— Вы — счастливый человек, милорд.
Доминик улыбнулся, но ответил:
— Это еще предстоит выяснить.
Многие рассмеялись, наверное, потому, что все в таверне уже догадались, что она проверяла его. И как она собиралась ему это объяснять? Она сделала большой глоток поданного ей пива, когда он направился к ней. Затем начались тосты, и, услышав так много пожелания здоровья и счастья ей и Доминику, она не могла перестать улыбаться.
Может быть, поэтому он не торопил ее с выходом из таверны. После нескольких глотков пива, которое она никогда раньше не пробовала, она абсолютно перестала волноваться, что он может разозлиться из-за того, что она пришла в таверну.
Но он, наконец, взял полупустой стакан из ее рук:
— Пора идти.
Она кивнула и направилась к двери, но споткнулась о ступеньку. Внезапно его рука обхватила её за талию:
— Мне отнести тебя домой?
Она посмотрела на него:
— А ты хочешь? Нет, конечно же, нет. В каком направлении дорога на Ротдейл?
Он засмеялся:
— Не привыкла к выпивке?
— Нет, я пила вино, но редко. Но я в порядке. Правда. Я просто не смотрела вниз и забыла, что там ступенька.
— Конечно, — как ей показалось, его тон был поддразнивающий, а не скептический.
Хотя, ей пора перестать слышать то, что ей хочется услышать и помнить, что у него не было никакой причины быть милым с ней — пока не было.
Когда они вышли на тропинку он убрал свою руку с её талии. Она была разочарована. Ей нравилось, что она чувствовала, когда он обнимал ее так, как если бы она принадлежала ему. Ей было интересно, он совершил этот бережный жест, потому что жители этой деревни могли наблюдать, как они уходят. Взглянув на него, она поняла, что человек, которого она видела в таверне не тот, кого она знала. Ни пиджака, ни галстука, он был одет так же, как и другие мужчины в таверне. И они не обращались с ним как с господином, он им нравился! Она хотела больше узнать о реальном Доминике Вульфе.
— Каково было расти в Ротдейле?
Он посмотрел на нее сверху вниз, словно удивился ее вопросу.
— Замечательно, беззаботно, спокойно, по крайней мере, в то время когда моя семья была здесь со мной.
Она не должна говорить ни слова. Всё сказанное ей сводит их разговор к смерти его сестры? Но выпитое пиво, сделало ее смелой.
— А когда ты понял, что хочешь разводить лошадей?
— В день, когда я выпустил на свободу стадо своего отца.
Она усмехнулась:
— Ты этого не делал.
— Именно, что сделал. Это был вызов, но я хотел посмотреть, что же будет дальше, кроме того, что меня за это обязательно накажут. Гэйб помог мне стянуть вниз длинный засов забора на задней стороне пастбище, чтобы был массовый побег, так и случилось. Мы смеялись и не могли остановиться, пока смотрели, как отец Арнольда, который был главным конюхом в то время, пытался поймать лошадей, бегая за ними на своих двоих. За это я был наказан и не выходил из комнаты неделю, но оно того стоило. Мне было девять.
— Так твой отец тоже разводил лошадей?
— Угу. И мой дед до него. Я не был уверен, что хочу идти по их стопам, пока не совершил эту шалость. Возможно, это было смешно, когда я это делал, но вскоре я пожалел об этом и волновался, что они не все будут пойманы. И особенно переживал за племенного жеребца моего отца. Так как очень хотел заполучить жеребёнка, отцом которого стал бы этот чемпион.
— И ты заполучил его?
— Конечно. Это Роял.
— Я рада.
Она улыбнулась, наслаждаясь добродушным и лёгким разговором с Домиником, когда они шли вместе по дороге этой звездной ночью.
— Люди в таверне не нервничали рядом с тобой. Они напомнили мне моих слуг у нас дома в Лестершире. Они — люди, с которыми связано всё самое забавное и доброе, что со мной случалось, пока я росла.
— Твои родители разрешали тебе общаться с ними?
— Они не знали, — хихикнула Брук. — Эти слуги были моей настоящей семьей.
Они дошли до дома. Он открыл входную дверь, пропуская её внутрь, но не последовал за ней. Она повернулась:
— Ты не идёшь в постель?
— Тебе стоит перефразировать вопрос.
Она не сразу поняла, что он имел в виду. А когда поняла, то покраснела:
— Я не предлагала…
— Нет, упаси тебя Бог сделать это. Но я пока недостаточно пьян, чтобы идти спать. Думаешь легко заснуть в комнате, которая находится так близко от твоей спальни?
Она с шумом втянула воздух, но он не услышал, так как уже закрыл дверь и направился обратно в таверну.
Глава 30
ВОЗМОЖНО, Доминик был ещё недостаточно пьян, чтобы отправиться спать, но и Брук после его последней реплики не могла уснуть. Её тешила мысль о том, что он мог желать её, и его волновало то, что она спит так близко. Но Брук не очень-то в это верила. Возможно, он и поцеловал её уже дважды, но зато ни разу из-за того, что действительно жаждал этого.
А может, и нужно было сказать Доминику, что она говорила о своей кровати, а не о его. Она даже захихикала, представив, как бы он удивился. Интересно, принял бы он её предложение? О нет, только не до свадьбы.
Она вздохнула и встала у окна, глядя на залитый лунным светом парк. Она должна спустится на кухню за стаканом тёплого молока, которое поможет ей снова уснуть… И тут, девушка увидела белое животное снующее перед домом. Бог ты мой, неужели белая собака последовала за ней к дому и пробралась через ограду?
Брук поспешила вниз к задней части дома через музыкальную комнату, где были высокие французские двери, выходящие на широкую террасу над парком. Она встала на верху лестницы, которая вела к парку, и стала ждать, решив проверить, подойдет ли к ней собака. Она начала подходить, медленно ускоряя шаг, что вызвало у Брук улыбку.
— Мне всегда хотелось иметь собственного питомца, — сказала она собаке. — Ну ладно, такого питомца, на котором бы я не ездила. А тебе хотелось бы жить здесь? Подойди ближе, если согласна. Мы утром выясним, как тебе устроиться на новом месте.
Как будто прекрасно поняв то, что ей говорила девушка, собака пошла за ней в дом. Сначала Брук остановилась в кухне, чтобы набрать большую миску жаркого, которое подавали на ужин, и прихватила её в свою комнату. По крайней мере, поблизости не было слуг, которые могли бы увидеть её необычного друга.
После того как поставила миску на пол, Брук закрыла дверь и наблюдала, как быстро собака расправляется с едой. Наверное, она не сможет держать животное здесь … ну, не без разрешения. Но после того, что Доминик сказал о Растоне, он вполне может позволить ей оставить животное. Он любит собак, почему бы тогда ему быть против? Конечно же, она знала наверняка почему: он может отказать ей в этом просто из-за того, что у него есть такая возможность.
