на «ромовом пути» из Канады; там проживала крупная сицилийская диаспора. Деятельность «синдиката» Капоне уже давно вышла за рамки Иллинойса: спирт и самогон, производимый в Чикаго-Хайтс, поставляли в Висконсин, Индиану,
