— Но смерть действительно случается, из-за болезни или из-за несчастного случая.
Доминик странно посмотрел на неё.
— Конечно. Наша семья не обладает бессмертием. Но в нашей семье преждевременно уходили родственники, которые не были первенцами. Если на Вульфах и лежит какое-то проклятие, то это «проклятие невезения».
— Если проклятие бывшей любовницы Корнелиуса не было конкретным, и его первенец умер сразу после рождения, то откуда взялась цифра в «двадцать пять лет», которая фигурирует в слухах?
— Ещё одна загадка. Учитывая то, что лишь трое из моих родственников умерли в возрасте двадцати пяти лет, включая моего отца. Просто мы никогда не ожидали прожить больше этого срока, и ни один первенец, по факту, не прожил.
— Ни один?
— Ни один.
— А как умер твой отец?
— Они с матерью были в саду. Он взобрался на яблоню, чтобы сорвать одно яблоко для неё, и упал. Это было невысокое дерево, но при падении он сломал себе шею. Она сожгла фруктовый сад после похорон. Его не высаживали заново до окончания траура.
— Мне очень жаль.
— Как ты сказала, смерть случается. Иногда из-за несчастного случая.
— Ты прочёл все дневники?
— Нет, некоторые из них написаны на латыни, некоторые по-французски. Мне не хватило терпения, чтобы выучить эти языки.
— Я знаю французский. Я могу научить тебя, или прочесть тебе дневники, которые написаны по-французски.
— Ты думаешь, что останешься здесь, чтобы сделать это?
Она скорчила гримасу. Он не заметил, так как снова накрывал картины. Брук вышла из комнаты вперёд него. Она по-прежнему должна была убедить его, чтобы он позволил её новому другу остаться. Но она должна была быть готовой и к неудаче. Он показал ей картину с изображением двух волков, чтобы убедить её, что держать подобное домашнее животное просто безрассудно. Возможно, так оно и было. Несмотря на то, каким бы ручным оно не казалось. Она была удивлена, что Доминик предпринял попытку убедить её в том, что это животное было волком, ведь он не обязан был этого делать.
Поэтому она не очень-то поверила, когда он вышел из башни, запер дверь и сказал:
— Я оборудую для неё жилище за живой изгородью на восточной лужайке, подальше от лошадей. Но если она напугает стадо, или хотя бы одно животное из-за неё умрёт, то ей придётся уйти. Я делаю это вопреки здравому смыслу. И мне не нужно будет много времени, чтобы изменить своё решение.
Боже! Как же сильно ей хотелось сейчас его отблагодарить! Но если бы он узнал, насколько она ему благодарна, то изменил бы своё мнение незамедлительно. Поэтому она просто кивнула и поспешила наверх, чтобы убедиться, что Волк пережил встречу с матерью, конечно, если она верно догадалась об их родственных связях. Но может быть Волк, всего-навсего, признал более грозно противника и решил действовать с учётом этого? Ей, кстати, тоже следует вести себя соответственным образом с тем волком, за которого она собирается выйти замуж.
Глава 32
БРУК НАСТОЛЬКО УВЛЕКЛАСЬ двумя собаками, или волками, если они таковыми являлись, что полностью потеряла счет времени в этот день. Она решила назвать собаку Шторм в честь того, как они с ней встретились. Брук также руководила строительством жилища для собаки, настаивая не только на крыше, чтобы укрыться от дождя, но и на небольшой норе в земле, которая может стать убежищем, к которому собака привыкла. Доминик попытался огородить небольшую площадку в шесть футов высоким забором, но его тут же снесли, прежде чем закончили строительство, когда Волк едва не ушибся, пытаясь перепрыгнуть через него.
С того момента, как два животных встретились, они были неразлучны. Вместе носились по болотам, словно маленькие щенки. Они оба прогуливались с Брук, когда она каталась на лошади, и кобыла, казалось, не обращала на них никакого внимания. А вот Роял не реагировал на них так спокойно, когда Доминик попытался присоединиться к ним. Доминику не нравилось, что его питомец предпочел остаться на открытом воздухе возле Шторм, а не в доме, вместе с ним. Но он не злился. Доминик даже позволил обоим животным остаться в доме на ночь. Слуги этому не обрадовались, зато Брук была счастлива. Шторм вела себя как собака, а не как волк. Поэтому слуги привыкнут к ней со временем. Если это время у неё будет…
На следующий день, это было ее второе воскресенье в Ротдейле, в церкви снова огласили об их свадьбе. Еще только одна неделя, и их с Домиником судьба будет решена. Она понимала, что если Доминик нашел способ избежать вступления в брак, и она поедет обратно домой, то ее родители никогда не позволят ей оставить эту собаку себе. Она была уверена в этом, ведь знала их слишком хорошо. Это разобьёт её сердце. Таким образом, была еще одна причина, по которой она хотела выйти замуж, еще одна причина заставить Доминика полюбить ее. Со временем.
После ночи проведённой в руинах он, казалось, временно перестал придерживаться своей тактики, которая должна была заставить её сбежать. Возможно, это было из-за собак. Она проводила большую часть своего времени с животными, вчера и сегодня тоже, но и Доминик делал то же самое, поэтому Брук не нужен был предлог, чтобы разыскать его. Вчера он даже сказал, что ожидает её к ужину. Он, вероятно, думал, что это разозлит её, поэтому Брук не выказала, насколько радостно ей было услышать нечто подобное.
А еще для него так и осталось тайной то, что, разрешив Брук оставить собаку, которую он настойчиво именовал волком, Доминик полностью завоевал её сердце. Конечно, он мог надеяться, что дикий волк решит его проблему нежеланной женитьбы, но она абсолютно не верила в это. Случившееся этим вечером, навело её на мысль о том, что Доминик, возможно, просто-напросто доведён до отчаяния, ведь осталась всего неделя до церемонии. Хотя у неё и было сомнение. Она не думала, что он может сымитировать панику, а Брук действительно показалось, что он в панике, когда вечером за ужином ему доставили срочное письмо из Лондона.
Он сразу же встал.
— Моя мать заболела. Приготовь свой саквояж и ложись спать пораньше. Выезжаем с рассветом. Поездка на карете займёт слишком много времени, чтобы добраться до побережья. Мы будем в Скарборо завтра к полудню, если поедем верхом.
— Я могла бы отправиться за тобой в карете.
— Нет, ты поедешь со мной.
— Но…
— Ты едешь со мной. Встань до рассвета, чтобы было время позавтракать, прежде чем мы уедем. Прошу прощения за такую спешку, но мать — единственный родной человек, который у меня остался.
Он дал ей дальнейшие инструкции, прежде чем выйти из столовой. Она поспешила наверх, чтобы рассказать обо всём Альфреде. Горничная не была в восторге от плана Доминика добраться до Лондона самым быстрым способом, тем более что он не включил в этот план её.
