Я послушалась мысли, приподнялась на локте, склонилась и задела зубами ключицу Эзры. Сонный вдох поднял мою грудь, и я продолжила исследовать его тело, вдыхая его прекрасный запах. Мой рот передвинулся к его шее, и я задела зубами кожу под его челюстью.
Еще сонный вдох.
— Ты грызешь меня?
— Есть жалобы?
Он повернул голову, и наши носы соприкоснулись. Он серьезно смотрел на меня.
Мои губы дрогнули.
Он без предупреждения перевернулся и оказался надо мной. Одеяла упали с кровати, его рот накрыл мой. Он целовал меня медленно и глубоко. Я обвила его руками и, на всякий случай, ногами.
Он заурчал в мой рот и придавил меня к кровати бедрами. Я застонала в ответ. Я любила спать обнаженной. От этого утром было веселее. И, к счастью для меня, хватило одного утра вместе, чтобы Эзра одобрил мою идею.
Я оторвала рот от его губ, повернула голову, чтобы увидеть будильник, сияющий на тумбочке у кровати. Ой. Мы спали слишком долго.
Я прижалась бедрами к его бедрам.
— Времени мало.
Его губы задели мое горло.
— А нам нужно много времени?
Я усмехнулась. Нет. Я ощущала, насколько он был готов.
Мы вскоре выбрались из кровати, потные, шумно дышащие. Я вытянула руки над головой, выгнула спину.
— Почему так жарко? Я надеялась, что июнь будет прохладнее.
Он поцеловал мое плечо на пути к двери спальни.
— Можно попросить Аарона установить кондиционер и провести лето с ним.
Я сморщила нос.
— Нет, спасибо.
Эзра оглянулся, открывая дверь спальни.
— Он просто немного пошутил, Тори.
— Ему нужно подрасти.
Это было не совсем честно, потому что Аарон стал дразнить меня после того, как наткнулся за два дня шесть раз на нас с Эзрой, целующихся в разных комнатах как возбужденные подростки.
— Кстати об Аароне, — добавил Эзра, — когда он прибудет?
— Через пятнадцать минут.
— Вот блин.
Он поспешил к ванной, а я схватила свой легкий халат и укутала им обнаженное тело. Мне не нужно было прикрываться в своей квартире, но я не знала, где мог скрываться Прутик.
Я забралась первой в душ, пока Эзра брился. Избавившись от Этеррана, он стал гладко бриться, а не носить короткую щетину. Я не знала, почему он решил так измениться, но не приставала с вопросами.
Многое в Эзре изменилось, были и серьезные перемены, но он оставался в душе тем, в кого я влюбилась.
Он был не таким спокойным, как раньше, но и не стал сразу же вспыльчивым. Нет, он был уверенным, как всегда, но постепенно все больше выражал свое мнение. Когда ему что-то не нравилось, он сообщал нам. Когда мы его раздражали, мы слушали об этом.
И я любила это, потому что после десяти лет подавления негативных эмоций Эзра позволял себе снова чувствовать.
Он не просто порой становился ворчливым. Его улыбка стала ярче. Его смех был громче. Его счастье стало смелее. И он еще яростнее защищал друзей.
Он все еще говорил мягко. Все еще был восприимчивым и добрым. Все еще был немного стеснительным. Но он рос, развивался, раскрывал, кем был, и я была с ним на каждом шагу этого пути.
Мы поменялись местами в душе, и я нанесла маску на длинные кудри, пока мы обсуждали мою завтрашнюю тренировку. Аарон отказывался учить меня сражаться настоящим оружием, пока я не овладею идеально медным кастетом, а это было нечестно. Я хотела огромный меч, как у него, потому что это было круто.
Я открыла дверь ванной, впуская внутрь холодный воздух. Укутавшись в полотенце, я поспешила по коридору.
— Тори?
Я замерла. Прутик появился у моих ног, отклонил колючую голову, глядя на мое лицо. Видите? Потому я и не ходила по дому голой.
— Да? — осторожно спросила я, зная, что его задумчивое зеленое лицо не сулило ничего хорошего.
— У тебя ребенок?
Я чуть не уронила полотенце. Прижимая его к груди, я пискнула:
— Что? Нет!
Его восковая кожа сморщилась, когда он нахмурился.
— Тогда кто папочка твоего ребенка?
— Что?
— Эзра…
— Нет! У меня нет ребенка или папы ребенка, Прутик! Что такое?
