в оборот вошло выражение a good-looking Sheila в значении «девушка что надо». Позже она была любовницей актера Рудольфа Валентино и по меньшей мере двух русских князей. За несколько лет до романа с Берти Шейла неудачно вышла замуж за алкоголика лорда Лафборо. Она была близкой подругой Фриды Дадли Уорд, любовницы принца Уэльского. Поведение двух принцев, открыто отплясывающих на балах со своими замужними подругами, вызвало в Лондоне в зимний сезон 1919 года грандиозный скандал, вследствие которого Георг V в апреле следующего года выдвинул своему второму сыну ультиматум. «В свой день рождения он собирается даровать мне титул герцога Йоркского, но только при условии, что больше никогда не услышит ни слова обо мне и Шейле!!!» – написал Берти старшему брату, который в это время совершал поездку по Австралии и Новой Зеландии. В конце письма его автор со всей возможной пылкостью объявлял Дэвиду, что Шейла – это «единственный человек в этом мире, который для меня хоть что-то значит».
Тем не менее, поразмыслив над предложением отца и, в отличие от старшего брата, уступив ему, Берти объяснил ситуацию Шейле, которая отнеслась к ней с пониманием, и принял условия короля. «Могу сообщить вам, что в точности выполнил все ваши условия, – написал он отцу 6 июня 1920 года, – и что ничего подобного больше не повторится». Этот ответ вызвал редкое одобрение обычно сурового короля: «Дорогой Берти, я был рад получить сегодня утром твое письмо… Я вижу, что ты очень хорошо себя повел в ситуации, непростой для молодого человека… Я чувствую, что этот старинный и прекрасный титул в твоих руках будет в полной безопасности». Уже как герцог Йоркский Берти осенью 1920 года напросился на визит в замок Глэмис, историческую усадьбу Стратморов, расположенную в 12 милях к северу от города Данди. «P. S. В субботу сюда приезжает принц Альберт, – писала Елизавета своей наперснице 20 сентября 1920 года. – Ужас!» Постскриптум был приписан в верхней части письма, а в основной его части обсуждалась новость о втором предложении руки и сердца, которое Елизавета получила за несколько месяцев до этого. «В наше время люди не стеснялись делать предложения», – вспоминала королева-мать много лет спустя.
Предвидя новое предложение руки и сердца от сына короля, Елизавета попросила своих ближайших подруг помочь ей. Хелен Сесил, Даймонд Гардиндж и леди Дорис Гордон-Леннокс по прозвищу Фасти подготовили программу шумных развлечений для принца и его младшей сестры, принцессы Марии, на весь уик-энд. При Стратморах замок Глэмис представлял собой что угодно, но не то зловещее место, где, как ошибочно считал Шекспир, Макбет убил короля Дункана (в действительности Макбет в замке Глэмис никогда не жил, а Дункана убил в открытом бою во время битвы при Элгине в 1040 году). Домашние вечеринки в семействе Боуз-Лайон предполагали шарады, домашние игры и шотландскую кадриль. К ним Елизавета и Фасти добавили пение нарочито хриплыми голосами и шуточки с кроватями, которые застилали так, что в них было невозможно распрямить ноги. Пока все ждали прибытия принца и его сестры, «Елизавета специально для меня сыграла на пианино песенку „О, черт меня возьми”», – вспоминала Хелен Сесил.
«У нас сегодня будут барабаны и всякие другие странные и дикие штуки». Елизавета провела членов королевской семьи по замку и, как написала она Бэрил, «попугала их историями о привидениях». «А еще мы играли в прятки и во всякие другие дурацкие игры, в общем, вели себя как дети малые!» Берти и Мэри были очарованы атмосферой, которая царила у Стратморов. Она была гораздо более непринужденной, чем в чопорном Балморале, где запрещались коктейли, а список званых гостей был перегружен епископами. Когда молодежь вышла из замка Глэмис на прогулку, то «Елизавете и принцу А. позволили оторваться от остальных на несколько миль, – вспоминала Хелен Сесил, – что их очень взволновало». Отставшие от молодых людей гости тоже времени зря не теряли: играя в прятки в кустах, мужчины стали забрасывать девушек землей, чтобы отомстить им за шутки с застиланием кроватей. Бэрил оставила запись о том, что, как только королевские гости ушли, Елизавета была вынуждена лечь в постель «совершенно измотанной». Она также отметила, что принц Альберт «все время нас занимал, был очень милым и вел себя гораздо лучше, чем раньше, – во всех отношениях».
Принц Альберт, со своей стороны, теперь уже не сомневался в том, что Елизавета – это именно та девушка, на которой он должен жениться. Когда в Лондоне возобновился зимний сезон, он начал ухаживать за ней всерьез. «Берт оставался у нас до семи вечера и говорил в пять, а то и в десять раз больше, чем раньше», – написала Елизавета Бэрил после одного такого неожиданного визита. Пара встречалась на балах и вечеринках и обменивалась письмами до тех пор, пока в конце февраля 1921 года, после пяти месяцев ухаживания, принц не набрался смелости, чтобы сделать Елизавете предложение. Произошло это после воскресного обеда в загородном доме Стратморов в Уолден-Бери, недалеко от Уэлвина, что к северо-западу от Лондона. Молодой человек объяснился, но, как оказалось, всю свою смелость он собирал только для того, чтобы дама его отвергла. «Дорогой принц Берти, – написала Елизавета в понедельник, 28 февраля 1921 года, – я хотела написать вам пару строк, чтобы сказать, как ужасно сожалею о вчерашнем дне. Мне неприятно думать об этом… При всем при этом мне было так хорошо, но… Пожалуйста, простите меня… Я хорошо понимаю, что вы чувствуете, я очень сострадаю вам, мне не нравится думать, что я в этом виновата. Честно говоря, я не могу объяснить вам, как мне жаль; меня так тревожит мысль о том, что вы, возможно, несчастны, – и я очень надеюсь, что это не так». Сказав в начале послания, что хочет написать только пару строк, двадцатилетняя Елизавета написала их почти дюжину. «В любом случае, – продолжила она, загромождая текст подчеркиваниями, – мы можем остаться хорошими друзьями, не правда ли? Пожалуйста, считайте меня одним из ваших друзей. Я никогда ничего не скажу о наших разговорах, обещаю вам, – да никому и не нужно о них знать. Я подумала, что должна написать это короткое письмо, чтобы попытаться рассказать вам, как мне жаль. Искренне Ваша, Елизавета». Интересно, что это письмо с отказом Елизавета впервые подписала именем, полученным при крещении, – и только им одним.
26 апреля 1923 года. «Сегодня в Англии нет мужчины, который бы ему не завидовал. В клубах царит уныние». Молодой герцог Йоркский торжественно выезжает из Букингемского
