ясно отражается, насколько наивной он меня считает, но он нисколько не осуждает меня. По взгляду его видно, что он лишь воспоминает о прошлом, к которому больше нет возврата.
– Я был бы рад, если бы ты сумела остаться столь же невинной, Авалон. Но, к сожалению, невинности в нашей среде нет места. У нас не всегда есть выбор. Его нет в том случае, когда пистолет направлен на тебя или на кого-то из твоих друзей. В этот момент у тебя есть лишь доля секунды, когда ты решаешь убить, чтобы остаться в живых или спасти важных для тебя людей.
Он прав, знаю. Однако я все еще не могу признать вслух, что иногда может оказаться необходимо лишить кого-то жизни. Мне это кажется полным безумием, я не хочу в это верить. Пока я не напоминаю себе, что это принцип выживания в жестоком мире банд: либо убьешь ты, либо убьют тебя.
– И вы все уже?..
Кларк вздыхает и откидывается на подголовник своего сиденья.
– Нет, не все. Как правило, такого рода обязанности возлагаются на меня. Похоже, Картер думает, что я единственный, у кого нет совести.
– Просто смешно… У тебя есть совесть!
Он саркастически хмыкает, не разжимая губ.
– Кого угодно заставляй верить во все, что хочешь, но я знаю, что у тебя очень даже есть совесть. И вчера вечером я получила этому доказательство. И если тебе дают такого рода поручения, то это потому, что Картер знает, что ты не станешь колебаться, чтобы спасти тех, кого ты любишь, – даже рискуя пожертвовать своей душой. Вот еще одно доказательство того, что ты не лишен совести.
Я выхожу из машины, не дожидаясь ответа, и иду к себе в комнату. Лола бросается мне на шею. События вчерашнего вечера дают мне право не только на ее взволнованный взгляд и на тщательный осмотр с ног до головы, чтобы она убедилась, что я цела и невредима, но и на слезы, вызванные чувством вины вперемешку с яростью, которые вместе представляют взрывоопасную смесь. Лола ежесекундно переходит из одного состояния в другое: то она проклинает моего обидчика, то саму себя – за то, что ее не было рядом; она рыдает из-за меня и из-за того, что мне пришлось пережить. Когда она спрашивает, хочу ли я об этом поговорить, то у меня сдавливает горло и я лишь отрицательно мотаю головой. Благодаря Кларку и Сету в комнате от случившегося не осталось и следа, но тягостное воспоминание еще живо в моем сознании. Я утираю со щеки одинокую слезу и решаю наконец спросить ее о Дэниеле, чтобы как можно быстрее сменить тему. Лицо Лолы тут же начинает сиять, как я и надеялась. Ее счастье, как солнце, прогоняет тучи, омрачающие мои мысли.
– Он такой милый! Он прислал мне вчера вечером сообщение, чтобы убедиться, что я благополучно вернулась домой.
Лола погружается в мечты, уносящие ее так далеко, что я думала, что такое бывает лишь в фильмах. Однако нет. Моя подруга витает где-то на расстоянии сотен световых лет от меня и от кампуса. Вполне вероятно, что она уже воображает себя замужем и с кучей детей, так что я сажусь на кровать и терпеливо жду.
– А ты? Ты ночевала у ребят?
Ее внезапное возвращение на землю заставляет меня вздрогнуть. Я киваю.
– Кларк уступил мне свою комнату. Потом мне приснился кошмар, и он спал рядом со мной.
У самой Лолы такой крепкий сон, что она никогда не слышит, если я просыпаюсь среди ночи с ощущением, что мне не хватает кислорода. Она уже получила выговор от моего врача, и поэтому я не хочу, чтобы она еще больше тревожилась о моем состоянии и ругала себя за то, что может спать спокойно в тот момент, когда меня охватывает паника и я начинаю задыхаться.
Полюбовавшись ее изумленно распахнутыми глазами и отвисшей челюстью, я продолжаю:
– Но все очень быстро вернулось на свои места. Мы поругались меньше часа назад.
– Постой! Он уступил тебе свою кровать? И потом ночью лег рядом?