Он хмурился, а потом прошел к ванной, открыл дверь и громко спросил:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Эзра, ты — папа ребенка Тори?
— Что?
— Или Аарон — папа ребёнка Тори?
— ЧТО?
Душ резко выключился, громкий стук зазвучал в другом конце квартиры и спас меня от попытки объяснить фейри, что он снова вел себя глупо. Я поспешила по коридору и лестнице к двери.
Аарон приподнял брови, когда я открыла дверь. Он окинул взглядом мое тело в полотенце и вздохнул.
— Я даже выждал дополнительных пять минут в машине, чтобы ты не была голой, когда я приду.
Я закатила глаза.
— Да, да. Тори любит возбуждать своего парня, как смешно.
— Может, мне стоит завести такое.
— Горячего парня?
— Или девушку.
— Что мешает?
— Хорошие заняты.
Я фыркнула.
— Просто ты слишком хорош, Аарон. Обычная девушка не может успевать за таким, как ты.
— Думаю, это был комплимент?
Я отмахнулась.
— Ты же знаешь план?
— Да. Я подержу его в заложниках, меряя все доступное снаряжение.
Я захихикала. Бедный Эзра.
— Он должен быть готов. Я сообщу ему, что ты тут.
— А я подожду в машине на случай, если ты потеряешь полотенце, пока будешь звать его.
— Ха-ха.
Он ушел за дверь, а я поспешила вниз по лестнице, уже кривясь из-за вопросов Прутика о ребенке.
Эзра стоял в коридоре с полотенцем на поясе, но не ждал меня. Он смотрел на гостиную, где громкий голос что-то наигранно восклицал.
Я остановилась рядом с ним. Мы вместе смотрели, как ведущий программы шел по площадке, выглядящей как уютная гостиная, пока серьезно объяснял, как через пару минут раскроет результаты теста на отцовство ребенка Сары, определив раз и навсегда, является ли настоящим отцом ее муж или — потрясенный вдох зрителей — лучший друг ее мужа.
Прутик сидел в трех дюймах от экрана, очарованный ведущим.
Я со стоном прижала ладонь ко лбу.
— Зачем мне сосед-фейри?
Эзра рассмеялся. Он обвил рукой мою талию, завел меня в спальню и закрыл дверь за нами ногой. Через миг его рот прижался к моему, и я прильнула к его телу бездумно, ладони гладили его мокрую грудь.
И мое полотенце улетело. Блин, Аарон был прав.
Эзра скользнул ладонями по моим бокам, бедрам, вернулся к талии. Он притянул меня ближе, его рот задел мое ухо.
— Однажды так будет? — прошептал он.
— А?
Он рассмеялся, хриплый звук пронзил меня, а потом Эзра отошел от меня с последней лаской.
— Я опоздаю.
— Ты уже опаздываешь. Что однажды будет?
— Ничего.
— Что? — недовольно прорычала я.
Его глаза весело блестели, но он не ответил, открыл шкаф и вытащил джинсы.
Я забыла о раздражении от вида его вещей в моем шкафу. Почему вид его вещей рядом с моими сильнее распалил огонь в моем животе? Я хотела затащить его в постель и несколько часов провести с ним, а потом только отпускать его к Аарону.
Но это испортит наши планы, и я подавила желание на время.
Эзра одевался, а я взглянула на его снаряжение на верхней полке моего шкафа. Под ними выглядывали черные кожаные шнурки от щитка Этеррана. Эзра стал носить щиток на задания, скрывал его под длинными перчатками, усиленными металлом.
За месяцы без Этеррана сила Эзра из невозможной стала впечатляющей и держалась на этом уровне. Его рефлексы уже не были ужасно быстрыми, но остались выше среднего.
Та искра демонической сущности, возможно, будет в нем до конца его жизни.
Эзра не знал о моих мыслях, поцеловал меня на прощание так, что мои колени ослабели, а потом поспешил в коридор. Я прислушалась.
Как только дверь закрылась, я бросилась к шкафу, зарылась в глубины и вытащила чехол с платьем из темного угла. Он не знал, что следующие несколько часов я буду не есть хлопья и бороться с Прутиком за пульт. Но если я не поспешу, тоже опоздаю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Пятьдесят три минуты спустя я вылетела из ванной, неуклюже застёгивая кулон-ракушку на шее — неожиданный подарок от Эзры после того, как мы ездили смотреть китов в прошлом месяце.
