Если бы имперские маги не останавливали стрелы шей-за'нов и не удерживали бесконечными магическими ударами надсадно визжащее чудовище, ворота давно бы пали. Схватка была ожесточенной, арбалетчики и лучники на сторожевых башнях пытались поразить главного противника – уцелевшего колдуна, но пока им это не удавалось. Проклятая не собиралась вмешиваться в разгоравшийся бой.
– Твоих слуг сомнут. Совсем скоро. Они обречены. Сейчас подоспеют Ходящие из Башни…
Он не успел закончить, потому что из-за домов раздался рев такой мощи, что заложило уши. Затем последовал сокрушительный удар. Над крышами начал подниматься большой, похожий на ядовитый гриб, столб сизого дыма.
– Как я понимаю, не в твоих правилах слушать умных людей, – негромко рассмеялась Тиф и кивнула в сторону врат. – Башне и Матери сейчас не до этой возни. У них под боком молодой, голодный и злой на весь свет шой-хаш, которого вытащили в чужой мир. Прежде, чем твои друзья поймут, что это такое, они напитают его магией по самые уши. И вот тогда здесь станет жарковато. Рано или поздно дуры догадаются обратиться за помощью к заклинателям. Но пока он отвлечет внимание Ходящих от внешних стен и даст возможность войскам Рована вдоволь порезвиться. Что ни говори, а Чахотка всегда был изворотливым мерзавцем.
«Проклятье!» – выругалась Лаэн.
Я увидел, что выход с узенькой улочки на улицу Наместника перегораживают люди в кирасах, вооруженные короткими пиками. Стоят они тут по наши души или по чужие, я не знал.
«Нас не пропустят. Сможешь что-нибудь сделать?» – я немного придержал лошадь.
«Башня мне голову оторвет!»
Но прежде, чем я успел ей ответить, из подворотни выскочили двое. На одно мгновение их доспехи тускло блеснули, а в следующую уну неизвестные врезались в строй стражников, не обращая внимания на пики.
Бах!
Оба человека взорвались, превращая всех, кто был рядом, в кровавую кашу.
– «Рыбы»! «Рыбы», лопни твоя жаба! – заорал Лук.
На наше счастье, мы находились на приличном расстоянии, и ни нас, ни лошадей не задело. Правда, от грохота животные перепугались до смерти. Пришлось потерять несколько драгоценных минок для того, чтобы их утихомирить.
– А дела-то совсем плохи, раз в городе появилось такое! – крикнул Га-нор.
Ему никто не ответил. Я подставил лицо дождю и молча ругался. Лаэн поспешно пила из фляги.
«Как им удалось пробраться в город?»
«Уже не важно, – отозвалась Ласка. – Не думай о них. Выводи нас».
Мы снова оказались на улице Наместника. Отсюда до ворот, отделяющих Средний город от Птичьего, было шесть с лишним кварталов.
Людей прибавилось. Кто-то с воплями носился по улице, кто-то заколачивал двери, кто-то тащил на себе добро (уж не знаю, свое или чужое). Мы лишь чудом никого не зашибли.
– Ме-ертвецы! – раздался истерический вопль. – Мертвецы идут!! Спасайся, кто может!
Этот крик тут же подхватили. Паника вспыхнула, точно пожар в сухом тростнике. Началась страшная давка. Кто-то упал, по нему тут же побежали другие. Пришлось сдерживать коней – людей вокруг оказалось слишком много. Я почти сразу понял, что идея пройти здесь оказалась не самой лучшей. Нашлись умники, решившие, что убегать от мертвяков на лошадях сподручнее, чем на своих двоих. Какие-то мужики вцепились в поводья моей животины, а еще один попытался стянуть меня с седла. Тут уж я перестал сдерживаться и ответил наглецу ударом тупой части топорика по лбу. Это его разом успокоило. Один из тех, что завладел уздой, в испуге отскочил в сторону. Его товарищ оказался более упрям. Пришлось поднять жеребца на дыбы, и тот, не раздумывая, долбанул идиота в грудь передними копытами.
Лук ругался и хлестал плеткой направо и налево, Га-нор выхватил меч, и это заметно остудило самые горячие головы. Вокруг Лаэн образовалось пустое пространство. Тот, кто пытался подойти к ней, валился на мостовую и бился в судорогах.
Я послал коня вперед. Он врезался в тех, кто все еще перекрывал нам дорогу. Мощный широкогрудый жеребец прошел сквозь людей, точно нож сквозь масло. Лаэн устремилась в образовавшуюся брешь. Кто-то кинул в нее камнем, промахнулся и с криком стал кататься по земле, раздирая руками лицо.
Мы выбрались из озверевшего от паники месива, так и не встретив никаких оживших мертвецов. Зато, несколько кварталов спустя, едва не налетели на Белого в окружении десятка мортов и двух Сжегших душу. На наше счастье, все их внимание оказалось занято боем, разгоравшимся у торговых рядов большого овощного рынка. Гвардейцы дрались умело и, судя по магическим вспышкам, то и дело поражавшим мортов, здесь присутствовал кто-то из Башни.
Лезть дальше – самоубийство. Если суешь голову в кипящий котел, готовься ошпариться. Улица Наместника, по крайней мере в этой части, для нас закрыта. Но имелся и другой путь.
Узкий Ниточный переулок соединял две перпендикулярные Наместнику улицы и шел параллельно главной городской. Нам представилась возможность не только срезать дорогу, но и обойти сражение. Я, не мешкая, развернул коня и услышал за спиной возмущенный вопль Га-нора. Ему не терпелось вступить в драку. Обойдется.
Проскакав четверть квартала, свернули направо.
«Пусти вперед», – попросила Лаэн.
Я предоставил ей возможность обогнать себя.
– Надо им помочь! – у рыжего, все-таки, хватило сообразительности не лезть в схватку, а последовать за нами.
– Чем помочь? Погибнуть вместе?! – выплюнул я. – Не глупи, северянин! Там нужны не воины, а маги.
– Но разве Лаэн не… – открыл рот Лук.
– Лаэн я туда не пущу! – отрезал я. – И вам не советую лезть!
– Нэсс, время! – нетерпеливо окликнула мое солнце.
Да. Знаю. Уже иду.
– Я не хочу настаивать, но послушайте меня, ребята! Это не мой бой! И не ваш!
– А какой бой твой, гийян?! – рыжие брови сурово сошлись на переносице. – И есть ли он?!
Я спокойно выдержал его взгляд:
– Ты прекрасно знаешь. Сандон был моей первой и последней войной ради других. С тех пор я воюю только за себя. И за нее, – я кивнул на кусающую от нетерпения губы Лаэн. – Вот это мой бой. А то… – я махнул рукой в сторону улицы, откуда доносились звуки сражения. – То чужое. За него я не готов умирать. Прости, у нас больше нет времени на споры. Выбор за вами.
Сказав это, я показал Ласке, что мы можем продолжать путь.
Удивительно, но они решили отложить смерть за правое дело Империи и последовать за нами.
В этой части Альсгары сражений не было, и улица Наместника оказалась удивительно тихой и мирной.
«Не жалей лошадь»! – сказал я Лаэн, и мы понеслись быстрее ветра. Мой жеребец покрылся пеной. Из его груди то и дело рвались страшные хрипы. Еще немного такой гонки, и он падет. Но я уже видел, что в квартале от места, где мы находимся, над домами возвышается стена, отделяющая Средний город от Птичьего.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