Я снова киваю, погрузившись в задумчивость.
После того как я провела ночь так близко к Кларку, мое сознание перевернулось. Я бы солгала, если сказала бы, что мне не понравилось спать в его объятиях, но каждый раз, как мне кажется, что мы сделали шаг вперед, проходит несколько часов – и мы уже делаем десять шагов назад. Боюсь, что мы никогда не станем даже друзьями.
– Один всемогущий! Не могу поверить своим ушам! Да ты знаешь, что он никогда не спал в одной кровати с девушкой?
Конечно, это не может меня не радовать, однако я не думаю, что это так уж о многом говорит. И как доказательство – он очень быстро снова стал вести себя отвратительно.
Я сообщаю Лоле о своей поездке, запланированной на сегодня, на два часа дня, и, пока она не устроила бурю в стакане воды, даю ей уже свое поручение.
– Ты умеешь вести расследование?
– Меня даже приглашали на работу в ФБР, а что?
– Мне нужно, чтобы ты нашла все что можно о Картере. Чем конкретно он занимается и что о нем известно. Раз я столько для него делаю, хочу знать, с кем я вступаю в сделку.
Она кивает с решительным и взволнованным видом, а потом начинает что-то бормотать о времени, требующемся для качественного выполнения такой работы, тогда как я собираю сумку с вещами. Я только-только успеваю застегнуть на ней молнию, как раздается стук в дверь, и на пороге появляется Кларк.
– Готова?
В ответ просто вскидываю сумку на плечо, прощаюсь с Лолой, и мы выходим из комнаты и идем на стоянку к «Мерседесу». Я думаю о том, чем могла бы заниматься сегодня днем, если бы Картер не стал распоряжаться мной так же, как своими верными собачками. И колеблюсь, не стоит ли повернуть назад, но тут же снова вижу полные слез глаза Лолы в тот момент, когда она поняла, что Картер поймал ее в свои сети. В конце концов я размышляю о том, что мне не достает решительности противостоять Картеру и почему так происходит.
Мы подходим к машине, рядом с которой на мотоциклах ждут Сет и Шон.
– Готова к своему первому налету? – спрашивает меня Шон.
Должно быть, я меняюсь в лице, потому что двое Сыновей Дьявола взрываются от хохота, а на лице Кларка проступает чуть заметная улыбка.
– ХА. ХА. ХА. Очень смешно! Локи падает со стула.
Кларк скрывается в салоне «Мерседеса», побуждая меня сделать то же самое, и мы выезжаем со стоянки в сопровождении двух «Харлей-Дэвидсонов».
В салоне висит напряженная тишина, и я чувствую, что поездка покажется очень долгой. Я уже поняла, что Кларк болтливостью не отличается, но, в конце концов, он мог бы сделать над собой усилие, чтобы это поручение стало более приятным.
– Тебе так сильно хочется заполнить тишину, что я это чувствую. Это раздражает.
Я прекращаю жестикулировать и, крепко сжав губы, чтобы удержаться от смеха, не спеша поворачиваюсь лицом к нему.
– Ты серьезно?
Вместо ответа он лишь закатывает глаза к небу и подключает телефон к автомобильной колонке. Когда я с удивлением узнаю песню, которая начинает звучать из динамиков, я на мгновение замираю и тут же устраиваюсь поудобнее. Я снимаю обувь, чтобы забраться на сиденье с ногами, и с энтузиазмом подпеваю словам песни I Don’t Want This Night to End Люка Брайана. Похоже, Кларк поражен, что я знаю этого певца, но и я поражена не меньше. Никогда бы не поверила, что он слушает такого рода музыку, и меня это приятно удивляет. В итоге может получиться, что наша поездка окажется приятной.
Когда начинается припев, я почти забываю о его присутствии за рулем – настолько мне нравится эта песня. Разглядывая в окно проносящиеся мимо дома, я пританцовываю на сиденье, двигаясь в такт музыке.
Мой взгляд падает на него, когда он открывает свое окно. Ворвавшийся в салон ветер начинает трепать его черные волосы. Держа одну руку на руле, он снимает кожаную куртку,
